Интерфейсом об тейбл, стр. 67

— Тебя что-то тревожит? — решился спросить я. Она задумалась.

— Ага, — и кивнула для вящей ясности. Я выдержал учтивую паузу.

— Может, поделишься со мной? Она пожала плечами:

— Может быть.

Я подождал. Потом еще немного подождал. Она глядела на меня, вздыхала и отмалчивалась. Устав от ее усилий установить со мной телепатическую связь, я наколдовал новую сигарету.

— А тебя тоже что-то тревожит? — спросила Элиза.

Я покосился на тлеющую сигарету в своей руке, но мудро воздержался от затяжек.

— Угу, — сообщил я. — Все жду, когда упадет второй ботинок.

— Ни фига себе, — произнесла Элиза. — Ты спутал роли.

— Чего-о? — сморщил я нос.

— Ну знаешь, каноничные лаконичные беседы мужчины с женщиной, — пояснила она. — Угрюмо молчать — это твое дело, а мне полагается клещами вытягивать из тебя односложные ответы.

— Еще чего, — пробурчал я. На сей раз мне удалось слегка затянуться, не закашлявшись. Оказалось, дым пахнет жареным верблюжьим пометом. — Я верю в слова. Чем больше слов, тем лучше.

Элиза кивнула:

— И какие слова ты хочешь услышать?

— Если честно, я ожидаю услышать звук пощечины.

На сей раз уже Элиза сморщила нос:

— ЧЕ-ГО-О?

— Не чего, а кто, — заявил я. — Ты. Всякий раз, как я на тебя натыкаюсь, я оказываюсь поверженным на лопатки. Что-нибудь взрывается, что-нибудь ломается, и рано или поздно я получаю по носу, а все смеются. Сегодня ты уже два часа таскаешься за мной, и я все гадаю: где же подвох? Как ты меня отдубасишь на сей раз?

Элиза взяла из моей руки сигарету, прислонилась к стене и сделала долгую затяжку. И тут же выкашляла дым назад.

— А может, никакого подвоха и нет, — заявила она, отдышавшись. — Может, я с тобой честна.

— Ага, для разнообразия, — отобрав у нее сигарету, я стряхнул пепел. — Я тебя соблазнил и бросил. Уже три недели ты пытаешься меня убить. А теперь вдруг выясняется, что ты за меня переживаешь? — Я вновь затянулся и попытался превратить свой кашель в печальный смех.

— Я вправду за тебя переживаю, — проговорила она тихо, когда мой кашлесмех утих. — Потому-то я сейчас здесь — не люблю, когда симпатичные мне люди делают глупые ошибки. А за тебя я очень-очень переживаю, Макс. Ты мне ужасно напоминаешь одного моего знакомого из реального мира, и мне ужасно хочется защитить тебя от твоего собственного идиотизма, чтобы ты не повторял его оплошностей. — Нахмурившись, она тряхнула головой.

— Ага, как же, — заметил я.

— И именно поэтому, Макс, я на тебя иногда очень злюсь. Потому что ты мне по-настоящему нравишься — но мне очень не нравится то, что ты делаешь в последнее время. — Все это объяснение показалось мне каким-то оксюмороном, но я оставил его без комментариев.

После долгой паузы она спросила:

— Ну, и почему же ты меня бросил? Я поглядел на нее. Макс Супер сочинил с полдюжины ядовитых ответов. Но ответил Джек Берроуз.

— Даже не знаю, — сообщил я.

— Тебе со мной было скучно? — спросила она. Я помотал головой.

— Значит, виртуальный секс никуда не годился? Я помотал головой.

— Милая, — сказал я, попробовав улыбнуться для разнообразия. — Виртуальный секс с тобой был просто классный. Я тобой хвастался направо и налево.

— Тогда почему же ты меня оставил? — нахмурилась она.

Пожав плечами, я затушил сигарету о пол, рядом с ее предшественницей.

— Понятия не имею. Наверно, от неугомонности. Я все искал невесть что — но так и не нашел, — обернувшись к Элизе, я поглядел на нее и в моей голове медленно, очень медленно сформировалась одна догадка. — Может быть, то, что я искал, все время было у меня под рукой.

Она непонимающе уставилась на меня.

Я страстно поцеловал ее узкие, бледные губы.

Она по-прежнему непонимающе глядела на меня.

— Ну, — сказал я, — если ты хочешь, типа, попробовать начать все сначала…

Голубые глаза Элизы широко распахнулись, рот раскрылся. Я потянулся, чтобы еще раз поцеловать ее. Она решительно отпихнула меня.

— Не пойми меня неправильно. Макс, — произнесла она совершенно антиромантичным голосом. — Серьезно, я польщена, что ты так ко мне относишься. И знаешь, развлечься с тобой в постели было бы довольно забавно. У меня сто лет не было мужчин, которые бы так хорошо знали, что меня возбуждает. Но, Макс, секс без эмоциональных коннотаций — всего лишь коллективная мастурбация, а мне, честно говоря, уж надоело коллекционировать скальпы.

Моя нижняя челюсть со звоном ударилась о пол. Мои зубы леденцами запрыгали по полу. Я уставился на Элизу. Захлопал глазами. Опять уставился. О нет, быть не может. Я вновь подчинил себе свой язык.

— Т'ШОМБЕ?

При звуке этого имени Элиза вздрогнула, точно сидела не на полу, а на электрическом стуле и только что получила мощный удар током. Она уставилась на меня, широко разинув рот. Льдисто-голубые линзы выскользнули из ее глаз и разбились о пол. Под линзами оказались шоколадно-карие, изумленные зрачки.

— ПАЙЛ?

22. ДЛИННЫЙ СТАЛЬНОЙ ПРОТЕЗ ПРАВОСУДИЯ

Наверно, мы бы так и просидели до скончания века в холодном мраморном холле замка Фрэнклинштейн, обалдело созерцая друг друга… — но в этот самый миг опомнилась сигнализация. Только что мы с Т'Шомбе бултыхались в омуте чистого, абсолютно умопомрачающего сомнения в реальности действительности — и внезапно задудели клаксоны, взвыли сирены, замигали синие прожекторы и панически заорал усиленный динамиками голос: «Пароль ложный! Пароль ложный!» Где-то в дальнем углу бескрайнего холла лязгнули, распахнувшись, железные двери, и загрохотали по холодному, отлично распространяющему звук мраморному полу тяжелые, подбитые великанскими гвоздями сапоги. ЦЕЛАЯ ОРДА САПОГ, доложу я вам.

Мы с Т'Шомбе вскочили.

— ОХРАНА! — вскрикнула она.

— ГУННАР С РЕБОЙ! — закричал я в ответ.

— ГДЕ? — сорвалась она на визг.

— ЗДЕСЬ! — Я дернул за ручку первой попавшейся двери. В холл хлынула морская вода, обрушив на нас хлопья пены, ошалелых рыб и пустые пивные бутылки. — НЕТ, НЕ ЗДЕСЬ!

— СЮДА! — Т'Шомбе открыла другую дверь, и наружу вырвался мощнейший — хоть монитор на него ставь — аромат дешевой парфюмерии. Мы ринулись туда.

*вспышкаЩЕЛК! *

— Ну-ну, — произнесла Госпожа Айэйша, свернув плетку в кольцо и подойдя к нам, — сколько лет, сколько зим. Для четверки вы припоздали — ваши друзья уже ушли — но, смею надеяться, мы сможем организовать удачную тройку, а?

Схватив меня за руку, Т'Шомбе поспешила к двери.

*вспышкаЩЕЛК! *

Мы вновь очутились в холле. Из-за угла выбежал взвод нацистов и направил на нас автоматы.

— Сюда! — заорал я.

— Нет! — гаркнула в ответ Т'Шомбе. — Сюда! Мы подпрыгнули, уступая дорогу автоматным очередям. Пули рикошетом отскакивали от твердого мраморного пола и стен — нацисты понесли немалые потери.

— БЕГИ! — крикнула Т'Шомбе еще до того, как наши ноги соприкоснулись с полом. Можно подумать, мне требовались инструкции. Пробежав почти пятьдесят ярдов по коридору, мы наткнулись на свежий взвод нацистов.

Затащив меня в какой-то альков, Т'Шомбе заслонила меня своим щуплым телом. Нацисты пробежали мимо, не заметив нас.

Грохот сапог отдалился, смолк. Т'Шомбе перестала жмуриться и дрожать, осторожно высунулась в коридор.

— Пока пусто, — шепнула она мне. — Можешь выйти своим паролем?

Я закрыл глаза, сосредоточился, попробовал еще раз прокричать пароль. Ничего не вышло. Голяк. Должно быть, со скоростью света что-то не то. Какая-то местная компонента глушит мои команды.

— Свинство. — Т'Шомбе вновь затаилась, пропуская очередной взвод, проводила охранников долгим взглядом. — Слушай, Пайл, — заявила она, — мне ужасно хочется задать тебе пару тысяч вопросов, не меньше, но — ежели ты вдруг не заметил — мы здорово влипли.

— Так я и предполагал, — кивнул я. Она похлопала по карману моей «косухи»:

— Пленку не потерял? — Я кивнул. — Отлично. Шансы еще есть. — Окинув взглядом оба конца коридора, она вновь обернулась ко мне. — Ладно, план будет вот какой. Мы расходимся, ты идешь первым и, пока я их отвлекаю на себя, пытаешься проскользнуть через главные ворота. Думаю, за стенами замка твой пароль-катапульта сработает.