Позывной «Пантера», стр. 30

Рука Марка ушла в пыльное пространство, пальцы отпустили пистолет лишь за тем, чтобы взять его обратным хватом и произвести пару выстрелов вслепую: в плечо, ногу, в бок – куда попадет.

Он готов был спустить курок, но в это время позади раздался один выстрел, потом второй, третий. Сергей ни на миг не усомнился, что стреляет по нему Сулейман, даже определил по звуку свое любимое оружие.

«Сказал же ей, чтобы сидела и не шевелилась».

...Когда Марк высвободился из-под трупа Шарипова, увидел Лейлу. Бледную как смерть. С посиневшими губами. С «вальтером» в руке.

3

У Марковцева, впрочем, как и у Лейлы с дочерью, было максимум десять минут. Пока не приехала милиция, им нужно было убраться из квартиры. Прокуратура рядом, но там вряд ли кто-то расслышал выстрелы; да и на вызовы прокурорские работники не выезжают. Пока Лейла собирала в сумку самое необходимое, Сергей осматривал тела бандитов. И начал с Асланбека.

Ударил он его рукояткой пистолета от души, с хорошим замахом по широкой дуге. Кровь из рваной раны перестала хлестать, сейчас на пол стекал тонкий пульсирующий ручеек. Фактически Асланбек был мертв: глаза замутнены, зрачки широко открыты, ресницы не моргали, а конвульсивно сокращались, язык прикушен.

Именно эти глаза, с широко распахнутыми зрачками, казавшиеся совсем черными, принудили Марка вспомнить фото, которое он рассматривал в кабинете Николая Крепышева, и ориентировку на полевого командира Асланбека Давкаева, последователя идеологической школы Мустафы Джафаля. На снимке глаза Асланбека казались бездонными, мертвыми, как в данную минуту.

Неужели это он?

Во время отвлекающего маневра Марк, хоть и не спускал глаз с Асланбека, все же не мог держать в голове еще и ориентировку на полевого командира. И вообще встретить его так скоро и в такой обстановке казалось немыслимым.

Лоб низкий, брови широкие, щеки впалые – действительно впалые, а лицо не кажется таким широким, как на фотографии.

Марк перевернул Асланбека, задрал на нем кожаную безрукавку и высвободил из брюк рубашку. Если это действительно Давкаев, в банде которого находился Пантера, то можно вначале удовлетворенно потереть руки, а потом в досаде начать ломать пальцы. За смертью Асланбека могла последовать расправа над Пантерой. И ничего нельзя поправить. В банде Асланбека, по самым скромным подсчетам, полста человек, они под руководством Джавгара Аль-Шахри, имеющего связи, в том числе и в силовых структурах Дагестана, весь город поставят на уши. Исмаиловых придется уводить, и уводить далеко – поиски бандиты начнут именно с эксперта-криминалиста.

Сергей задрал на Асланбеке рубашку, и в глаза ему бросился длинный и широкий шрам под правой лопаткой.

«Сука!» – выругался Марковцев.

Он снова перевернул тело на спину, занес руку для хлесткой пощечины... Но приводить в чувство уже было некого: Асланбек Давкаев остекленевшими глазами смотрел в потолок.

– Эльза, – позвал Сергей девочку. – Помогай. Покойников не боишься?

– Нет.

Молодец, держится хорошо. А может, снова играет? Как сыграла, сидя с подругами на лавочке? За один день заработала две пятерки.

Марк указал на труп Шарипова:

– Вынимай все из его карманов, вплоть до мелочи, и складывай на софе.

– Кто-то ее раскладывал, – заметила наблюдательная девочка. – Вы?

– Я раскладывал. Довольна?

– У мамы надо спросить.

Марк махнул рукой. Бесполезно не то что спорить, а просто разговаривать. Ты ей слово, она тебе два.

Обыскав одежду Асланбека, Сергей принялся за Сулеймана Арсаева. Деньги, записная книжка, початая пачка «Орбита», сигареты, зажигалка, связка ключей, обойма от «беретты», розовый презерватив. «О господи...» – не сдержал вздоха Марковцев.

Сложив вещи боевиков в пакет и свернув его, сунул в задний карман джинсов.

– Готова? – спросил он у Лейлы, появившейся из спальни с дорожной сумкой. – Фотоаппарат далеко? Сними каждого, пригодится. Мужики по уши в дерьме.

– А мы? – спросила Лейла, доставая из своего рабочего чемоданчика «Зенит». Наверное, у нее на роду написано снимать покойников. Нигде от них нет спасения: ни в квартире любимого человека, ни в собственной.

– Ничего не бойся, – повторил Марковцев. – Ты теперь под крышей военной разведки.

Исмаилова фыркнула, словно кашлянула.

Уходя из квартиры, она бросила последний взгляд на знакомые и незнакомые предметы. Софа сдвинута, стулья и кресла разбросаны, оконные стекла прострелены, на полу в лужах крови лежат три трупа. Вот что она оставляла там, где была счастлива и несчастлива одновременно.

Вернется ли? Если вернется, то не в эту квартиру. Но мысленно будет здесь всегда.

Соседи выскочили из квартир и большой толпой собрались метрах в двадцати от дома. Они никогда не питали теплых чувств к Лейле, работающей в милиции, – не женское это дело. Вот и сейчас их равнодушные взгляды лишь скользнули по беглянке и снова сосредоточились на окнах ее квартиры: не вспыхнет ли пожар после прогремевших выстрелов?..

Глава 11

Отставка

1

КАСПИЙСК

МАРКУ

Прошу срочно опросить начальника 124-й лаборатории в Ростове-на-Дону по факту идентификации трупов из спецкоманды, доставленных в 522-й ЦПООП [15] 22 декабря 2000 года. Показания начальника лаборатории являются основополагающими. Независимо от результатов опроса срочно прибыть в Центр.

МОСКВА

ДИРЕКТОР

Не будь этого распоряжения, Марковцев сам бы запросил разрешение у начальника ГРУ «прокатиться до Ростова». Или действовал бы самостоятельно, никого не ставя в известность. Но о прибытии в Центр пока не помышлял; во всяком случае, до прояснения ситуации вокруг форта. Однако приказ генерала и смерть Асланбека Давкаева ставили крест на мероприятии в Южном.

На вопрос полковника Николая Крепышева «где ваш багаж, Сергей Максимович?» Марковцев ответил, кивнув на мать и дочь Исмаиловых:

– Вот мой багаж.

Так и так придется брать их с собой. В Москву. Даже в Ростове, куда в данное время направлялся Сергей, их не оставишь: в штабе Северо-Кавказского округа военные ничем не помогут. Они не обязаны помогать, у них своих проблем хватает.

Марк злился на Спрута все больше; забывая о главном, он видел только козни генерал-полковника, пославшего своего агента на выручку любовницы начальника дивизионной разведки. И ему хотелось поднести генералу «проблему защиты свидетелей» в полном объеме. Впрочем, догадывался он, злоба носила обоюдный характер. У начальника ГРУ скопилось столько же, если не больше, претензий к подчиненному. Генерал он и есть генерал, он всегда знает, как и чем отбиваться. А главное – когда. Не станет он метать бисер перед своим секретным агентом.

Чуточку успокаивало одно: Лейла не только бывала в окружном госпитале в Ростове-на-Дону, но по роду деятельности контактировала с начальником 632-й судебно-медицинской лаборатории. «Не придется плутать по городу», – мрачно успокаивал себя Марковцев. Исмаилову он, конечно, на территорию госпиталя не потащит. Не то получится следующая картина: Лейла, улыбаясь, здоровается с военным коллегой и кивает на Сергея: «Мой знакомый». Короче, приперся даже не по рекомендации, а с поводырем. Слепец – в самом полном смысле этого слова.

Все это, конечно, не так, сильно преувеличено. Но куда деться от паршивого настроения, которое и навевало эти мрачные полушутливые мысли? А от того, что Лейла, возможно, спасла ему жизнь, отмахивался: «Сам бы пристрелил этого болвана» – оказавшего, однако, нешуточное сопротивление.

Дорогой Лейла вводила Сергея в курс непростых дел, которые сложились в Ростове под крышей Главного военно-медицинского управления Минобороны (ГВМУ).

Самая известная лаборатория в Ростове-на-Дону – это 124-я, специализирующаяся на идентификации тел погибших семь с лишним лет. Но вот согласно решению ГВМУ МО в лице главного судебного медика-эксперта Минобороны России грядет слияние двух ведомств – 124-й и 632-й судебно-медицинских лабораторий, чтобы в конце концов знаменитое медицинское подразделение, успешно работающее с самыми безнадежными трупами, растворилось в структурах Северо-Кавказского военного округа. Проще – ГВМУ на базе слияния лабораторий пытается создать «межрегиональный экспертный центр, который будет «прописан» в СКВО».