Уши в трубочку, стр. 93
Крис молча кивнула, приподнялась, порыв ветра столкнул ее прямо на колени Ивану. Я перелез на ее место, за спиной сразу завозились, пошли чмоканья, охи, ахи, хрипло и громко задышали. Ирэн лукаво улыбнулась мне:
– Они время не теряют, верно?
Я сказал в затруднении:
– Я не представляю наш вариант, если ты за рулем.
– Поведи ты, – предложила она.
– На это я и намекаю прозрачно, – сказал я.
Мы поменялись местами, не снижая скорости. Иван не понимал риска, но его подружка возбужденно взвизгивала, эстремалка, извивалась и отдавалась процессу с энергией бьющейся на горячей сковородке рыбины. Мы с Ирэн кое-как устроились, я одной рукой все-таки держался за руль, слышал, как сзади приподнялся заинтересованный Иван, но married, but lonely Крис навалилась и подмяла его могучим бюстом.
ГЛАВА 8
Через два часа мы неслись уже по знакомой ветке шоссе, откуда я заметил в сторонке на холме приметный особняк. При свете дня вовсе не выглядит зловещим, совсем напротив, отсюда кажется просто ужасающим, мрачным, исполненным самых страшных тайн. Я проговорил, подпуская в голос сожаления:
– Увы, вот и моя остановка… Спасибо, Ирэн! Спасибо, Крис.
Машина остановилась у обочины, девушки поулыбались, Крис обернулась и помахала рукой, но, думаю, уже через сотню метров пути забудут о нас, ведь обе из всемирного клуба Married, but lonely, и даже не станут перемывать кости. Иван растерянно смотрел им вслед. Я толкнул в бок:
– Соберись! Ты что, собирался жениться?.. Еще неизвестно, что нас ждет в доме.
– Что за волшебный мир… – прошептал он.
– Ты о колеснице? Да, двести миль по автостраде – это немало.
– Да нет, я о… ну, сам понимаешь…
Я сдвинул плечами:
– Ты ж вроде из страны, где придумали, кому с утра жить хорошо? В смысле, камасутру? А я думал, что в этом деле уже ничего не добавлено.
Он потряс головой, вид обалделый, но покорно потащился следом. Солнце красиво и хищно блещет на узкой рукояти его длинного меча, ветер играет золотыми шелковистыми волосами.
Ворота чуть приоткрыты, калитка вообще настежь, я быстро пошел к дому, весь превратившись в слух, стараясь заметить солнечный зайчик от бинокля или оптического прицела или хотя бы тусклый блеск на вороненом стволе оружия. Арий, чувствуя мою собранность, перестал вздыхать и тоже перешел на пружинистый шаг.
– Ты прости, – шепнул он мне в спину, – просто… просто это так необычно.
– Да как раз это самое обычное дело на свете, – ответил я рассеянно, – но когда ему стараются придать какую-то особую ценность… то лучше откажись. Этого добра везде навалом.
Он остановился, будто ударился о стол:
– Что? Такое может повториться с другими женщинами?
– Со всеми, – заверил я. – Со всеми. Абсолютно! Не отставай.
У дверей я прислушался, затем присел, пошарил под крыльцом и вытащил магнум, а к нему две обоймы. Хотел пошарить еще, там наверняка еще узи, калаш, винтарь, помпа и миниган, но если руки кривые, то и ракетная установка с серебряными пулями со смещенным центром тяжести не спасет, а если вот так ломануться дуром, то все будет в порядке, умные в таких делах погибают сразу… а вот лом прихватить не мешает.
Я вскочил в комнату так неожиданно, что сидевший в засаде успел только повернуться в мою сторону. Рука метнулась к пистолету, я ударил по ней ломом. Пальцы разжались, он охнул, вскинул здоровую руку, чтобы перехватить универсальное оружие, я саданул ногой в низ живота. Рейнджер согнулся, я с наслаждением занес абсолютное оружие и обрушил на голову. Послышался треск, словно разбил яйцо матерого страуса, звездный десантник без звука опустился мне под ноги.
Подхватив пистолет, я все еще держал лом в другой руке, в нем патроны никогда не заклинивают, на цыпочках пошел вдоль стены, прислушиваясь к каждому шороху. Из приоткрытой двери донесся неприятный скрипучий голос:
– Я бы не стал перерывать все заново… Телурийцы здесь наверняка все обыскали.
– Вы же знаете телурийцев! – ответил другой голос. – Это же тупые твари… Они могли проглядеть вещь под носом.
– Но я бы попросту спалил все, – произнес первый. – Потом можно в пепле порыться. Артефакт вряд ли сгорит, как думаете?
После паузы второй голос произнес:
– А что, это мысль…
– Так я зажигаю?
– Давайте сперва выйдем. Кто знает, из чего этот дом. Иногда вспыхивают так, как будто стены из спрессованного бензина.
– Да, и тогда посмеемся над тупыми телурийцами.
Я поднял ломик, из проема вышел человек. Заметив меня краем глаза, начал оборачиваться, но металлический стержень уже обрушился на голову. Крякнуло, будто разбилось яйцо крупного динозавра, он еще падал, когда я с пистолетом в другой руке ворвался в комнату. Двое поспешно выхватывали оружие, я прокричал грозно:
– Застыть, мать вашу!.. Даже не дышите!
Они застыли, пистолеты уже в руках, но стволами книзу, в то время как я целил в них, поочередно переводя с одного на другого. Лица обоих вытянулись, один пролепетал:
– Опять?
– Не опять, а снова, – поправил я. – Посмеяться решили? Хорошо смеется тот, у кого смеялка шире. Или кто стреляет первым. Что вы здесь искали?
Один пролепетал, пытаясь согнуться в полупоклоне:
– Ваше Величество, мы со всем уважением… Никто против вас ничего и не замышлял.
– Не бреши, – уличил я. – Я все слышал. Выкладывай, или я…
Его глаза внезапно заблестели. Он сказал с вызовом:
– Или что?.. Кварг, не стой, бей его по башке!
Я усмехнулся ему в глаза.
– Я на такие дешевые трюки не…
Сильный удар обрушился на мой затылок. Меня тряхнуло, как будто опустился с парашютом на высоковольтные провода. Грубые руки подхватили под мышки, я смутно чувствовал, как волокут, словно мешок с картошкой, водружают, руки перехватило широким ремнем. Когда в глазах чуть прояснилось, я обнаружил себя в кресле, ноги и руки связаны, веревка охватывает и туловище. В черепе отзывалось острой болью при любой попытке пошевелить головой.
Скривившись, я повел глазами из стороны в сторону. В помещении только Кварг, раскладывает на столе всевозможные инструменты весьма зловещего вида. Широкий зад ходит из стороны в сторону, так собаки с купированными хвостами выражают свое ликование, мне послышалось даже довольное мурлыканье.
Я неосторожно шевельнул головой, острая боль кольнула в мозг с такой силой, что я застонал. Кварг мгновенно обернулся, в глазах вспыхнула радость.
– Очнулся?.. Как здорово!.. А я уж думал, что придется куски мяса драть из беспамятного.
Хлопнула дверь, вошел второй, такой же поджарый, сытый, веселый, с радостным лицом.
– Похоже, – сообщил он, – артефакт все-таки здесь!
– Откуда… знаешь?
– Приборы засекли эманацию.
Кварг подпрыгнул, вскинул руки к потолку:
– Наконец-то! Сбудется миллионолетняя мечта всех времен и народов. И выполним ее мы… Разве не предзнаменование великой победы, что к нам в руки попал еще и этот дурак?
– Как он?
– Очнулся, – доложил Кварг ликующе. – Так что можем потешиться, господин профессор.
– После вас, – ответил второй церемонно, – герр профессор!
Оба заржали, очень довольные, я тупо смотрел в их рожи, ибо оба, маньяк-профессор и профессор-маньяк, начали наперебой похваляться, какие жуткие опыты со мной проделают и в какую кучу дерьма я превращусь, когда они закончат. Я примерно знал, сколько у меня времени, ибо, пока все не расскажут в подробностях, пока не выдадут все тайны, которые мне и на фиг не нужны, со мной делать ничего не будут, а за это время обязательно сюда ворвутся мои сторонники… правда, откуда возьмутся… либо случится землетрясение, либо еще какая-то напасть…
Наконец Кварг взял со стола нож с жуткими зазубринами, на морде голливудовский смайл, подошел ко мне.
– Ну, Гакорд, посмотри на меня внимательно… Это последнее, что видишь, так как для начала я выколю тебе глаза…
Подошел и второй, смотрел с живейшим интересом. Я пробормотал: