Трое в Песках, стр. 110
Его красивое нежное лицо без единого пятнышка пошло бурыми пятнами. Змей начал подпрыгивать, судорожно озираться. Разбежаться на поляне не удастся, а прыгнуть с места, как какой-нибудь несерьезный воробей, Змей не умел. Ему, как понял Мрак, требовался разбег, как большой птахе вроде журавля или дрофы.
Могучие крылья замолотили по воздуху с такой силой, что взвилась туча старых листьев, сосновых шишек, мха и комьев земли. Толчком всех прижало к костяным пластинам. Мрак впервые ощутил, что от Змея несет затхлой рыбой, тиной и лягушачьей икрой.
Тяжесть отпустила. Мрак обнаружил, что все еще цел и сидит, щурясь от мощного встречного ветра. Таргитай распластался как лягушка, а Лиска прижалась щекой к спине Олега, крепко обхватила. Волхв торчит, как вбитый в загривок Змея кол, держится ногами. Обеими руками прижимает к груди Яйцо. Перед ним простирается вытянутая, как у гуся, шея Змея, чешуйки раздвинулись, в самый раз секирой бы, но волхв не то что Змея, жаб жалеет, хотя жабы, как и люди, разные. Вон Таргитай людей жалеет, даже самых подлых, Меч совсем заржавел. Вообще-то это несправедливо: Меч попал тому, кто избегает им пользоваться! А волшебству обучился тот, кто старается все делать без волшбы.
Мрак прикрыл глаза и обнаружил, что мечтает, как бы жил, если бы такой Меч ему. Да еще бы и горами двигать! Взаправду мечтает, будто на печи среди мягких шкур, а не вцепился в гребень страшного Змея, когда верстах в пяти низом проносятся деревья, скалы, озера… Привыкает человек ко всему, привыкает! Хотя лишь второй раз на жабе с крыльями. Боги создали человека, который привыкает сразу. Видать, очень трудную жизнь уготовили.
Услышал тихое сопенье задремавшего Таргитая, сказал предостерегающе:
– Дурень, перестань сталкивать Олега. Ты не на печи, а на Змее!
ГЛАВА 15
Олег пристально всматривался в линию, где небесная твердь давила на край земли. Змей несся в блистающем знойном мире.
– Терпите, уже скоро… – сказал наконец Олег. Он неотрывно всматривался в даль. – Башня Гольша покажется раньше, чем Таргитай допоет…
Мрак сказал медленно, едва двигая растрескавшимися губами:
– Гольш?.. Пока что вижу башню похуже.
– Какую? – не понял Олег. – Там должна быть золотая башня Гольша…
– Тогда Гольш построил еще одну, – хмыкнул Мрак, но голос отвердел. – Из черного как сажа камня. Размером с Гору. И движется эта башня, движется!
Бледный от пронизывающего холода Олег побелел.
– Такая башня у Мардуха!
– Этот Мардух приперся к Гольшу, как Емеля, – предположил Таргитай завистливо. – Не слезая с печи!.. А ты говорил, что всякий, кто хоть раз обошел вокруг своего огорода, умнее того, кто не слазит с печи! Мардух и с печи не слазил, и по свету похаживал.
Мрак вскрикнул:
– Вижу золотую башню! А черный сарай вовсю прет на нашего старика!.. Нас пронесет прямо над чертовым амбаром. Камнем туда, что ли? Или хоть что-то из-под себя кинуть…
– Можно из-под Лиски, – предложил Таргитай услужливо.
– Кинем твои портки, – предложил Мрак грубо. – Задохнутся, как куры, где побывал хорь. Олег, что со Змеем?
Крылья хлопали реже, Змей чаще скользил, растопырив кожаные паруса. Его несло по длинной дуге, земля постепенно приближалась. Олег вытеснил из сознания голоса друзей, сосредоточился: Змея надо опустить у подножия золотой башни Гольша. Там дверь, успеют вбежать, а если сверху на площадку, то Змей не поместится, вообще башню развалит.
Тряхнуло, словно с разбега наскочили на камешек. Змей странно икнул: то ли закряхтел, то ли застонал, судорожно замолотил крыльями. Четверо привычно сжались, ожидая, что придавит к спине, но едва не сбросило – Змей ухнул вниз!
В какой-то миг сумел выпростать скомканные ветром крылья, пошел вниз по крутой дуге. Толчок тут же повторился, по телу гигантского зверя прошла судорога. Он отчаянно сопротивлялся, но чужая мощная рука властно тянула вниз.
Ветер свистел в ушах, земля быстро вырастала. Черная гора остановилась, зловеще мрачная на сияющем оранжевом песке. На плоской вершине появились крошечные фигурки в желтых халатах, похожие на ядовитых ос.
– Олег! – вскрикнул Таргитай, преодолевая свист ветра. – Останови Змея!
Олег нащупал оплетающие их невидимые нити, с силой рванул. Змей тут же всхрапнул, задвигал крыльями, мышцы затрещали. Затем Змей с усилием взмахнул – летящий зверь жаждал шарахнуться оземь не больше, чем седоки.
– Еще, Олег, – молил Таргитай. Глаза дудошника жалобные. – Еще, миленький!
Лиска крепче прижималась к спине Олега, словно пыталась влить и свои силы.
Змея тряхнуло, тут же Олег перехватил и новые нити, оборвал. Их дергало, трясло, бросало. Змей то взмывал, то падал камнем. Его заносило в сторону, переворачивало боком. Олег изо всех сил не давал перевернуть себя пузом кверху – люди посыпятся как орехи. Да и ошалевший Змей, не понимая, где верх, где низ, расшибется всмятку.
Даже Таргитай, который то закрывал глаза, то открывал, видел, как на плоскую крышу из нор выскакивали все новые и новые люди. Воины затерялись среди суетящихся жрецов в желтых халатах, а с каждым новым жрецом Змея трясло сильнее.
Черная гора стремительно росла. Олег с бледным решительным лицом вцепился в шею зверя, глаза не отрывались от желтых халатов. Мрак начал отвязывать ноги. Олег крикнул:
– Попытаюсь сдвинуть Змея… упадем возле ворот… Только на башню не Гольша, а Мардуха!
– Понял! Готовы! – прорычал Мрак.
Он держался обеими руками, уже отвязавшись, рукоять секиры грозно торчала из-за плеча. Лиска все еще прижималась к могучему волхву, крупно дрожала. Таргитай начал переползать, готовясь спрыгнуть первым. Дурень никогда не знал страха, успел подумать Олег, и не научился…
Сбоку мелькнула черная стена. Змей падал в тени башни, почти не пытался держаться в воздухе. Олег бледный как смерть и мокрый, кожа натянулась на скулах. Мрак, который сидел к нему ближе всех, не считая Лиски, ощутил по всему телу покалывание, словно катались ежи.
В двух саженях от земли Змея тряхнуло, понесло наискось. Мрак прыгнул, не дожидаясь, когда зверь ударится о песок. Огромная туша с разгона проехала чешуйками по земле, заскрипело, словно мельничьи жернова с силой потерли один о другой. Поднялась туча горячего песка, на зубах заскрипело. Олег едва не сомлел, но Змея остановил, словно вморозил брюхом в золотой песок, иначе Мраку пришлось бы драться одному.
Пока Олег слезал, оступаясь от слабости и чувствуя тонкие, но сильные руки Лиски, Таргитай опрометью бежал к распахнутым воротам. Мрак ревел, как разъяренный бык, секира блистала, как молния. Двое стражей рухнули ему под ноги и остались позади. Третий, самый могучий, отступал, закрываясь обломком щита. С каждым ударом секиры от щита оставалось все меньше.
Змей распластался искалеченный, со сломанными крыльями, полуживой. Лиска тащила волхва, тормошила:
– Проснись!.. Теперь все зависит от тебя!
– Не дай боги, – прошептал Олег в страхе.
Он все еще прижимал к груди Яйцо. Лиска выхватила, сунула в мешок, повесила Олегу на спину.
– Не боись! Магов держи за руки, а с остальными мы сами.
В башню вбежали, когда Мрака след простыл, даже шаги Таргитая гулко отдавались далеко впереди на винтовой лестнице. Сверху доносился рев, звон металла, крики. На ступеньках истекал кровью воин, обеими руками зажимал широкую рану на животе. Олег ощутил сильнейший порыв немедленно взяться за лечение: знал, как это сделать быстро, уже через два дня человек будет плясать, забыв о ране…
Лиска нетерпеливо дернула за полу, Олег лишь оглянулся. Сквозь мозг как молния мелькнула острая мысль: а не делает ли страшную ошибку? Таргитай, будь волхвом, остановился бы, принялся лечить. Но Таргитай – дурак, руководствуется сердцем, какое есть и у зверей, а он, Олег, – умом, великим сокровищем, коим обладает лишь человек…
– Мрак! – заорал он предостерегающе. – Стой! Стой, говорю! Впереди ловушки! Впереди хитрости!