Женщина в черном, стр. 9
Вдруг испугался, что эта незнакомка – тоже из Севкиной шайки и они решили заманить меня в ловушку. Испугался так, что уже ничего не соображал. Эта женщина вертела меня, как куклу: раздела, отвела в ванную, перевязала. Оказывается, меня ранили! А потом дала выпить, кажется, коньяка. И тут в голове прояснилось, все вспомнил. И понял, что не смогу вернуться за Петенькой, как собирался.
– Что с вами? – спросила незнакомка.
Понял, что остается одно – довериться ей, попросить о помощи. Я видел: у нее добрые глаза, и почему-то казалось, что она сможет спасти моего сына, спрятать его где-нибудь. А если скажет «нет», тогда надеяться уже не на кого.
Я объяснил ситуацию от начала и до конца, вкратце, без лишних деталей. Она слушала молча, только иногда скептически хмыкала. Но – верила мне, по глазам видел. Вдруг зазвонил телефон – я вздрогнул. Она сняла трубку и заговорила так спокойно и сонно, будто ее оторвали от скучной телепередачи. Объяснила кому-то, что безумно устала, сейчас примет ванну и ляжет спать. У меня оборвалось сердце – не поверила! Но когда разговор по телефону закончился, она энергично спросила меня:
– Ну, а куда нужно ехать-то и что там делать? И потом – ваша баба Катя выставит меня за дверь. Это в лучшем случае. И вообще может в квартиру не пустить, если изнутри на засов заперлась. И что тогда?
Пришлось объяснить про черный ход. Вера – теперь я уже знал, как ее зовут, – опять скептически хмыкнула. Но окончательно понял – поедет. И привезет! Он нее исходило ощущение удивительной силы, хотя выглядела отнюдь не спортсменкой, а довольно хрупкой, женственной. И еще – была очень красива. Не как Лариса, но очень…
Мне было велено лежать тихо, к телефону не подходить, дверь открывать только на ее звонок: два длинных, три коротких. Оставила каких-то два номера телефона: на случай чего-либо непредвиденного. И тяжело вздохнула:
– Откуда вы свалились на мою голову? Ох, и рассердится же Павел, если узнает. Сегодня, конечно, уже ничего не будет – врать пока что не разучилась. Паша думает, что я сплю. Но потом…
– А вы ему не рассказывайте, – попробовал я ее утешить.
Вера посмотрела на меня с сожалением, как на недоумка.
– У него такая профессия, что ему все всё рассказывают. Даже если ничего не хотят говорить. Ладно, бог не выдаст, друг не осудит. Пишите записку вашей бабе Кате. И перестаньте всхлипывать, мужчина!
Я даже не заметил, что плачу. Вера махнула рукой и ушла на кухню. Принесла пару бутербродов и чай. Забрала записку и ушла. Совсем. Только из коридора крикнула: «Пока!» И хлопнула дверью. А потом я, наверное, заснул – сказались и усталость, и физическая перегрузка, и коньяк. Да и плечо болело нестерпимо, так что через несколько минут отключился.
Ненадолго, как мне показалось, на мгновение. Закрыл глаза – и тут же услышал условный звонок. Вера вернулась! Слава богу, сейчас здесь будет Петенька, а может, и баба Катя. Тогда уже все не так страшно.
Сильно кружилась голова, да и впотьмах в незнакомой квартире не сразу удалось сориентироваться. Благо в коридоре горел свет. На всякий случай зажал в руке кухонный ножик. Несколько метров до входной двери дались с гораздо большим трудом, чем километры бега всего пару часов назад.
Все-таки справился с замком. Распахнул дверь, надеясь увидеть Веру с Петенькой на руках. Но вместо них в дверном проеме обозначилась фигура широкоплечего мужчины. Лица я не разглядел – не успел. Взмахнул рукой и… потерял сознание. От дикой боли в плече, а скорее от какого-то резкого и странного запаха.
Очнулся снова на диване. Рядом сидел незнакомый мужчина.
– Кто вы? – абсолютно бессмысленно спросил я.
– Павел, – ответил незнакомец.
Я испугался больше, чем Севкиного пистолета. Вера так боялась, что Павел будет сердиться! Он и есть?.. Как же он узнал?.. И что теперь со мной сделает?.. Мне показалось, что Вера вообще ничего не боится, но вот Павел явно имел в ее глазах серьезный авторитет. Чем же все кончится?
Павел поудобнее откинулся на спинку кресла и, глядя мне в глаза, твердо сказал:
– Так. Давайте с самого начала. Прежде всего – кто вы? Фамилия, имя, отчество – ну и так далее. С самого начала и до моего прихода сюда.
– Меня зовут Кешей. То есть Иннокентием Петровичем. Фамилия – Уваров, – послушно начал я и осекся. Вера говорила, что этому самому Павлу все всё всегда рассказывают. Выходит, и я уже начал исповедоваться совершенно постороннему человеку.
– Да вы не тряситесь, – усмехнулся Павел. – Дороже Веры у меня человека нет. Только вот она склонна впутываться в самые неожиданные неприятности. Мне это не нравится, но справиться с ее причудами не в состоянии. Поэтому давайте разбираться. Сердиться не буду, когда узнаю, что ей ничего не грозит. Кстати, почему она привезла вас к себе, а не в больницу? Боитесь милиции?
– Если честно, то боюсь, хотя ничего такого не сделал. Но меня наверняка милиция уже ищет по подозрению в двух убийствах и ограблении…
– Не слабо, – присвистнул Павел. – Ну, валяйте рассказывайте.
– А вы вообще кто? Ее муж?
– К сожалению, только старый друг. А если вас интересует профессия – следователь Московской прокуратуры по особо важным делам. Таким, как ваше…
У меня потемнело в глазах. Буквально.
Глава 6
ВЕРА МУРАТОВА
В общем, как всегда, я поддаюсь первому душевному порыву, а потом начинаю думать, зачем мне все это нужно. И на сей раз произошло то же самое. Уже в машине, по дороге к дому этого Кеши Плачущего, я проанализировала ситуацию и вынесла себе приговор: идиотка! А как говорится в одном всенародно любимом фильме, «если человек идиот, то это надолго». В моем случае – пожизненно.
Перестала казниться, когда поняла, что мне уже нравится сам процесс покаяния. Да и дорога была недолгой: через десять минут моя «Волга» уже была в нужном месте.
Как ни странно, инструкции Кеша дал вполне толковые. Готовился, наверное, бедолага, все продумал. Или действительно бог дураков любит – хоть в чем-то повезло. Не удалось сейф ограбить, так хотя бы пути к отступлению не отрезаны. Правда, непонятно, при чем тут я. Ну да ладно…
Могу себе представить, что скажет Рита, когда буду ей рассказывать эту историю! Уж ей-то можно будет рассказать все, как есть: она не Паша, не станет смотреть укоряющими глазами, тяжело вздыхать, шагать по комнате из угла в угол и смолить одну сигарету за другой. Хорошо еще, что Пашу всегда могу убедить в чем угодно. Например, он совершенно уверен, что у меня нет пистолета. Ну пусть ему от этого будет легче. Спит сейчас, наверное, Пашенька, думает, что я тоже отдыхаю. Ну-ну. До чего все-таки легко мужикам мозги пудрить!
Подошла к двери черного хода, нашла нужную водосточную трубу. Покачала ее из стороны в сторону – нет, вроде держится. Во всяком случае, до второго-то этажа добраться можно. Было бы хуже, если бы пришлось карабкаться на крышу.
На этой лестнице, похоже, никогда не ступала нога человека. Здесь можно было бы устроить совершенно идеальную конспиративную явку: ни одна кошка бы не шелохнулась. Хотя кошки как раз были бы недовольны: судя по запаху, они здесь устроились всерьез и надолго.
Как всегда, в голову лезла всякая чепуха именно тогда, когда нужно было сосредоточиться на главном. Так, четвертый этаж, дверь справа. Я посветила фонариком, нашла замочную скважину и вставила ключ, который Кеша исхитрился не потерять во время своих безумных приключений. Замок даже не щелкнул. Потянула на себя довольно тяжелую дверь и… и чуть не завопила от неожиданности. В нескольких шагах посредине кухни стояла пожилая женщина и глядела на меня, как на инопланетянку. Или на двухголового теленка. Первый раз в жизни своими глазами увидела, как у человека «отваливается челюсть».
Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы она заорала. Эти старушки, божьи одуванчики, обычно имеют такие голосовые данные, что любая эстрадная певица позеленела бы от зависти… Подскочила к бабе Кате (а кто еще мог быть в этой кухне?) и зашептала: