Артания, стр. 85
Придон с отвращением обогнул его по широкой дуге. Подумать только, что делает с трусами страх. Народ продолжал расступаться до самой двери. Перед ним образовался широкий проход, словно в его лице к выходу двигался тцар Куявии.
– Все свободны, – бросил он насмешливо с порога. – Продолжайте!
Он сам не поверил глазам, но эти вельможи начали поспешно кланяться, на мордах облегчение, просто счастье, что не поубивал всех, не размазал по стенам.
Глава 8
Утром он проснулся так же мгновенно, как просыпался все последние годы: одним прыжком вылетел из постели, только что затемненные сном глаза уже мгновенно схватывают цепким взглядом все вокруг, а растопыренные пальцы ждут радостного прыжка в ладонь рукояти топора.
Из-за окна доносились голоса, которые он счел продолжением сна. Бросился к окну, но далеко внизу хлопнула дверь, голоса умолкли.
Он быстро оделся, и… не поверил глазам: дверь распахнулась, ввалились Аснерд, Вяземайт, за ними стеснительно двигался Конст. Аснерд и Вяземайт – оба, как обычно, обнаженные до пояса, мускулатура красиво играет, Конст до самого горла в панцире из плотной кожи тура, да и то, похоже, мерзнет: из-под панциря выглядывает толстая вязаная рубашка.
Придон ощутил, что нижняя челюсть отвисла до пряжки на поясе.
– А вы… откуда?
– Из Артании, – объяснил Вяземайт очень серьезно. – Артания – это такая страна. Хорошая страна, сынок! Как-нибудь я тебе многое о ней расскажу.
Аснерд сдавил Придона в объятиях, тот задержал дыхание, напрягся, кости трещат, а потомок горных великанов довольно мял, тискал, охлопывал, наконец отодвинул, все еще держа за плечи, оглядел внимательно.
– Да… Что-то отощал. Я всегда говорил, что здесь плохо кормят! Что с них взять, куявы…
А Конст, стеснительно улыбаясь, объяснил:
– Придон, мы с тобой.
Придон охнул от очередного шлепка Аснерда по плечу.
– Но вам-то зачем?
Конст смолчал, Вяземайт посмотрел на Аснерда. Тот слегка потемнел лицом, прогудел потвердевшим голосом:
– Что начал, надо завершить. Ты в Артании получил ножны… с трудом. Здесь Куявия, придется еще труднее. Олекса еще слаб, так что тряхну стариной я сам. Тур был моим любимцем, я просто обязан отомстить дивам за сына.
Придон сглотнул комок в горле. У Аснерда сорок сыновей или даже больше, на которых почти не обращает внимания, но любимцем всякий раз становится тот, который прищемил пальчик или которого ужалила пчелка. Грозный воевода вставал на их защиту, как осатаневшая курица, что с растопыренными крыльями бросается на коршуна, посмевшего пролететь низко над ее цыплятами.
– Я даже не знаю, – пробормотал он. – Но придется, наверное, на драконе…
Аснерд приятно удивился.
– Да? На черном или зеленом?
Придон удивился еще больше, чем воевода.
– А что, разные?
– Конечно, – сказал Аснерд убежденно. – Это с земли все темные в небе, а на самом деле все разные. Верно, Вяземайт?
Вяземайт кивнул:
– Да, их с десяток расцветок. Но более темные – боевые, а светлых пользуют для перевозок. Лучше всего светлые рогокрылы, те берут с десяток воинов.
– Как раз нас четверо, – рассудил Аснерд. – Придон, заказывай рогокрыла!
Придон сказал с некоторой досадой:
– Похоже, только я ничего не знаю о драконах. А Конст так и вовсе наверняка летал!
Конст кивнул скромно:
– Конечно. А что, есть люди, которые не летали?
Аснерд захохотал. Вяземайт наконец обнял Придона, очень коротко, словно стесняясь, сообщил:
– Мы едва коней не загнали! Боялись тебя не застать.
– Да его отсюда палкой не выгонишь, – захохотал Аснерд. – Пируем, Придон? Как здешние девушки?
– Моего коня уже седлают, – ответил Придон.
– Пусть расседлают, – решил Аснерд. – Моему надо перевести дух, поесть вволю. В полдень можно ехать… Но лучше бы завтра с утра. По свежачку.
Придон вскричал:
– Нет!.. Я не могу больше. Итания рядом и… недоступна. Я хочу ехать как можно быстрее, чтобы быстрее вернуться. А если сложу голову, то меня не будет жечь этот огонь.
Аснерд и Вяземайт переглянулись, Аснерд ответил снисходительно:
– Ладно, выедем в полдень. В самую жару. После сытного обеда.
Они уже оглядывались хозяйски, здесь им жить до обеда, конечно же – сытного, артанского, бурчали, даже Конст и тот, как истинный артанин, бурчал на излишний простор. Придон, сам ранее не обращавший внимания, где он спит и на чем, только сейчас увидел, что в его комнате Аснерд, Вяземайт и Конст не только поместились, разместились, но и почти затерялись. Аснерд, везде побывавший и все повидавший, проворчал, что все это уж слишком. Такие помещения непросто натопить зимой, а в холоде да на сквозняках таким залам будешь не рад.
Вяземайт многозначительно напомнил что-то о придворных магах, что знают, как зимой делать стены теплыми, а летом прохладными. Аснерд помрачнел, выругался. Похоже, он просто предпочитал забывать о проклятом колдовстве, а волхв некстати напомнил.
Конст жадно вслушивался во все разговоры, глаза беспрестанно шарили по стенам, он рассматривал все узоры, дивился самым простым вещам. Вяземайт долго рылся в походных мешках, ворчал, наконец с торжеством извлек и разложил по столу тонко выделанную телячью кожу. Придон еще издали узнал по рисунку с синими реками и коричневыми горами Куявию.
Вяземайт всматривался пристально, палец блуждал над реками и лесами. Придон невольно подумал, что существам на карте кончик пальца в небе покажется огромным орлом или драконом.
– Высоко в горах, – проговорил Вяземайт медленно, – что отделяют благословенную богами Артанию от гнусной Куявии… живут старики, которые знают все. Им дано такое понимание, что им стоит только взглянуть на человека или зверя, чтобы увидеть всю его жизнь надолго вперед.
Аснерд буркнул:
– И что же?
– Пусть Придон сперва заедет к ним, – сказал Вяземайт хладнокровно. – Если даже они не скажут, где обломки меча, то искать ему вслепую.
Аснерд зло хохотнул.
– Лет за тыщу отыщет! Если ему будет помогать весь народ Артании, Куявии и Славии. А также все звери и птицы. Но где те старики? Горы тоже за годик не обшаришь.
Вяземайт кивнул.
– Однажды… Да что там, словом, я могу подсказать дорогу. И указать. Как только Придон будет готов…
Придон воскликнул:
– Я готов! Я прямо сейчас!
– Хорошо, – сказал Вяземайт. – Давай-ка я нарисую, как идти, где сворачивать…
– Разве ты идешь не с нами?
– На всякий случай, – ответил Вяземайт уклончиво. – Кто знает, что с нами может… Это дорога!
Перед глазами Придона встало, как живое, смеющееся лицо Тура. В груди болезненно сжало. Он сказал тихо:
– Рисуй. Я все понимаю.
Аснерд, который с подозрением вслушивался в сбивчивую речь всегда гладкоговорящего волхва, с еще большим подозрением смотрел, как волхв намечает переход через перевал, подъемы в горы, тайные тропки, проходы, пещеры. Даже указал, где всегда пасется стадо горных баранов, а вот здесь из расщелины вытекает мед бесчисленного роя пчел… вот сюда можно подняться по ветвям плюща, а сюда идти не стоит, тупик, зато в этой вроде бы сплошной, если смотреть издали, стене есть хитрый проход на ту сторону…
Он едва не спросил, откуда волхв такое знает, но сдержался, невыдержанность в вопросах свойственна только мальчишкам да безусым юнцам. У стариков свои тайны.
Их провожали такой огромной толпой, что Аснерд пожалел бедных куявов: не часто у них праздники. На что Вяземайт ехидно заметил, что для куявов в самом деле праздник – избавиться от четверых, что опустошили кухню, а что не съели, то взяли в дорогу.
Но в самом деле, даже Придон заметил, все четверо выделялись суровой простотой среди пестрой толпы знатных беричей и придворных беров. Богатырские кони без всяких украшений, трое обнаженных до пояса героев, вместо шапки или шлема – лишь обруч, поддерживающий волосы, взамен доспехов – браслеты на запястьях и бицепсах. Даже штаны простые, без вышивок, как и сапоги, что плотно всажены в узкие стремена. Знаменитые артанские топоры сейчас приторочены к седлам, но, если героям придется пешком, эти же топоры окажутся за спинами.