Невольник мести (Инстинкт бойца), стр. 56

Сегодня был 7-й Лунный день. Символ – роза ветров. День поистине зловещий. А по прогнозу: «Активный день. Проблемы решаются с помощью переговоров. Возможны провокации».

Тяжело поднявшись с кушетки, полковник снял трубку уже давно трезвонившего телефона.

– Алло? Эйдинов.

– Владимир Николаевич? Это я, Катя. У меня большие проблемы. Срочно выезжайте по моему адресу.

– Опергруппу брать? – Эйдинов словно готов был к такому обороту.

– Да, пусть они тоже приезжают.

Оперативная группа во главе с полковником появилась на месте происшествия за минуту до милицейских оперов из убойного отдела. «Скорая помощь» уже была на месте, и врач, ознакомившись с удостоверением Эйдинова, сказал, что помощь медиков не требуется.

– Хорошо, можете ехать, – отпустил его полковник и недовольно покосился на вездесущих репортеров, уже слетевшихся сюда подобно стервятникам. – Выключите камеры, – посоветовал Эйдинов пока еще спокойным голосом.

– Почему? – такой вопрос репортер ТВЦ задавал тысячу раз.

– По кочану, – полковник начал набирать обороты. – По твоему кочану.

Вместе с оперативниками на место происшествия прибыла 3-я группа профильного отдела в полном составе во главе с майором Гусейновым.

Эйдинов кивнул майору:

– Разберись-ка с киношниками. Будут выступать, всех носом в землю, включая визажистов и осветителей. Кассеты из видеокамер изъять. Пойдем, Катя, – полковник обнял Скворцову за плечи.

– Я не могу больше терпеть, Владимир Николаевич. Я все расскажу журналистам. О том, что сейчас происходит в Азербайджане, про подонка Постнова…

– Пойдем, пойдем.

Эйдинов вел Скворцову к машине, а за ними неотступно следовал настырный репортер, как клещ вцепившийся в Катины слова.

– Что, что вы хотели сказать? Одну минуточку! Что вы хотели сказать?

Глава 17

«ВЫБОР ЗА ВАМИ»

Из окон кабинета офиса Вахи Бараева хорошо просматривалась Красная площадь, Кремль – такой близкий и далекий, ненавистный и манящий к себе, ибо за его стенами безраздельная власть, которой пропитаны дорогие ковры, позолота кабинетов и залов, бархат стульев и роскошных диванов.

Постояв у окна, Ваха вернулся за рабочий стол, который являлся лишь символом, крохотным символом большой власти, сосредоточенной в руках этого непропорционально сложенного человека – коротконогого, с большой головой, несоразмерной с туловищем, и короткой шеей.

Кто бы что ни говорил, а Бараев держал в руках большую часть игорного бизнеса Москвы, практически владел многими коммерческими банками, под его контролем процветали все четыре чеченские группировки в столице. Он без особого труда и лишних затрат выигрывал всевозможные тендеры, строил дома, продавал героин; как свинья, жрал все, что попадало в его корыто, и едва ли не купался в золоте. Часть золотишка шла братьям в Чечню, приобреталось оружие, вербовались наемники, покупались российские офицеры и генералы. А тут, в Москве, скупались чиновники, прокуроры, судьи.

Сейчас Бараев поджидал человека по фамилии Постнов. Кто этот человек, Ваха не знал, но из вестибюля гостиницы ему доложили: «Хочет поговорить по поводу Рустэма Давлатова. Дело, не терпящее отлагательства».

– Здравствуйте. Садитесь. – Бараев указал стройному черноволосому гостю на роскошный венский стул. У Постнова был единственный способ доставки секретного плана Вахе Бараеву – из рук в руки. Другие варианты исключались. Только посредник мог убедительно доказать чеченцу, что все происходящее – не грубая провокация. В противном случае будет потеряно время на то, чтобы установить источник информации, а это еще и лишний, никому не нужный шум.

– В этой папке, – Николай Григорьевич опустил на тонкую тисненую кожу узкую ладонь, – план ликвидации учебного центра Давлатова.

– Давлатов? – Бараев умело выразил удивление, приподняв лохматые брови. – Кто это? Учитель?

– Нет, – гость вынужден был подыграть хозяину, – он полевой командир. А учителя, или Консультанта, зовут Евгений Александрович Зубахин, он работает в Минобороны. С ним вам также придется поговорить. Я скажу, где можно будет найти его. У нас мало времени, поэтому приступим сразу к делу. Этот план разрабатывал я лично и под определенного, известного вам человека, Марковцева Сергея Максимовича. Он бежал из колонии и возглавляет в данный момент группу диверсантов. Изначально план операции сводился к следующему…

Бараев сел за стол и, сосредоточенно нахмурив брови, слушал молодого человека, рассказывающего очень интересные вещи.

Сергей Марковцев. Снова Марковцев.

Во время их последней встречи в ноябре 1998 года, которая произошла в боулинг-центре Ленинского района Новограда, Бараев отметил, что в Сергее произошли необратимые изменения. Он всегда был дерзким человеком и сообщил Бараеву: «Мне до балды твоя восточная мудрость. Я сам могу тебя поучить. Меня не устраивает тон, который ты взял: ты хозяин, я – хозяйка». И ладонь Сергея показалась влажной, когда они прощались, словно настоятель высморкался в нее и дал подержать Вахе. Надо было еще тогда, в девяносто восьмом, избавиться от Марковцева. Или годом позже, когда Марк угодил в колонию.

Если бы не эта «кроличья» фамилия, Бараев засомневался бы в правдивости слов визитера. А Марковцев… Да, Сергей мог пойти на такую авантюру, мог вынашивать и личные планы, чтобы поквитаться с давним партнером по бизнесу.

– Условия следующие, – заканчивал Постнов, – я передаю вам дело, а вы сами закрываете его. И о нашей с вами встрече мы оба забываем.

– Не знаю, – Ваха покачал головой. – Но я постараюсь.

– Постараетесь забыть?

– Да.

– А что насчет Марковцева?

– Теперь это не ваша проблема. Она моя, причем давнишняя.

– Не ошибитесь в нем, – предупредил Постнов. – На Марке погорело немало людей.

– В этот раз я не ошибусь. Вы говорили о генерале Зубахине. Где я могу найти его?

– В кардиологическом центре, отделение интенсивной терапии. Все бумаги к выписке Зубахина готовы. Можете забирать его сейчас же. Генерал именно тот человек, который подтвердит мои слова.

Кивком головы Бараев дал понять, что разговор окончен.

– До свидания.

– Всего хорошего. Удачи.

Постнов постоял в нерешительности у открытой двери, будто вспоминая что-то важное, еще раз кивнул на прощанье чеченцу и поспешил по мягкой ковровой дорожке к лифту, где его поджидал сопровождающий.

Валерий Савченко, небольшого роста крепыш с глубоко посаженными голубыми глазами, получивший досрочное звание всего месяц назад, вошел в кабинет Ленца и встал в дверях – без кителя, в рубашке с галстуком и погонами майора связи.

– Игорь Александрович, вы велели докладывать лично вам. Дело касается генерал-майора Зубахина.

Жестом Ленц показал майору, что тот может подойти к его рабочему столу.

– Час назад, – открыл папку Савченко, – генерал Зубахин выписался из больницы и в сопровождении нескольких лиц кавказской национальности был доставлен в аэропорт Шереметьево.

– Когда ближайший рейс на Баку? – поинтересовался Ленц.

– Мы проверили, товарищ генерал, рейс будет только завтра утром. Сейчас проверяем планы вылетов частных самолетов. Визуально определили на рулежной дорожке готовый к вылету «Як-40», бортовой номер 66210.

– ФСБ сняла охрану с Зубахина? – спросил шеф.

– Да, сразу же по его выписке.

– Так… – В задумчивости Ленц побарабанил по столу пальцами. – Они что, бросили его? Уточни-ка еще раз: они действительно сняли охрану и не последовали за клиентом в аэропорт?

– Так точно. Группы наблюдения и сопровождения не обнаружили «хвоста».

– Что бы это могло значить, а, Савченко? Что за игру повела контрразведка? Зубахин мог либо принять участие в «съезде», либо отказаться, сославшись на болезнь, – дело добровольное, насколько правильно мы понимаем ситуацию. И вдруг его забирают. Вывод напрашивается сам собой: где-то произошла утечка информации. А это значит, что на базе Давлатова будут готовиться к встрече диверсантов.