Высокая магия, стр. 72

В прыжке стало видно, что сбоку на лестницу выбирается аналог Красной Шапки. Тут же из отверстия в шаре покатились «кактусы» и что-то еще, десятки ловушек заскакали вниз по ступеням. Мой аналог затанцевал между ними, то становясь на дыбы, то отскакивая. Один из «кактусов» чуть не угодил в него, но аналог нагнул голову, и только тогда я понял, что там торчит остроконечный выступ вроде шипа или рога. Насадив на него «кактус», аналог изогнулся и перебросил ловушку через себя, на поредевшие силуэты внизу.

Выскочив на ровную площадку перед шаром-спальней, он остановился сбоку от отверстия, чтобы поток ловушек проносился мимо. В этот момент поток иссяк.

Светящиеся линии силуэта потускнели, мигнули и исчезли – вновь став самим собой, я окинул взглядом лестницу.

Из двух десятков аналогов внизу осталось лишь двое. Один – Красная Шапка – спускался, второй, незнакомый мне, поднимался ему навстречу. Ничего, кроме лестницы и дымного шара на ее вершине, невозможно было разглядеть. Ступени поднимались из океана бушующей эссенции. Такого я еще не видел, разыгралась небывалая буря – наверное, все упорядоченные части Патины в округе порушились.

Два аналога медленно сходились, пока еще не вступая в схватку. Я вышел из Патины.

В реале лестницы не оказалось. У приоткрытой двери спальни оставался неширокий ровный участок коридора, дальше начинались развалины – обрушившиеся полы и стены образовали склон, над которым серело небо. Вечерние Кадиллицы были освещены догорающими пожарами. По руинам, перепрыгивая с камня на камень, спускался Красная Шапка. Почти у самой земли лежали трупы эплейцев, нанятый ими незнакомый колдун поднимался навстречу Шапке. Тот остановился, высокомерно скрестив руки на груди, поджидая противника.

Я сидел, привалившись к стене возле двери. В спальне стояла гробовая тишина. Было холодно, сквозь широкий пролом в коридор задувал ветер.

Сжав рукояти сабель, я поднялся. Глубоко вздохнул, повернулся и шагнул в спальню.

Широкая кровать под цветастым балдахином. На ней – Протектор.

Я пригляделся. Нет, она еще была жива.

Но она умирала.

Призрак и кол

1

Когда я попал сюда полгода назад, то почти не разглядывал спальню – на это просто не было времени. Общая картина осталась в памяти, но не подробности. Я шагнул вперед и остановился.

Эта роскошь казалась слишком яркой, слишком кричащей. Темный, очень пышный ковер с картиной: джунгли, свисающие с ветвей лианы, озерцо, на берегу его голый гоминид с пучком дротиков и бумерангом. Подсвечники – запрокинутые звериные головы с разинутыми пастями, из них торчат свечи, воск стекает в пустые глазницы и ноздри. Тяжелые портьеры, лепнина на потолке, статуи по углам, картины в рамах… Слева от кровати стояло кресло, рядом стол, за ним еще одно кресло, все это с изогнутыми золочеными ножками. В первом кресле находился Большак, привязанный к подлокотникам и ножкам. Он сидел, скрючившись, рот был приоткрыт, глаза обращены ко мне. Плечо, левая рука и подлокотник – в крови.

В кресле у стола расположился Самурай, перед ним стояло несколько горшков, рядом лежали туго набитые мешочки. Я примерно представлял себе, что в них – сухожилия и ушки, суставы, куски косточек, глазные яблоки… Заклинания, которые он просто швырял через дверь навстречу нападавшим.

Кровать, раза в три больше той, что находилась в нашем поместье, была средоточием нелепой роскоши. Балдахин состоял из атласа и разноцветных птичьих перьев, с него свисали витые шнурки и сеточки из золотой проволоки. Одеяло, простыни, подушки – все было цвета запекшейся крови. По углам кровати высились четыре резные деревянные фигуры, стоящие на задних лапах лис, медведь, волк и кабан.

Смуглая женщина раскинулась на кровати. Высокая, ростом даже выше меня. Одеяло укрывало ее до пояса, ночная рубашка сползла с плеча.

Огненно-рыжие волосы, пышные и длинные, расстилались по подушкам. На лбу и груди блестели бисеринки пота, полные алые губы приоткрыты. Она дышала тяжело, почти с шипением выпуская воздух раздувающимися ноздрями. Глаза были полузакрыты.

Протектор Кадиллиц Безымянный-IX, когда-то – дочь барона Харга Зара, Агнесса Зара. Она умирала, я видел это так же отчетливо, как и то, что на левой руке привязанного к креслу Дитена Графопыла отрезаны два пальца.

– Любуешься? – спросила она низким голосом.

Я сделал еще один шаг, опершись о деревянную голову кабана, перевел взгляд на Самурая. Он молчал, кривя губы в усмешке, и перекатывал на ладони глиняный кувшинчик.

Призрак выступил из темного закоулка сознания, постукивая колом по стенкам моего черепа, оставляя за собой наполненные красной жижей следы.

– Что снаружи? – спросила Агнесса.

Я улыбнулся ей.

– Твой эльф закидал ловушками эплейцев, но их колдун и Красная Шапка целы. Сейчас они сцепятся и…

Мою метку пронзил импульс, за дверью мелькнула яркая вспышка.

– Герена там нет? – В голосе Протектора не было удивления.

– Нет, и мне интересно, почему Песчаный не хочет заполучить фиалу?

– В отличие от других, он знает, что находится в ней. И желает просто уничтожить ее, чтобы никто не проник.

Я опять взглянул на Самурая, помимо воли слыша это: топ… Топ… ТОП… – и видя, как Призрак бежит за мной по старому кладбищу, в его руках кол, а на колу…

От усилия, с которым я отогнал воспоминание, подогнулись ноги, и, чтоб не упасть, пришлось вцепиться в голову деревянного кабана.

Агнесса уперлась локтем в подушку, привстав, потянулась к столику возле кровати. Там стоял бокал.

Нижняя часть ее тела оставалась под одеялом, и мне вдруг показалось, что она уже не способна двигать ногами.

– Чем ты больна, Агнесса?

Отпив из бокала, она откинулась на подушки.

– Не видишь?

– Нет.

– Посмотри внимательно. Это заметно.

Три быстрые вспышки проникли в спальню, озарив красивое властное лицо. Рыжеволосая широко раскрыла глаза.

Они были рубиновыми. Последняя стадия болезни – не покрыты крапинками, но целиком налиты густым рубиновым цветом.

– У тебя? – Я уставился на нее. – Но как, Агнесса? Разве у людей бывает…

Она вновь прикрыла глаза.

– Лекари полагали, что нет. Но, как оказалось, этим можно заразиться. От больного эльфа.

– Ты… с эльфом?..

Она улыбнулась уголками губ:

– И не только с эльфом. Ты ведь меня знаешь…

Я новым взглядом окинул спальню, эту огромную кровать, ковер… и молчащего Самурая. Нет, его глаза не имели следов рубинового тритона.

– Оказывается, я плохо знал тебя, Агнесса Зара.

– Не Агнесса, Джанки. Я – Протектор Безымянный. Я – «он», не «она». Это старая традиция, Протектор не может быть женщиной. Теперь скажи, зачем ты пришел сюда? Все это… – она медленно подняла руку и показала на дверь, – затеяно лишь ради того, чтобы отомстить мне? Глупо. Где фиала?

Опять вспышка снаружи, потом донесся визг Красной Шапки, и пол дрогнул – что-то там обрушилось.

– Для чего тебе заклинание, Агне… Протектор?

– Моя последняя надежда спастись от смерти.

– И все?

– Все? Нет. Еще – власть. Но это второе. Первое – спастись.

– Говорят, ты вступила в перемирие даже с корсарскими Капитанами. Плавала к ним на каком-то таинственном корабле. Где этот корабль? И зачем тебе понадобились корсары?

Тыльной стороной ладони она провела по лбу.

– Он внизу. Этот корабль – единственный в мире, больше пока еще никто не сумел… Я хотела обменять его на лекарство – у полузверей есть лекарства, которых нет у нас. Бесполезно, выяснилось, что тритон они не лечат. Но макгаффин… Где он, Дэви?

За моей спиной раздался грохот, и Самурай метнул в дверь горшочек, который все это время держал в руках. Приседая, краем глаза я заметил фигуру в дверях. Ударив Красную Шапку в грудь, горшок разбился. Моя метка запульсировала, а шаман отшатнулся и исчез.

– Странно, что нет Герена, – повторила Агнесса. – Где макгаффин, Дэви?