Группа особого назначения, стр. 21

Глава шестая

На лице Кавлиса застыла обеспокоенность, он то и дело поглядывал на часы. На дворе уже темень, а Саньки все нет. Татьяна не находит себе места, бросая взгляды на телефон. Но куда звонить?

Николай еще раз осмотрел холодильник. Когда он уходил, на разделочной доске лежало около трех десятков пельменей, сейчас на ней только мучные следы. Тарелка с мелко нарезанной селедкой пуста, едва початая утром палка колбасы урезана наполовину.

Санька не смог столько съесть, тем более что перед уходом Николая они плотно пообедали. И еще одна деталь: сегодня утром он открыл блок «Явы», сейчас в нем недостает двух пачек. Маленький сорванец наверняка отправился к другу.

По идее, он мог оставить записку, но это только по идее, такие привычки могут быть просто неведомы ему. И надолго он не мог уйти, квартира осталась практически открытой, только ненадежный язычок замка кое-как фиксировал дверь.

Николай предупредил мальчика, что вернется через два часа, значит, где-то в районе шести часов вечера он должен бы объявиться. Сейчас на часах двенадцать, а его все нет.

Татьяна все-таки подняла трубку телефона.

– Буду звонить в больницы.

Кавлис кивнул: звони. После этого она начнет обзванивать морги, это уже правило.

После двух безрезультатных звонков Николай сам набрал номер телефона брата.

– Дима, это я, Николай.

– Ты позвонил, чтобы узнать, сколько времени? – недовольно произнес Аксенов. – Первый час ночи.

– У нас Санька пропал. Совсем уйти он не мог. Наведи справки по своим каналам, может, задержали его?

После непродолжительной паузы Аксенов ответил:

– Все сделаю, жди моего звонка.

Следователь прокуратуры справился с заданием оперативно: нет, не задерживали никого, кто хотя бы отдаленно напоминал Саньку. За мелкие кражи в Советское отделение милиции доставили двух подростков лет пятнадцати, в приемник-распределитель направлены три человека: две девочки и мальчик, но последний не русский, таджик.

– Я связался с дежурным по городу, – сказал Аксенов, – вся информация стекается в дежурную часть. Он будет информировать меня. Это все, что я смог сделать.

– Спасибо, Дима.

Что могло случиться с мальчиком? Почему он ушел? Может, чем-нибудь обидели? Да нет, он остался дома в хорошем настроении, смотрел телевизор. Причем уселся напротив телеприемника с утра и смотрел все программы подряд. Наверное, раз друг у него больной, что-то случилось с другом, и Санька остался с ним. Да, это на него похоже. Нет, чуть по-другому: может быть похоже. А сам Николай винил себя за то, что не сказал мальчику номер домашнего телефона. Хотя откуда он мог знать, что Санька уйдет из дома…

Три часа… То ли утра, то ли ночи, теперь не разберешь. От Аксенова по-прежнему никаких известий – ни плохих, ни хороших. Знать бы, где Санька обитал со своим другом, все бы проблемы решились. А так, если он ушел совсем, где искать? Конечно, в первую очередь на рынке, но Санька битый парень, на рынок больше не пойдет.

Кавлис, поставив стул напротив Татьяны, сел и взял ее за руки.

– Таня, вспомни, ты дольше меня с ним общалась, может быть, он обмолвился о том, где ночует, а ты не обратила на это внимание.

Женщина покачала головой.

– Нет, Коля, я бы вспомнила.

– Хорошо, давай сделаем так. Сейчас ты дословно вспомнишь и первый разговор с ним, и второй, и третий. Подумай, представь себе нашего беглеца и начинай. А я буду слушать.

Татьяна согласно кивнула, хотя на ее лице лежал отпечаток сомнения.

– Ну, первая встреча была совсем короткой. Я впервые услышала его голос, когда он бежал вслед за мной и кричал: «Женщина! Погодите!» Он вернул мне деньги, я отказалась, он спросил: «Не возьмете?» – и бросил их на землю.

– Так, хорошо. О чем вы разговаривали во второй раз?

– Об этом я говорила Дмитрию Ивановичу, почти дословно передавая разговор. Ты тоже слушал.

– И тем не менее, – настаивал Кавлис.

– Ну, мы поздоровались, и он так иронично заметил, что я рассеянная.

– Как именно?

– Он сказал: «Вы такая рассеянная!»

– Вот в этом духе давай продолжим. Не пересказывай от себя вашу беседу, а в точности повторяй его слова, свои можешь опускать.

– Я предложила ему познакомиться, сказала, что меня зовут Таня. Он удивился: «А лет-то вам сколько?!» Я ответила. Потом сказала, что сегодня хочу поступить честно. «Денег дадите?» – спросил он. Я отвела его в столовую, сказала, чтобы он снял шапку, он отказался: «У меня грязные волосы». Вторую кулебяку он завернул в бумажку: «Другу отнесу, он болеет, не встает». Потом я спросила его о родителях, он сказал: «Мама умерла, а где отец – не знаю».

Николай слушал очень внимательно, с полузакрытыми глазами, представляя себе и Саньку, и Татьяну. Он был настолько сосредоточен, что иной раз ему казалось, что он слышит в голосе женщины Санькины интонации. Но пока зацепиться было не за что.

– «…Если бы я работала в милиции, я бы отвела тебя в участок». Он говорит: «Вам придется в очереди постоять вон за теми», – и указал рукой на патрульных. Я спросила, где он так научился разговаривать. Он сказал: «В лицее». Я напомнила ему, что старше его…

Татьяна осеклась. Она неотрывно смотрела на Николая.

– Коля, мне кажется, он что-то не договорил или испугался.

Кавлис преобразился.

– Стоп! Когда это было?

– Когда он сказал про лицей. На его лице я заметила испуг. Тогда не заметила, а сейчас… Как будто он действительно сболтнул лишнего. Он смотрел на меня… даже не знаю, как это сказать.

– Так, а в какую сторону он пошел, когда ты передала ему трамал?

– В сторону улицы Бориса Полевого.

– Там есть какой-нибудь лицей?

– Честно говоря, не знаю. Но не думаешь ли ты, что он действительно может жить в лицее?

Кавлис покачал головой:

– Пока у меня нет соображений на этот счет. Но это все, чем мы располагаем. Давай дальше, вплоть до того, как я вошел к тебе в кабинет.

Николай снова сосредоточенно слушал. Пока он отбросил мысль о лицее, к ней он вернется позже, а сейчас внимание и еще раз внимание. Порой незначительное слово помогает найти выход из тупика, дает в руки ту единственную потерянную или недостающую информацию.

Освобождая заложников со своей группой, он требовал полной информации, вникая, казалось бы, в незначительные детали, но именно они порой играли главную роль в выборе того или иного метода. Часто бывало так, что до штурма, последнего (но не главного, как принято это считать) средства спецназа, дело не доходило, переговоры с террористами направлялись в определенное русло, носили правильно выбранный характер и заканчивались без применения силы.

Больше ничего заслуживающего внимания от Татьяны Кавлис не услышал.

Итак, лицей. Может быть, лицей. Сколько их в городе? Открыв телефонный справочник, бывший майор спецназа определил: ровно столько, сколько сейчас на часах – четыре. Областной педагогический лицей, профессиональный лицей компьютерных технологий, политехнический лицей и медицинский. Теперь стоило определиться по улицам. На Бориса Полевого не было ни одного учебного заведения, которые выписал на листок Николай. Некоторую ясность внесла Татьяна, сказав, что медицинский лицей находится практически за городом. А вот в непосредственной близости от рынка находилось сразу два: компьютерных технологий и педагогический. Ближе всех – педагогический.

– Что ты собираешься делать? – спросила Татьяна, прислушиваясь. Ей показалось, что на площадке прозвучали чьи-то шаги. Но нет, по-прежнему тихо.

– Сейчас холодно, – ответил Николай, – бездомные ищут теплые места. В первую очередь – это котельные, отапливаемые подвалы и прочее. Это все, что меня заинтересует в первую очередь. Но сначала я поговорю с пацанами, которые на рынке приставали к Саньке. Вряд ли они что-нибудь сообщат, но за деньги должны разговориться. Это уже сложившаяся категория людей. Да, начну я с рынка. Однако очень надеюсь, что мальчик к утру объявится.