Демонстрация силы, стр. 101

Время в пути по горной дороге на север заняло час с небольшим. Шоссе от Шарм-эль-Шейха круто уходило в глубь Синая и вилось между горами. То слева, то справа мелькали за окном микроавтобуса бедуинские кочевья. От зарослей пустынных акаций и одиночных песчаных барханов рябило в глазах. Наконец с пригорка показался песчаный язык, впадающий в море, затем минареты и серые дома Дахаба.

Водитель вел автобус вдоль извилистой набережной с дешевыми гостиницами и ресторанами. Он притормозил, чтобы подъехать к отелю, но Блинков попросил его высадить их на автобусной остановке. Расплатившись с водителем, он подхватил дорожную сумку и вышел из машины первым.

Отель, где были забронированы номера на пять человек, назывался Holiday Village и стоял на берегу бухты.

– Голимая деревня, – пробурчал Кок, – чего в ней нашли праздничного? Тут одни наркоманы живут. Пошли. – Николай с опаской глянул на неопрятного бедуина, одетого в джинсы и накидку. – Щас начнет предлагать поездку по пустыне на верблюде.

И он не ошибся.

– Кэмел. Ван дэй, ван найт, мистер, – с ходу начал араб. – Таманин гуйнах, фифтин долларс…

– Отвали! – ругнулся Кок. Однако полез в карман и вытащил купюру. – Держи десять рублей. Какая лира? Рубль, дубина! Один рубль – десять долларов. Курс, понял? В пятнадцать раз больше, чем таманин гуйнах.

– Да брось ты его! – цыкнул на товарища Джеб.

– Извините, погорячился.

Дайверы вошли в просторный холл гостиницы и направились к стойке администратора. Зарегистрировавшись и получив ключи, они поднялись на второй этаж.

Комната Блинкова выходила на бухту с пляжами, обрамленными пальмами. Что на фоне гор, уступами спускающихся к морю, смотрелось красиво. Номер был двухместный. Джеб бросил сумку на одну кровать и присел на краешек другой. Вздохнул. Прогоняя нерадостное думы, разделся и прошел в душ. Сполоснувшись, надел свежее белье. Распахнув окно, подставил коротко стриженную голову под горячее дыхание ветра. Мельком глянул на термометр, крепившийся на присоске: 27 градусов. Нормально для ноября. Тронул свой лоб. Такое чувство, что сорок с лишним. Годится для предстоящего разговора.

Джеб вышел в коридор и постучал в соседний номер. Секунда, другая, и дверь открылась.

– Привет, Женя! – поздоровался Абрамов. – Тебе идет короткая стрижка.

– Как и всем баранам. – Джеб ответил на рукопожатие капитана.

– Проходи. За стол присаживайся, поломаем голову над одной проблемой.

– Новое задание? – хмыкнул Блинков. – Быть ко всему готовым?

– Садись, садись, – поторопил его Абрамов. Он был в кремовых шортах и майке без рукавов. Тоже, судя по всему, недавно посетил парикмахера: виски и затылок ровно и коротко подстрижены.

– Как Лолка? – спросил Джеб, занимая место за столом.

Абрамов покачал головой. Этой темы было не избежать, только ему хотелось отсрочить ее. Ну, чтобы личный разговор прервал деловой где-нибудь посередине.

– Нормально, – ответил капитан, отрегулировав по-новому шумный кондиционер.

– Часто видитесь?

– Почти каждый день.

– Привет ей передавай. – Блинков перехватил взгляд капитана и неожиданно рассмеялся. – Че ты напугался-то? Дело житейское. У меня ни к тебе, ни к ней обиды нет. Скучаю иногда – это точно. Жалею больше, чем скучаю. Что не встретил начальника, который спит с парнями.

Абрамов хмыкнул.

– Ты сам можешь ей привет передать. Она здесь.

– Как здесь?.. Где?

– Она на пляж пошла.

Блинков нашел Лолку в центральной, самой широкой части пляжа, где не было кораллов. Она лежала на песке, прикрыв глаза огромными круглыми очками. Джеб подошел неслышно, присел возле девушки и набрал в горсть песок. Он ослабил пальцы, и тонкая золотая струйка потекла по плечу Лолки. Она улыбнулась, не открывая глаз:

– Песочные часы… Как здорово! Сколько мне осталось? Есть полминуты? Я дремала, ты разбудил меня.

– Что тебе снилось?

– Ресторан, – тут же ответила девушка. – В нем два зала. Один – «Зеленая тоска», другой – «Белая горячка». В зеленом зале ты, в белом – я. Снилась дорога. Ты за рулем машины. Пляж. Я видела, как ты набираешь песок. Снился Кок. Его толстуха забеременела, и он на седьмом небе от злости. Он сказал, что ты постригся. Я не поверила ему. А Чижик сказал, что ты по-прежнему бегаешь по утрам до Каширки и обратно. Весельчак все время путает, что у него пробито – плева или плевра. Доктора уже давно не заходят в его палату, а медсестры не отходят от него ни на шаг. Приснился Тимур. Он приехал из Самары и подыскивает квартиру в Москве. Видела себя. Я переменилась. Вместо обычного «нет» я говорю: «Вы с ума сошли!» Видела Саню Абрамова в его однокомнатной лачуге – ее проще снести, чем делать в ней ремонт. Он говорил про какую-то видеокассету и что ты вытащил его из тюрьмы. Мое время истекло?

– Нет. – Джеб снова набрал песок, опять песчаная струйка потекла по телу Лолки. Он отчетливо представил девушку у Борисовского пруда, у Каширки, у своего дома. А у него не хватило смелости увидеть Лолку хотя бы издали. Он не хотел сравнивать, но девушка оказалась честнее его в сто раз. Он не хотел видеть свое отражение даже в ее солнцезащитных очках, не говоря уже о ее потрясающе красивых глазах. Он бы увидел свое искаженное отражение. Когда-то он купался в ее глазах, тонул, играл с ее хрусталиком, перед которым все алмазы в мире виделись дешевкой.

Последняя песчинка упала на грудь Лолки, и Джеб встал. Он должен был что-то сказать ей, но не решался. Он увидел Кока, Чижика, Тимура и Клюева. «Какого черта вам здесь надо?» – нахмурился Джеб.

– Лолка, хватит дрыхнуть! – издали крикнул Николай.

Девушка села, поджав ноги. Ее стрекозиные очки смотрели на всех сразу. Глаза под ними улыбались. Джеб посмотрел в середину стекол и поймал себя на мысли, что взгляд у него как у окулиста, замеряющего расстояние между глазами.

Николай присел возле девушки и закурил сигарету.

– В общем, мы так решили. Ты в доле, Лолка. Решай сама – можешь деньгами взять. Или оставь бабки – мы тут бизнес замутили, вложились поровну. Дело прибыльное, с курортами связано. Что привлекает – за «крышу» отстегивать не надо. – Кок басовито рассмеялся и в конце перешел на фальцет. – Ели хочешь, возьми немного наличными, хату себе купи. Мы эти деньги вычтем потом из твоих процентов. – Он снова хохотнул. – Чего молчишь, голова?