На Темной Стороне, стр. 11

Улыбка исчезла мгновенно. На Дмитрия смотрели холодные серые глаза, а губы сдвинулись, обозначив твердые бугорки, словно кожу натянули на каменную глыбу:

– Это верно. Особенно если учесть, что часть работы выполняешь бесплатно. По своей, так сказать, инициативе. Этакий городской Робин Гуд. А почему не скажешь, что заработанные… гм… ладно, заработанные таким образом, отдаешь вдове Коровича и своему другу Болотникову, что в госпитале?

Дмитрий напрягся, кровь бросилась в лицо:

– А вот это не ваше дело.

Мужчина сказал почти поспешно:

– Да я только сказал, что ты поступаешь… ну, непривычно благородно для нынешнего времени. Вдвойне благородно, что не трезвонишь об этом на каждом углу.

Дмитрий подумал, что здесь мужик ляпнул глупость, как же он стал бы трезвонить о своей помощи, если даже валютную икру маскирует под браконьерскую, сказал уже враждебно:

– Вы пришли, чтобы мне рассказывать мою биографию?

Он подобрал под себя ногу, уже зацепил носком за ножку, готовясь метнуть ногой… гость, конечно же, отобьет или увернется, но до полки со швыряльными ножами подать рукой. Что бы там ни рассказывали о сверхчеловеках из ВДВ, но он сам был не последним в «с любых высот в любое место» и знает, что если они и сверхчеловеки, то разве что для хилых очкариков, а не для сержанта-сверхсрочника.

– Напомнить не мешало, – спокойно ответил мужчина. – К твоему послужному списку стоит добавить и невероятную удачливость. Ты одиночка, а таким втройне труднее. И почтовые ящики, через которые работаешь, не спасение…

Дмитрий поинтересовался:

– У вас есть варианты лучше?

Мужчина усмехнулся:

– Ты их знаешь. Работать от криминальных структур. Они предоставляют информацию, выводят на цель, сами доставляют к указанному месту оружие… где ты его попросту бросаешь… Да-да, я знаю, ты стандартным брезгуешь, но зато какая безопасность!.. Нет, тебе просто сказочно везло. Удачливость есть удачливость. В других подразделениях такой графы отбора нет, но в нашем есть.

Дмитрий тут же спросил:

– В вашем?

– Нашем, – отметил мужчина без усмешки. – Где ты недавно попал в поле зрения. Я предлагаю тебе вернуться на службу.

Глава 7

– В ВДВ?

Мужчина ответил с некоторой заминкой:

– Почти. Но покруче.

Внезапно Дмитрий ощутил, что гость давно заметил, как он зацепил ножку стула, но лишь стрельнул глазом, тут же посмотрел ему в глаза. Дмитрий покачал головой:

– Спасибо. Служат только собачки, а я – человек.

– Но ты служил, – напомнил мужчина.

– Все служили, – огрызнулся Дмитрий. Он расслабил сведенные напряжением мышцы, однако ногу не убрал. – С пеленок уже служим… Но как только удалось вырваться, теперь все. Это сволочные сытые твари, что командовали мною только потому, что им папочки из ЦК сумели обеспечить звание повыше того, которое я потом и кровью…

Он скрипнул зубами, кулаки сжались. На миг мелькнула мысль: а что он теряет? Все равно пришел конец. И каким бы ни выглядел этот козел крепким, но еще посмотрим. Мужчина кивнул понимающе, сказал так, словно изучал жука, наколотого на булавку:

– Повышенное стремление к самостоятельности, гордость, неприятие авторитетов… гм… что там еще?.. Ну, зуботычину генеральскому сынку пропустим… Повышенная реактивность, импульсивность в принятии решений… Вообще-то отвратительно, но это как раз тебя и спасало… Опять же назовем это удачей.

Дмитрий угрюмо молчал, на этот раз пожал плечами как можно картиннее, стараясь за счет этого движения вместе со стулом придвинуться к шкафу с метательными звездами. Идиоты называют удачей любой успех, причины которого по тупости не понимают, равняя заслуженный успех – результат огромной работы мозга, тщательной подготовки и безукоризненного исполнения – с выпавшей нужной цифрой на бочоночке лото.

– Жаль, – сказал мужчина. – Ты по всем статьям подходил бы нам. Подумай еще раз.

Дмитрий сказал твердо:

– Если я могу отказываться, то – нет!

Мужчина поднялся:

– Как хочешь. Тогда забудем о нашем разговоре.

Дмитрий недоверчиво смотрел, как этот волк, что не должен был выпускать добычу, обронил пару слов, явно кодовых, а микрофон в какой-нибудь из пуговиц, после чего преспокойно направился к двери. По его каменному лицу было видно, что этот бывший десантник вычеркнут из сферы его высоких интересов, есть масса других дел…

– А что вы сказали, – спросил он вдогонку этому здоровяку, – что несколько преждевременно?..

Мужчина от двери оглянулся:

– Да просто тобой уже заинтересовались и другие. Кольцо сжимается. Как бы ты ни маскировался, но от… скажем, выстрела с вон той крыши ты в этой комнате нигде не спрячешься. Мой совет на прощанье… хотя я не имею права этого делать – меняй квартиру уже сегодня. Лучше – прямо сейчас.

Он открыл дверь бесшумно, оглянулся, впервые улыбнувшись почти дружелюбно, старый матерый волк молодому волчонку, переступил порог. Дмитрий слышал, как он прошел по длинному коридору, свернул на площадку, затем донеслось мерное на грани слышимости жужжание всползающего снизу лифта. После долгой паузы щелкнула отжатая кнопка лифта.

Лифт двигался ровно, без остановок, но, когда добрался до первого этажа, звякнул, неспешно раздвинул узкие створки, со стороны лестницы прогремела частая дробь кроссовок. Человек с серебряными висками вышел из кабины лифта, а из боковой двери в вестибюль выбежал Дмитрий.

Брови матерого волка чуть приподнялись, а твердые губы дрогнули в усмешке:

– Решил менять сразу?

– Да, – ответил Дмитрий.

– Нашел куда?

Дмитрий огрызнулся:

– Да вроде бы. На какое-то время.

Не глядя друг на друга, прошли прохладный вестибюль, из-под плотно закрытой двери все равно веет сухим жаром знойного дня, лето в разгаре, Дмитрий ткнул пальцем в черную кнопку возле выходной двери. Пискнуло, седовласый толкнул тяжелую металлическую дверь. Навстречу хлынул свежий резкий воздух с примесью бензина, яркий солнечный свет ударил в глаза.

Двор заставлен машинами жильцов, из-за здания института и трансформаторной будки на приличной скорости выскочил темный мерс с тонированными стеклами. Дмитрий дернулся, сразу все поняв, давно готовился и проигрывал в уме похожие ситуации, в тот же миг услышал негромкий голос:

– Задержись на крыльце. Шнурки, то да се…

Сам гость сбежал с крыльца бодрым петушком, этакий молодящийся мужик, что оглядывается на каждую молодую телку, но живот поверх ремня, шажки коротковаты, задница оттопырена, словно то ли поясница пошаливает, то ли геморрой проснулся…

Мерс выскочил на площадку, круто развернулся. Все четыре двери распахнулись раньше, чем колеса перестали вертеться.

Выскочили трое, но машина медленно выруливает на прямую дорогу, значит – еще один за рулем. Дмитрий, соскочив с крыльца вправо, где впритирку одна к другой застыли сверкающие иномарки, пригнулся и пробежал за спинкой скамейки. Револьвер уже готов к стрельбе: в этой ситуации лучше бы пистолет, и черт с ним, что гильзы разлетятся по асфальту, здесь не до улик, важнее доли секунды и количество патронов…

Он внезапно вынырнул из-за машины, готовый стрелять и получать пули, но выдержать эти горячие удары раскаленного металла в грудь, живот, стрелять и стрелять, пока не полягут эти трое… и если выскочит, а не удерет четвертый, то получит пулю и он…

Возле мерса двое оседали, одинаково хватаясь за кадыки, лица запрокинуты, один уже на спине, ноги конвульсивно дергаются, скребут нестоптанными каблуками асфальт. Седовласый в один немыслимо длинный прыжок оказался возле мерса, распахнул дверцу, Дмитрию показалось, будто что-то крикнул, а когда тут же захлопнул дверь и повернулся, Дмитрий уже понимал, что мертв и водитель.

На ходу пряча револьвер в поясную кобуру, он ринулся к своему странному гостю. Тот бросил коротко:

– Через сквер мимо вон той будки. Там серая копейка с номером 085. Садись, ничего не спрашивай.