Если враг не сдается, стр. 41

34

Полковник Артемов прочитал радиограмму раз, второй, третий… В юношеском возрасте он страдал аллергией, пару раз буквально пережил сильнейшую крапивницу; вроде бы безобидное аллергическое заболевание, однако оно опухолью сдавливало горло, красные выпуклые пятна, больше похожие на лепешки, распространились по всему телу. Больше всего запомнился невидимый жировик в горле: делаешь судорожные глотательные движения, а он, кажется, разрастается все больше.

Нечто похожее Артемов ощутил и сейчас, когда в горле действительно возник жирный комок, проглотить который было невозможно.

Он в два приема выпил стакан воды и прикурил.

Сержант Литвинов. Рядовой запаса Батерский.

ОН сказал капитану Шарову правду: свою настоящую фамилию, свой настоящий адрес.

И захотелось вдруг успокоить себя слегка таинственным словом: догадки. Это только догадки и ничего более. Вдруг ОН сказал не всю правду о себе? Вдруг утаил ровно половину?

Артемову не хотелось верить в чудовищное преступление. Он попытался представить себе незнакомого полковника Ляшникова, единственного, наверное, человека, который мог либо опровергнуть его «догадки», либо подтвердить их. И чем быстрее, тем лучше. Судя по времени на радиограмме, ушла она из военкомата всего несколько минут назад. Еще можно очередной «молнией» пригвоздить Геннадия Ляшникова к креслу.

Полковник сам зашел в кабинет старшего офицера связи и продиктовал сообщение.

35

Дежурный по военкомату буквально с порога вернул начальника. Чертов разведчик! – ругался на Артемова военком. Он бы с ним в разведку не пошел. Однако, прочитав радиограмму, побледнел. Он с первых строк понял то, что ему было положено понять, не больше того: Игорь Батерский, пропавший неизвестно куда, подозревается в убийстве сержанта Литвинова.

Держа, как гадюку за шею, листок бумаги, Ляшников поднялся к себе и снял телефонную трубку. Странное ощущение, что они с капитаном Павловым еще встретятся сегодня, возникло у военкома, как и положено, во время прощания с участковым. Он набрал его рабочий номер, но трубку никто не брал. Позвонил вниз дежурному и распорядился узнать домашний номер Павлова. А сам полез в шкаф, где, как ему казалось, в прошлогоднем перекидном календаре был записан домашний телефон участкового. Он оказался прав и в оперативности опередил дежурного; позвонил ему и дал «отбой». Набрал шесть цифр, послушал несколько длинных гудков, наморщил лоб, когда ему ответил женский голос: «Сергея нет дома». А номер его сотового жена или дочь – хер разберешь – дать не может. Скорее – жена, назвала хозяина дома по имени.

– Пусть срочно соединится с полковником Ляшниковым.

Желтоватая трубка легла на место.

Игорь Батерский убил сержанта Литвинова…

За что? А вот вопрос – мог или не мог убить Батерский – подсознательно не всплыл. Скорее всего – мог.

И где? В поезде «Орск – Москва»?

«Налицо ухудшение морально-психологического климата в среде офицеров. Многие дискредитировали себя пьянством, халатным отношением к службе, казнокрадством».

Это из того же доклада о результатах проверки стрелковой части. Если уж офицеры себя так ведут, то что спрашивать с их подчиненных.

На период проверки более 30 военнослужащих совершили так называемое СОЧ (самовольное оставление части) и были прикомандированы – кто к сборным пунктам, кто к военкоматам, кто к военным прокуратурам, а кто был отправлен в другие части. Игорь Батерский как раз входил в эту горячую «тридцатку», вернули его (это уже после плена и возвращения в родную часть) в расположение полка из военкомата Железнодорожного района. Приехали за ним два разнузданных полупьяных прапора. Ляшников еще подумал тогда: «Или не довезут, или вернутся – но уже втроем. Жди более многочисленной команды». Не вернулись; может, потому, что Ираида, прости господи, Павловна, поехала вместе с ними. Довезла. Молодец.

Вот сейчас она не казалась Ляшникову «истеричной бабой». Впору пожалеть ее. Но если жалеть всех, включая призывников, то год на такой работе должен идти за сто.

И все-таки жаль ее.

Интересно и другое: знает она, что натворил ее отпрыск? Если вспомнить ее нервные руки, бегающий взгляд, надрывный голос, то можно ответить положительно. А впрочем, надорвалась она давно. И кто знает, возможно, пожалела о том, что уберегла сына от осеннего призыва, но не сумела оградить от весеннего. Глядишь, попал бы в другую часть, не угодил в Чечню, избежал плена…

Сказка про белого бычка.

С другой стороны, посмотришь на такие вещи и поверишь в судьбу. А что, разве в случае с Батерским это не судьба?

Телефонный звонок прервал неспокойные мысли военкома.

Голос Павлова на том конце провода показался полковнику насмешливым – но не оригинальным по содержанию, капитан милиции повторился:

– Привет, Гена! Что за проблемы жить не дают?

«Да вот долбоклюй один в дерьмо вмазался».

– Слушай, Сергей, у тебя есть возможность покопаться в оперативных сводках?

– А что?

– Может, натолкнешься на неопознанный труп… – Ляшников глянул на радиограмму и далее добавил по тексту: – «…неопознанного трупа молодого человека примерно 20 лет. Особых примет нет. Рост метр восемьдесят, телосложение нормальное, волосы короткие, светлые».