Невольник мести (Инстинкт бойца), стр. 62

Вдруг он встрепенулся. Он начал говорить – отрывисто, сбивчиво, глаза его ни на секунду не оставались в покое.

– Завтра мы умрем, ребятки. Нам дадут ножи. Мы будем играть. Все будут играть. Умрем с честью. – А в глубине души понимал, что у него не хватит сил поднять холодное оружие. Его раздавят, уничтожат. Он на самом деле будет играть роль спящего, безвольного человека.

Глава 20

НА ПУТИ К БАЗЕ

Разрабатывая план по уничтожению диверсионного центра, профильный отдел собрал максимум информации, касающейся не только расположения объектов, но и достаточно полное досье на руководящий состав школы.

Справа от КПП находился штаб. В пятидесяти метрах от него – клуб, превращенный ныне в мечеть. Она располагалась к торцу штаба своей южной стеной. Восточнее – здание медсанчасти и стационара на двенадцать коек.

От КПП асфальтированная дорога вела прямо к массивному длинному зданию столовой. Справа от нее – стадион с беговой дорожкой, турниками, трубчатым лабиринтом и деревянными щитами полосы препятствия. За стадионом стояли три склада барачного типа, в одном из которых, выдвинутом по отношению к другим вперед, как раз и содержали заложников.

Слева от дороги разместились казармы. В первой из них размещался «Ахмед-лагерь» под командованием Ахмеда Закуева, 1953 года рождения, уроженца г. Мугоджары, Казахстан, дважды судимого, участника боевых действий против федеральных сил. Ахмед занимался в школе подготовкой диверсантов и террористов. Орденоносец чеченской «Чести нации».

Вторая казарма отводилась под «Абдула-лагерь». Его командиром был Ризван (Абдула) Тимаев, 1962 года рождения, уроженец Курского района Ставропольского края. Тимаев участвовал в Абхазском конфликте, занимался похищениями людей, убийствами российских военных. Преподавал методы (предпочитал называть их заумно – сикурсы) ведения партизанской войны.

Третью казарму занимал «Исрапил-лагерь». Командовал им Исрапил Шагаев. Родился в 1959 году в Урус-Мартане. Бывший майор Таманской дивизии, профессионал-подрывник, обучал курсантов искусству подрывного дела. Участник казней российских военнослужащих.

Четвертая казарма называлась «Масуд-лагерь». Руководивший им Иса (Масуд) Хамурзинов входил в состав Абхазского батальона, участвовал в боевых действиях. Готовил в своем лагере смертников. Специалист широкого профиля. 34 года. Родился в Гудермесе. Ранее был судим по статье 206, часть 2, – хулиганство.

Внутри казарм мало что изменилось. Койки двухъярусные. Но «пальмы» пустовали, спали курсанты – обычное их количество составляло пятьдесят-шестьдесят человек – на нижних ярусах.

В здании комендантской роты размещался «Джафаль-лагерь». Наставник – пакистанский наемник Джафаль Мустафа. Родился в 1961 году. По данным спецслужб, знаком с Усама бен Ладеном. В школе готовил профессионалов психологической и идеологической пропаганды. Непременный участник казни заложников. Именно с ним сотрудничал генерал-майор Зубахин.

Комрота находилась на одной линии с «Ахмед-лагерем» и отстояла от здания столовой на сто с небольшим метров.

Вся территория учебного центра была огорожена забором, поверх которого шел двойной ряд колючей проволоки, по одному из них был пущен ток высокого напряжения. Электричество вырабатывали несколько дизельных электроустановок. Одна работала на столовую, другая на ограждение и ночное освещение периметра, третья на освещение казарменных помещений.

Подступы к базе практически не охранялись, зато внутри по периметру караульная служба была поставлена на должном уровне. Усиленной охране подвергались штаб, мечеть, склады.

В трех километрах южнее школы расположился небольшой аэродром – бетонированная и переоборудованная учебная трасса автобатальона. В громадном автобоксе предприниматель Адам Хуциев расширил ворота и приспособил его под ангар, в котором находился единственный самолет «Як-40». Этот борт 1976 года выпуска, переоборудованный под десантный вариант (выброска через люк в хвосте самолета) Саратовским авиационным заводом, имел просроченный сертификат летной годности. Но полеты производились нечасто и на малые расстояния, так что борт был в полном порядке. Экипаж самолета состоял из командира Адама Хуциева, выпускника Липецкого авиацентра, и бортмеханика Хусейна Гиева – оба азербайджанцы. Второго пилота не было.

Согласно плану, расчет лейтенанта Скумбатова должен был проникнуть на территорию базы с востока, со стороны складов, и оперативно рассредотачиваться «веером», группами выходя к штабу с мечетью и казармам-лагерям, расстояния до которых были примерно одинаковыми. Задача диверсантов – заложить направленные мины, произвести «свинячью» работу и отойти строго на север, в сторону столовой и примыкающей к ней пекарни.

По первоначальному плану Марковцева (но не по плану профильного отдела) в квадрате 1024 оторвавшихся от преследования разведчиков должен был ждать поисково-спасательный вертолет «Ми-8». Именно на этой «вертушке» расчет Скумбатова перебросили на базу под Рутулом. Машина вмещала в себя до двадцати восьми человек с обычным вооружением – крупнокалиберным пулеметом, шестью управляемыми ракетами – и с экипажем в три человека.

Если бы замыслы Постнова были претворены в жизнь, вертолета диверсанты не дождались бы. А вот сигнальными ракетами в означенное время себя бы обнаружили. После чего – полная блокада и уничтожение расчета. Поскольку после нападения на базу Давлатова азербайджанские спецчасти заблокируют все пути к отходу диверсионной группе, а пограничные наряды усилятся в несколько раз. Это уже потом будут выяснять, каким статусом обладал подвергшийся нападению объект, а по кадастру Министерства обороны он мог проходить как военный объект.

Разведчики подходили к лагерю боевиков с северо-востока, как и было оговорено первоначальным планом. Чтобы подыграть боевикам Давлатова, Сергей решил послать по известному противнику маршруту группу дозорных, чтобы они заметно наследили и тем самым обозначили направление всего диверсионного отряда.

– Кто пойдет? – спросил он у Скумбатова.

– «Три поросенка». Подкидыш, Скутер, Пантера, – подозвал бойцов Один-Ноль. – Подкидыш старший.

Разведчики молча сняли рюкзаки. Из оружия при себе оставили пистолеты и специальные автоматы «АС» с интегрированным, являющимся неотъемлемой частью оружия надульным глушителем, передав товарищам «громогласные» малогабаритные штурмовые «Вихри», созданные на базе «АС». Бронежилетов не было ни у кого, диверсант несет на себе достаточно полезного груза. Не было у них и личных номеров, православных крестиков; в этом краю они люди без имени, их имена – клички и позывные в отряде.

– Ну пуха, ребята, – напутствовал их бывший настоятель. – И пошлите меня к черту.

Марковцев смотрел, как маленький отряд, который замыкал Пантера, в размеренном темпе взял направление на северо-восток.

Этот длительный привал прошел без привычных переругиваний. Кроме дозорных, все спали.

Из-за пригорка с редкими кустиками видны были лишь верхушки деревьев. Пригорок скатывался в неширокую ложбину, на которую набегал другой холм. Идеальное место для засады: возвышенностью незамеченным пройти трудно, а в петляющей изложине при минимуме переднего обзора, легко заметить неприятеля.

Десантные куртки и брюки отлично скользили по земле, не издавая ни звука. Сероватая с коричневыми разводами униформа почти сливалась с ландшафтом днем и была неразличима ночью. Разведчики подбирались к самой высокой точке взгорья, чтобы подтвердить свою догадку.

Боевики тоже хорошо замаскировались, но все внимание сосредоточили на лощине. Они были уверены, что диверсанты пройдут коротким и более удобным путем, тем паче что до базы еще далеко. В задачу дозора входило выявить русских и пропустить, доложив по рации.