Метастабильность, стр. 1
Она стояла на том же месте, как и в предыдущие дни. Маленькая, худенькая, с длинной гривой черных волос цвета воронового крыла. За последние три-четыре дня она, как заметил Александр, заметно похудела. На ее бледном личике крупные глаза казались совсем огромными. «Глаза на ножках», подумал он с сочувствием.
Он заскочил в ближайшее кафе. После работы всегда хотелось зверски есть, а дома его ждали только консервы да полголовки засохшего сыра. Здесь же по крайней мере можно выпить стакан горячего кофе, съесть пару сарделек с булочкой.
За дальним столиком расположился Дмитрий, его коллега по лаборатории. Элегантный плащ он повесил на спинку стула, чтобы не испачкать, галстук слегка расслабил и даже расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Самый красивый мужчина в институте, разносторонний спортсмен, охотник, игрок сборной страны по бриджу. Но для Александра было важнее, естественно, что товарищ по работе обладает острым целенаправленным умом, всегда четко знает, какое направление в работе выбрать в данный момент из сотни равноценных, и потому почти никогда не оказывается в тупике. Его мозг не знал усталости. Он мог шестнадцать часов подряд биться над сложнейшей проблемой, затем ночь сидеть за шахматами, а с утра браться за самые запутанные задачи.
Александр взял кофе с сардельками и булочкой и присоединился к Дмитрию. Тот был насуплен и, против обыкновения, ел молча. Александр расправился с первой сарделькой и тут заметил через окно одинокую фигурку. Девушка сиротливо шла от института. Ее голова была опущена, спина горбилась. Она походила на маленького обиженного муравья из детского мультика.
– Не дождалась, – сказал Александр сочувствующе. – Жаль. Интересно, кого бы это?
Дмитрий посмотрел на него подозрительно. Александр простодушно любовался тонкой фигуркой.
– Она ждала меня, – ответил Дмитрий коротко.
– Тебя? – удивился Александр.
– Меня. Что тут странного?
– Да нет, ничего. А почему ты не вышел?
Александр пожал плечами. Девушка была уже далеко, наконец скрылась за поворотом.
– Не захотел.
– А почему ей так прямо не сказал?
– Говорил.
– И что?
– Как видишь.
Они помолчали. Александр позавидовал умению товарища очаровывать женщин. Где он ни появится, красивая половина человечества не сводит с него глаз, старается понравиться.
– Здорово она к тебе привязалась.
– А, привязалась! Просто причину отыскала.
– Какую?
– Вескую, по ее мнению. Думает, что заставит этим жениться.
– Ух ты… Быстро ты с ними…
Дмитрий не ответил, только пожал плечами. Дескать, лишний вопрос. Мы не дети, должны понимать друг друга.
На другой день Александр пришел на работу невыспавшийся, к тому же опоздал. Вчера вечером домашние затеяли эксперимент с изучением иностранного языка в состоянии гипнотического транса. Лариса промучилась с ним до утра, пытаясь вогнать в гипнотическое состояние, и в результате он отправился в институт, так и не сомкнув глаз и опасаясь, что забыл те слова, которые изучил еще в школе по нормальному методу.
Дмитрий, чисто выбритый и подтянутый, в аккуратно отутюженном халате сидел за их общим письменным столом. Перед ним, как и во все предыдущие дни, громоздилась целая кипа книг, журналов, рефератов.
– Послушай, – сказал он оживленно, едва Александр вошел в лабораторию, – вот еще интересное место: «… и крикнул Ватину страшным голосом, и обернулись на его крик враги. А увидев могучего демона, обратились в камень…» И здесь то же самое! Сначала увидели, так сказать, лишь потом превратились в камень. Не от заклинаний, а от внешнего, так сказать, облика перципиента.
– Здорово, – согласился Александр. У него раскалывалась голова. – В нартском эпосе тоже есть похожее сказание. Гунда и Нартгжоу превращаются в камень, а еще герои многих крымских сказаний…
– Жена Лота, – подсказал Дмитрий.
– Даже и она обратилась в соляной столб от одного вида страшного зрелища, а не от каких-нибудь проклятий! Словом, древние источники дают достаточно материалов для подтверждения нашей версии. Теперь осталось найти этот компонент…
– Легко сказать: найти! – желчно усмехнулся Дмитрий. – Как будто мы не ищем все эти шесть лет! С того дня, как была основана лаборатория.
– У тебя есть таблетки от головной боли? – спросил Александр.
– Откуда? – удивился Дмитрий. – У меня ничего не болит, дружище.
– Ладно… Побудь и за меня, схожу в медпункт.
Вернулся Александр чуть посвежевший, хотя непрестанная зевота грозила вывихом челюсти. Головная боль уже почти стихла.
– А твоя девчонка снова торчит у входа, – сообщил он.
Дмитрий недовольно поморщился.
– Брось о ней, слышишь? Ее время прошло. Пора бы понять, что я… ну, словом, не желаю.
– Гм… А как же насчет старомодной порядочности?
– Ты же сам сказал – старомодной. Я же человек современный. Не желаю связывать руки.
– Ладно-ладно, дело ваше. Кстати, вот еще пример: Медуза обращала в камень тоже одним своим видом, а не проклятиями.
– Есть, сгодится. И тоже эта версия подтверждает гипотезу о метастабильности человеческого организма. Кто-то или что-то способно нарушить в человеке эту структуру и перестроить ее совершенно иным способом. Но что?
Он зло оглянулся на прекрасное оборудование лаборатории. Две современные ЭВМ, вибростенды, центрифуги, сотни других приборов и установок – увы, не приблизили к разгадке проблемы ни на шаг. Другие группы, которые поставили себе задачи попроще, давно уже справились с темами, теперь успешно разрабатывают другие, тоже в пределах здравого смысла. А они выдвинули гипотезу о нестабильности структуры человека и вот уже шесть лет пытаются подобрать к ней ключ. При благоприятном решении перед человечеством откроется заманчивая перспектива… Человек сможет тогда перестраивать свой организм произвольно!
– Слушай, – предположил Александр нерешительно, – летаргия, амбивалентность, проекция… Они тоже результатов не дали. А нет ли связи с такими понятиями, как… совесть, порядочность? Погоди, это не так уж дико! Мы всегда рассматривали этих превращальщиков в камень как обязательных носителей зла, а всегда ли так? Вон даже Медуза, по исследованиям Голосовкера, была юной, прекрасной титанидой, самой красивой на земле, ей завидовала сама Афина! Именно Афина подбила Посейдона, который, превратившись в коня, гнусно овладел спящей Медузой… И у той от омерзения и ненависти в глазах появилась такая тоска, что всякий, на кого она смотрела, превращался в камень!