Трое в Долине, стр. 94
В голове гремели удары молота, страшно и оглушающе звенели боевые трубы. Он слышал только их зов, тело отзывалось дикой мощью, он рассекал быстро и страшно, а когда в какой-то миг не оказалось перед ним противника, услышал свой звериный рык, его меч обрушился на только что сраженного, и новый удар развалил его пополам, открывая грудную клетку, что сразу стала заполняться кровью, он видел пенистые легкие, что еще трепыхались, судорожно дергающийся ком сердца, торчащие, как белые зубы, обломки ребер, разрубленные его молодецким ударом…
Святая ярость богов, мелькнуло в голове. Его ведет святая ярость, священное безумие, столь угодные богам, что покровительствуют воинам, могучим и свирепым воителям…
Грохот в черепе начал стихать, а зов боевых труб стал глуше. Ступени понеслись навстречу, дальше был короткий коридор, в конце яркий свет, квадратный пролом, а сами двери лежали на земле, словно выбитые тараном.
Он вылетел на яркий свет, безумие ударило в голову с новой силой, кровь кипела, он остановился на миг, ища налитыми кровью глазами живых, которых надо рубить, рассекать, вонзать в мягкую плоть железо, разбивать головы, повергать… а в уши донеслось отчаянное:
– Олег!.. Олег!.. Это я, Таргитай!
Какой такой, мелькнуло воспаленное, но красный туман сменился розовым, а грохот в черепе почти стих, только все еще победно пела медная труба, приглашая отыскать врагов еще, сразиться, победить, разбрызгать их кровь по всему двору…
– Олег!.. Да что с тобой!
Глава 48
Он заставил себя несколько раз вздохнуть, из розового тумана выступил обширный двор, под ногами вымощено бревнами, а кое-где даже камнем. У колодца стоит мокрый, как хлющ, Таргитай, отчаянно машет ему руками. Мрак вытащил из колодца ведро, на глазах Олега вылил на голову Таргитая всю воду. Тот съежился, как побитый щенок, и заскулил под ледяными струями жалобно и противно. Рядом с Таргитаем стояла худенькая девушка, тонкими ручками заталкивала его обратно под струю воды.
Олег тряхнул головой, в тело возвращалась тяжесть, к ногам как будто привязали две дубовые колоды. Мрак опустил ведро, повернулся и смотрел на приближающегося волхва во все глаза. Таргитай даже отступил на шаг. В синих, как небо, глазах было что-то похожее на страх, хотя певец не знал страха по своей натуре дурака.
– Олег… – прошептал он пугливо, – что с тобой?
Олег с трудом разжал губы, ощутил, как трудно ему произнести слово на обычном человеческом языке:
– Со мной?.. Что со мной?
И осекся, ибо увидел в чистых глазах свое отражение. Перед ними стоял залитый кровью до кончиков ушей, обнаженный до пояса лютый мужчина, весь в страшных мускулах, оскаленный, в котором еще кипит ярость, горячая кровь ходит волнами и вздувает мышцы. Он все еще оттопыривал руки в стороны, ибо груды мышц не дают прижиматься к бокам, в длинных могучих руках по выщербленному мечу, длинному и тяжелому, каждым из которых даже силачи бьются двумя руками.
Он перевел дух, ощутил, как кипящая кровь не так люто бьет тяжелыми волнами в голову, уже не раздувает как шар, тряхнул головой:
– Черт… Когда же вы успели…
Мрак молчал, в коричневых глазах было изумление, а Таргитай заговорил быстро и захлебываясь словами:
– Мы тебе кричали!.. Ты ж носился за всеми, рубил и убивал, а мы тебе кричали и махали… Я махал, Мрак махал!.. Правда, Мрак?
– Не слышал, – признался Олег. Он перевел взгляд на свои залитые чужой кровью руки. Под красной кожей мышцы двигались, как толстые сонные змеи, толкались, пожирали друг друга, никак не хотели успокоиться, залечь, снова стать прежними, не разбухшими от кипящей крови. Правое плечо щемило, он только сейчас увидел длинный глубокий порез, но кровь уже остановилась, даже успела взяться коричневой коркой. На победителях, вспомнил некстати, раны всегда заживают быстрее.
Таргитай отпрыгнул, когда Олег швырнул ему под ноги мечи. Длинные, тяжелые, они зазвенели на камнях и долго еще подпрыгивали, тоже не хотели успокаиваться, просились в сильные свирепые руки.
– Затмение какое-то, – выдавил из себя Олег. Снова посмотрел на свои руки, на забрызганные кровью портки, уже с неловкостью мазнул взглядом по притихшей девушке. – Не знаю, магия какая-то?
Мрак смотрел уже насмешливо, в его коричневых глазах Олег со стыдом прочел, что неча на магию кивать. Сам озверел, выплеснул то звериное, что в каждом сидит, только он, Мрак, свое не держит, а вот волхв по дурости, считая это мудростью, все давил да загонял в себя, вот и дозагонялся, что вовсе рассудок потерял, хуже, чем от великой учености…
Таргитай осторожно взял Олега за руку, тот не противился, когда ведро холодной воды обрушилось ему на голову, плечи, а потом еще и еще. Поливали с двух сторон, Таргитай старался, будто покормят, Анита тоже с натугой размахивала ведром и окатывала с головы до ног. Вместе с кровью, потом и чужими слюнями уходили остатки того странного чувства, что бросило его с двумя мечами на толпу вооруженных мужчин…
Он оглянулся:
– Что так тихо?
– А никого, – ответил Таргитай тоже тихо. Он взял у Аниты ведро, выплеснул волхву прямо в лицо, повторил: – А никого не осталось…
– А простые люди? Челядь?
Таргитай отвел взор, но Олег смотрел требовательно, и певец ответил нехотя:
– Да ты их всех… Мрак говорит, что даже свиней… когда через хлев тебя несло!.. Ну, это несло, священное безумие, как он говорит… А Мраку я верю, хотя не рассмотрел, кто там тебя нес на самом деле… Все же в людскую не зайти, там кровь через порог уже, вон с крыльца стекает, а порог там с ладонь, сам спотыкался… Видишь, шишка на лбу? Вот только Анита уцелела! Да и то она только сейчас прибежала из леса…
Олег простонал в ужасе:
– Это все я?
– Ты, – хладнокровно и с каким-то злорадством подтвердил Мрак.
– Быть того не может…
– Ты, ты.
– А что делал ты?
– Я? – удивился Мрак. – Мы же шли за Таргитаем, забыл?.. Забыл, забыл… Да ладно, не роняй взоры, как девица перед голым Таргитаем. Священная ярость воина, это ж надо!.. Озверел наконец, хвалю. А я потихоньку-полегоньку пробрался к подвалам, где заперли этого… гм… бога. Так бы не нашел, двери там подогнаны так, что никакие запахи… но этот простак дудеть начал. Остальное было просто.
Олег спросил с надеждой:
– Много народу перебил?
– Я? – удивился Мрак. – Зачем? Они ж даже не знали, кто там под запорами. Зла на него не держали. А раз песню слушали, то, как я понимаю, уже потихоньку начинали таргитаить… ну, переходить в его веру, он же бог. Сам понимаешь, зачем мне бить тех, кто будет Таргитаю жертвы приносить, девок для него топить, мясо оленей жарить…
Таргитай беспокойно заерзал, что-то не нравилось, особенно насчет девок, хотя насчет мяса вроде бы даже совсем неплохо, даже правильно.
– А как ты его вытащил? – спросил Олег уже угасающим голосом. – Неужто так и открыли ворота сами?
– Я рисковать не стал, – ответил Мрак мирно. – Встал за их спинами, дал каждому по башке, они с копыт долой. Я взял у них ключи, отпер, выволок нашего певуна… А со стражами все в порядке. Они только-только очнулись, встали на ноги, как тут тебя понесла через двор эта самая священная ярость… Вон лежат оба. Да нет, их не трое! Просто одного ты пополам… Красиво так, на бегу. Я б не смог, правда.
– Ты грубый, – сообщил Таргитай. – Тебе не понять красивое.
– Понять могу, – возразил Мрак, – но сам… гм… вот чтоб как Олег… Чтоб кровь и сопли во все стороны, зубы сыпятся градом, головы катятся по двору, как тыквы…
Олег ухватился за голову, взвыл, стыд ударил в череп с такой мощью, что в ужасе замер, как бы снова не дать овладеть собой этой священной ярости, или теперь уже не ярости, какая уж тут ярость, совсем наоборот…
– Какой ты злой…
– Это я злой? – удивился Мрак. – Да я зайчик! Овечка.
– Это ты овечка?
– Я, – ответил Мрак убежденно. – Самая тихая на свете.
– Что-то больно зубатая, – сказал Таргитай озадаченно. Он попробовал наморщить лоб, но, как ни старался, на чистом лбу даже не наметилось ни единой складки. – Правда, сегодня Олег… того. Если с ним рядом, то ты в самом деле овечка. Даже овечечка. Овчушечка. Зайчик серый…