Таймер для обреченных, стр. 31
4
Николай Кокарев и Михаил Чижов прилетели в Тель-Авив на самолете российской авиакомпании. Лайнер приземлился в аэропорту имени первого премьер-министра Израиля в тот момент, когда агенты «Амана» завершили там работу и возвращались в Тель-Авив. В списке из восьми человек – Абрамов, Блинков, Кокарев, Веселовский, Чижов, Музаев, Родин, Клюев – они отметили только две первые фамилии. Остальные члены российской агентурной группы в списке прибывших на Священную землю не значились, и в ситуации, когда одна подгруппа засветилась, в Израиле им делать было нечего.
Все это сыграло на руку Кокареву и Чижову – они остались без внимания со стороны израильских спецслужб. Они прошли процедуру проверки в аэропорту и взяли такси до Тель-Авива.
Такси остановилось возле гостиницы «Шератон», расположенной на берегу.
– Роскошь по всем стандартам, – заметил Кок, вылезая из машины. – Всего сто двадцать баксов за номер и пять минут до центра города.
Николай замедлил шаг у парадного и отметился звонком по сотовому у агента военной разведки на связи Сергея Томашова. Томашов работал под прикрытием сотрудника научно-технической группы российского посольства в Тель-Авиве.
– Мы на месте.
– Вижу вас, – ответил разведчик на канале конфиденциальной связи. – В гостиницу пока не заходите. Погуляйте по городу, я «хвосты помету» за вами. В «семейку» без моей команды не ходить.
– Зануда, – проворчал Кок. – Тебе лет-то сколько?
– Я Ленина видел.
– Я тоже. В гробу. У тебя есть транспорт?
– Серый «Фольксваген». Если все пойдет по плану, девушка сядет в эту машину. Квартира готова. – Томашов оборвал связь.
За два часа Кок и Чижик успели побывать в музее Елены Рубинштейн, в подвале церкви Святого Петра, перекусить в кафе на площади Кдумим. Там вблизи от археологических раскопок в бутике Николай присмотрел классные солнцезащитные очки. Он всегда тяготел к испанским оправам, и на этот раз не изменил своему вкусу. Он не снял очки даже в крохотном холле семейного отеля.
Николай огляделся.
– Шалом! – первым поздоровался тучный мужчина лет шестидесяти.
– Привет, – сказал Кок. – Мы заказывали номер для IBM-персон.
– Извините? – Брови Клода Эбсалома поползли вверх.
– Читай по губам: «Испанский. Бизнес. Мен». – Николай вынул из кармана визитную карточку отеля «Берег мечты» и вручил хозяину. – Приезжай, – по-свойски предложил он. – Увидишь, как живут безумно счастливые люди.
Клод невольно бросил взгляд на визитку и обмер. На ней было выведено желтым маркером – МЭЛ. Он едва совладал с собой. Еще немного, и он бы оглянулся на чуть приоткрытую дверь, за которой скрывались двое оперативников во главе с Йоргеном Либаком. И не мог взять себя в руки, глядя в черные стекла очков IBM-персоны. Что кроется за ними?
За ними крылся настороженный, но не потерянный взгляд Николая. Он приметил волнение хозяина и приготовился вскрыть его привычным методом.
– Вообще-то мы на Новый год хотели приехать. Тебя как зовут-то?
– Клод.
– Лихо. Я думал, ты моложе выглядишь. Давно сниматься перестал?
– Извините?
– Я говорю, по-человечьи Год собаки встретить хотел. Потому что два Новых года в армии отметил. Оба раза на губе. Последний раз меня «закрыли» 28 декабря. В тот день мы репетировали новогоднюю попойку. Устроились в гражданской общаге на окраине Оренбурга во главе со мной. Объясню почему. Потому что мой друг – вот он, рядом со мной – в то время еще не был лидером. Как таковым.
– Как таковым? – растерянно мигал Клод.
– Да, как таковым он не был. Я лидировал в то время. Как-нибудь я тебе свой дембельский альбом покажу. Я везде на первом плане. А мой товарищ никогда в кадр не попадал. Короче, упились в говно. Хлеще, чем на свадьбе. А как тут без рукопашной? Ты видел, как дерутся десять стройбатовцев? То-то и оно. А у нас, стройбатовцев, правило: биться до последней крови – лопатами, кирками, кирпичами, что под руку попадется. В общем, разукрасили мы стены в красный цвет, рожи – в синий. Всю мебель поломали, ребра, руки. У кого что. Мне кто-то перемычку на верхней губе порвал, и губа вылезла как у Буратино, на место не встает. По моему товарищу будто трубоукладчик прокатился, не лицо, а сплошной протектор. А дальше как в песне: с такими рожами мы и приперлись в часть.
Кок через темные очки наблюдал за хозяином, ощупывал взглядом холл, лестницу, ведущую на второй этаж и в подвал. Со стороны казалось, он не сводит глаз с Клода, тогда как они впились в просвет приоткрытой двери сразу за стойкой. Он уже успел сплести порядочный словесный канат и подтягивал на нем тех, кто скрывался за дверью. Он болтал автоматически, не вникая в смысл сказанного, и не смог бы повторить через пять минут.
Сейчас он работал, и только Чижик мог догадаться, какое напряжение кроется за словоблудием Кока. За ним реальные шаги – либо к действию, либо к полному бездействию.
– Нет, ты не ослышался, Ван Дамм, не в санчасть, а прямиком в часть. Построились на утренний развод. Стоим прямо напротив комбата. Мы-то узнаем его, а он нас – нет. Когда узнал все-таки, вызвал нас на свой развод. А у него привычка была: «разводил» до тех пор, пока пилотка с головы не слетит. Было холодно, мы в шапках. Я так вообще ушанку завязал под подбородком – синяки на скуле скрывал. Комбат начал обход с моего товарища. Сунул ему в челюсть. Тот быстренько головой боднул, шапка на пол упала. Я стоял вторым в очереди. С виду – профи с ломом, а со стороны посмотреть – любитель в шлеме и с совковой лопатой наперевес…
«Что за чертовщина там происходит?» – не мог понять Натан. Он притаился на краю лестницы, и его не было видно из холла. Поначалу ему показалось, началась юмористическая передача по телевизору. Эту сумасшедшую идею отверг телефонный звонок от Йоргена Либака: «У нас пара русских гостей». Очень странных русских гостей, мысленно поправил его Натан, слыша каждое слово и не переставая качать головой: «Что за бред?»
– …Комбат накатил мне с двух рук раз, другой, третий. А я забыл про его привычку. Жду, как ишак, когда его серии иссякнут. Потом вспомнил! Он меня с левой, с правой руки охаживает, а я ушанку никак развязать не могу. Дергаюсь как черномазый рэппер на мусорной куче: «Жизнь дерьмо – оу-о»…
Натан склонился над перилами и увидел двух человек. «Рэппер» больше всего походил на ортодокса-хасида: широкое пальто типа макинтош, черные ботинки с округлыми мысками, длинные волосы, бородка. Тем не менее подполковник сравнил его со сборщиком долгов и неприязненно скривился: «Четыре класса образования. Мудак, умеющий читать». И дальше Натан вывел формулу, которой и сам искренне удивился: «Дурость мудака – это все равно мудрость дурака». Его выводы были ошибочны. Николай Кокарев, 1980 года рождения, окончил три школы – московскую общеобразовательную, севастопольскую водолазов и таганрогскую диверсионно-разведывательную. Участвовал в боевой операции 2003 года по эвакуации архивов из Ирака. В качестве секретного агента разведуправления ВМФ провел в группе четыре операции.
Натан переключился на второго: «Тоже безмозглый кретин-молчун…»
Михаил Чижов. Морской пехотинец. Специальность – снайпер-разведчик. Участвовал. Награжден.
– …Потом рванул шапку с головы и – хлоп ею о пол! Комбат тут же к следующему сместился. А тот уже без шапки, держит ее за спиной. Комбат орет: «Надень ушанку, мерзкая твоя душонка!»…
Кок сплел толстый и длинный канат. И вытянул-таки на нем Натана Сейфа. Подполковник нарисовался на лестнице. Чуть постояв, спустился в холл. Коку хватило этого времени. Он успел заметить характерные выпуклости оперативной кобуры скрытого ношения и подал неприметный знак Чижику.
Они работали в привычной манере – с колес, собирали информацию как агенты и были готовы реализовать ее в силовом ключе. Ни тот ни другой не испытывали волнения, лишь напряжение как питание покалывало кожу.
– В восьмом номере не работает телефон, – подполковник ровной походкой подходил к стойке. Сказал по-русски. И нарвался на ответ Николая: