Трое и боги, стр. 42
– Не скажи… не скажи…
С третьей попытки сумел подняться на ноги. Секира оттягивала руки, но от нее словно бы вливалась жизнь. Мрак на глазах оживал, обезображенное лицо кривилось в злой гримасе.
– Ну волхв… Ну удивил…
Олег подбежал, взъерошенный, с выпученными глазами. Его губы прыгали, он трясся, обеими руками сжимал Посох. Применение огненосной мощи на городской площади его самого напугало больше, чем горожан.
Спросил невпопад:
– Таргитай, что с твоей одеждой?
Тот тупо сквозь завесу пота взглянул на изорванную, пробитую стрелами душегрейку.
– Ну… гусеницы…
– Какие, к черту, гусеницы?
– Ну, если есть гусеницы, что ткут, то почему нет, которые жрут?
Олег с отвращением махнул рукой.
– Дикий ты человек… Хотя бы на моль сослался.
Глава 4
Узкая улочка вывела на шумный разноголосый базар. Пронеслись, как стадо туров, сшибая столы и лотки с товаром. За ними погналась целая толпа, на что и рассчитывал Олег, поднялась суматоха. Пошли мелкие драчки, ворье спешило хватать упавший товар, торговцы с криками защищали. Когда погоня достигла базара, невры уже увидели перед собой старую покосившуюся башню, наполовину вросшую в землю. Огромные глыбы, из которых сложена башня, потрескались, осыпались щебнем. Узкие окна на высоте второго поверха были перекрыты толстыми гратами.
– За башню! – крикнул Олег хрипло. – Укроемся, авось не заметят!
– Авось, – прохрипел Мрак над ухом. – Ты ж всегда хотел наверняка.
– Хотеть можно до упаду.
Таргитай с разбегу налетел на шершавый камень. Олег протащил Мрака вокруг башни, а Таргитай горестно вскрикнул:
– Входа нет!
– Олег, это по твоей части.
– Кем ты меня считаешь?
Таргитай щупал камни, бил ногой, пытался всадить пальцы в щели. Глыбы от тяжести сплющились, как глина, щели сомкнулись, гранит от старости тек, как воск, камни срослись, а века стерли следы.
На площадь с криками выбежали люди. Оружия блестело еще больше, словно народ сбежался со всего Города. Острые глаза Мрака разглядели в толпе корчмаря, он с усилием выпрямился, взял секиру обеими руками:
– Этот – мой. За такой обед убить мало…
Таргитай перестал метаться вокруг башни, с оголенным Мечом встал рядом с Мраком. Олег судорожно щупал камни, тыкал острием Посоха. В щели не влез бы и муравей. Мрак пробурчал с каким-то странным облегчением:
– Наконец-то…
– Нас убьют? – спросил Таргитай.
Мрак покосился на юного друга. В чистых синих глазах Таргитая нет страха, только непонимание и обида.
– Да, эти в плен брать не будут.
– Но…
– Потерпи, – сказал Мрак таким непривычным тоном, что даже Олег за их спинами остановился на миг: в голосе лютого оборотня прозвучала ласка и глубокая нежность. – Немного боли… и все.
– Все-все?
– Отмучаемся.
Внезапно с той стороны башни раздался дикий крик Олега:
– Сюда! Сюда, остолопы!
Там заскрипело, завизжало. Из-за башни валом ударила густая пыль. Таргитай расчихался, закашлялся. С Мраком обогнули башню, там зияла широкая дыра, из косяка торчали обломки досок, похожие на ощерившиеся зубы. Свежие щепки хрустели под сапогами. Мрак заорал радостно:
– Она!.. Как сейчас помню! Эту дверь я вышиб в потемках, как сейчас помню!
– Впотьмах? – не понял Таргитай.
– Ну да! Я что-то съел поганое… или поганого… в глазах темнело…
Олег, красный, как вареный рак, обеими руками оттягивал, упершись ногами, широкую плиту. Он пыхтел, постанывал, от него, как от коня, шел мощный запах пота. За плитой зиял просторный ход. Слабые светильники озаряли широкую мраморную лестницу.
– Ну, – буркнул Мрак, мечтательное выражение на волчьей морде растаяло, – пора помочь, а то у Олежки пупок развяжется. Волхвы больше языком работники… Как ты – ложкой.
Таргитай счастливо вспикнул и первым ринулся в проход. Только бы не убивать снова, не дать Мечу проливать и пить, хоть и чужую, но все же человеческую кровь!
Он успел поставить ногу на первую ступеньку, когда сзади тяжело грохнуло. Раздался страшный крик и хруст костей. Мрак завистливо выругался: Олег нарочно услал их вперед, чтобы самому размазать корчмаря между плитами.
Пыль взвилась тяжелым густым облаком. Он снова раскашлялся, ноги утопали в пыли по щиколотку.
– Даже эта дверь для отвода глаз!
– А как сам?
– Сверху на крышу сигает. По ночам.
Сзади зло крикнул Олег:
– Поторопитесь. Уже раздвигают плиты.
Таргитай снова подхватил Мрака, тот неуклюже переступал со ступеньки на ступеньку. На стене на уровне плеча оставались пятна крови. Воздух густой, наполненный запахом горящей смолы. Таргитай удивленно распахнул глаза. Факелы полыхали ярко, будто их поставили только что, но под ними на ступеньках был толстый слой пыли.
Кое-как одолев десятка два ступеней, Мрак ухватился за стену, пережидая приступ головокружения. Снизу донесся скрип, треск, крики. Таргитай обеспокоенно крикнул:
– Олег, тебе помочь?
– Нет, – долетел слабый голос. – Тут никого…
Мрак хмуро буркнул:
– Уже никого.
– А кто кричал? – допытывался Таргитай.
– Кому-то палец прищемило.
Когда Олег догнал их, Мрак остро взглянул в бледное лицо волхва. Посох весь коричневый от крови и пыли, на кругляшку камня налипли волосы. Волхв с каждым днем дерется все лучше, но не от отваги, как надеялся Мрак, а от расчета. Перебил десяток, чтобы не драться с сотней.
– Где Таргитай? – спросил Олег замученно.
– Стреканул вперед, как заяц. Явно в волхвы метит.
– Мрак, ежели он наткнется на Аристея… С его-то Мечом…
Мрак заставил себя двигаться шибче. Олег спешил следом, поддерживал. Лицо волхва серое от грязи. Казалось, он с трудом сдерживает в себе то немногое, что вынес из корчмы. Хотя стоит ли удерживать те худые лапы ящерицы?
Внизу слышались тяжелые удары. Рассвирепевшие горожане не сдались, били в стену чем-то тяжелым. Беспечные и ленивые, они все же умели действовать быстро и круто.
Впятеро ниже, чем башня Гольша, эта показалась измученным неврам бесконечной. Они поднимались и поднимались, одни ступеньки сменяли другие, пыли везде было по щиколотку. Мельчайшей, отвратительной, забивающей ноздри.
Олег, наконец, оставил Мрака, постарался догнать Таргитая. Вдвоем взобрались на верхнюю площадку. Дверь только одна, на каменной площадке ни грязи, ни пыли, на двери светящийся знак запрета. Таргитай печально посмотрел на Олега:
– Разгадаешь?
Олег измученно прохрипел:
– А есть когда?
Он повел дланью, дверь с грохотом лопнула, будто надутый бычий пузырь. Таргитаю щепкой оцарапало щеку. За дверью открылась небольшая комната. На полу на куче толстых ковров сидит, нахохлившись и подобрав лапы, крупный неопрятный ворон. Рядом на полу толстая книга, стило, две дощечки с воском. Ворон, похоже, спал. Глаза затянуты пленкой, голову втянул в плечи, хотя утренний воздух уже прогрелся.
От грохота ворон подпрыгнул, пленка исчезла. Глаза выпучились, как у морской рыбы. Не сводя взгляда с чужаков, он приподнял и опустил крылья, начертал ими в воздухе невидимые знаки.
Олег покачал головой:
– Аристей, такая защита – что паутина для лося. Ты хоть помнишь, что такое лоси?
Ворон долго смотрел молча, поворачивал голову то одним боком, то другим. Олег напомнил себе, что, когда клюв направлен на него, тогда Аристей как раз на него не глядит, а видит, когда поворачивает голову боком…
Гнев и злость вспыхивали в круглых глазах ворона. Наконец уступили место сдержанному любопытству.
– Глядя на вас, вспомнить нетрудно. И лосей, и беров, и вепрей… Так это вы меня искали?
Он прислушался, глаза посерьезнели. Олег сказал успокаивающе:
– Это поднимается Мрак, он с нами. Аристей, мы в отчаянии. Даже сейчас, когда нашли тебя… Богиня Дана почему-то назвала тебя самым знающим на свете…
Ворон хмыкнул:
– Не похоже?
– Как свинья на коня, – признался Олег.