Черный беркут, стр. 61
«Папа не приехал?.. А дядя Коля?»
Анна всегда понимала мужа, несмотря на то что порой ненавидела его профессию. Ольга разделяла ее чувства, однако постоянное напряжение сестры говорило о том, что беда ходит рядом. В какие страшные, непредсказуемые обстоятельства попадут Орешины, предположить не мог, конечно, никто.
Поначалу весь свой гнев Ольга вылила на Игоря. С ее губ срывались проклятия, она непременно хотела, чтобы он услышал ее; если он мучался в плену, пусть его страдания будут невыносимыми. Потом Ольга стала думать, что Анна приехала в Петербург по ее просьбе. И в Полярный не вернулась. Часть вины за случившееся лежало на Ольге, она не могла отделаться от этого чувства, хотя понимала, что глупо винить себя за это.
А Игоря?..
Нет, это был первый порыв, необузданный и неоправданный. Игорю так плохо, что трудно себе представить. Ольга поняла, что человек, которого всю жизнь любила Анна, необходим ей, Володьке. И она нужна Орешину, чтобы поддержать хотя бы первое время.
Ольге пошел тридцать седьмой год. Она уже привыкла жить одна и в дальнейшем не собиралась связывать себя семейными узами. С Игорем – даже ради мальчика, который любил ее как вторую мать, тем более. Даже думать об этом непристойно.
Только бы с Игорем все обошлось.
Водитель такси уже проехал платформу «Аэропорт» и сворачивал с Пулковского шоссе на Штурманскую улицу.
Головачев встречал Ольгу на автостоянке. Одет он был в военную форму, в руках дорожная сумка.
– Ольга Васильевна, – начал генерал, беря женщину под руку, – мне очень неудобно, что я заставил вас приехать. Надо было самому навестить вас, но у меня в запасе всего двадцать минут.
– Да, да, вы уже говорили об этом по телефону. Давайте пройдем к терминалу, а то вы действительно опоздаете.
– Я пройду на поле в другом месте. Вылетаю спецрейсом до Полярного. Такой день, сплошь специальные рейсы.
– Александр Ильич, – Ольга взяла его за руку, – по вашим глазам я вижу, что у вас есть хорошие новости.
– Не скажу, что хорошие, но обнадеживающие. Мы с вами несколько раз говорили о людях, которым необходима удача. Сегодня решился вопрос о группе поддержки, которая, если успеет, обеспечит им надежный отход. Вместе с Игорем.
О Господи!.. С Игорем... Отход... Какой отход? Спросить? Не ответит. Силовая операция, секреты и все прочее.
– Если успеет, вы сказали?
– Да. Дядя Коля, о котором все время вспоминает мальчик, человек решительный. Думаю, судьба Игоря решится в последние двенадцать часов.
Ольга внезапно побледнела.
– Боже, как мало... Двенадцать часов – и мы будем знать ответ, да?
– Скорее всего, так. Сейчас половина десятого, в Таджикистане почти полночь. Часа через два группа поддержки вылетит из Термеза в район дислокации банды Безари Расмона.
– Я все еще не совсем понимаю вас, Александр Ильич. Расскажите мне об этих людях, кто они, почему только сейчас их могут поддержать, но не поддержали вчера, позавчера?..
– Если говорить коротко, они составляют костяк спецподразделения, которым командовал Игорь. Их мало, девять человек, один из них ушел со службы полтора года назад. Остальные находятся в очередных отпусках. Все они добровольно отправились в Таджикистан.
– Девять человек?
– Да, только девять. И им сейчас очень трудно. Именно сейчас. – Головачев снова взглянул на часы. – Я думаю, они уже начали активные действия. Не хочу вас пугать, но им будут противостоять сто пятьдесят опытных боевиков.
– О Боже!.. Вы уже напугали меня. Зачем? Неужели не могли сказать, что их тоже девять?
Ольгу лихорадило. Щеки зажгло, на лице появилась улыбка, слова поневоле сложились в полушутливую фразу, непозволительную в данной ситуации.
Генерал почувствовал, что руки у женщины мелко подрагивают.
– Извините, Оля, – Головачев впервые назвал ее по имени. – Наверное, мне не стоило пугать вас.
– Ну да. Теперь вы захотите успокоить меня.
– Хотел бы, но не успею, времени совсем мало. Может, немного позднее, когда все закончится? У меня будет несколько свободных дней. – Головачев пристально посмотрел на женщину. И добавил уже другим тоном: – Да и в Питере у меня есть неотложные дела.
Ольга так же внимательно взглянула на генерала: сравнительно молодой, немного за сорок, видный, чуточку старомодный, оригинальный – вызвал телефонным звонком на свидание, по-военному. Хотя не гусар. Она долго молчала, глядя в глаза генералу. И ответила, подражая его тону:
– Ну, если есть дела, приезжайте. Успокоите.
– Что?
– Вы же сами сказали, что хотели успокоить меня, но у вас нет времени, что вскоре у вас появится несколько свободных дней.
– Действительно, как-то нескладно вышло...
Ольге показалось, что Головачев даже попытался освободиться от ее руки, которую продолжал держать. Она помогла ему. Грустно улыбнувшись, попрощалась:
– До свидания, Александр Ильич. Вижу, вы нервничаете, у вас действительно нет времени. Удачи вам и вашим ребятам. – Она повернулась и пошла к стоянке такси.
– Оля, а как насчет моей просьбы? – Головачев шагнул следом.
– Позвоните мне. – Женщина открыла дверцу такси и назвала водителю адрес.
Из окна отъезжающей машины она помахала генералу рукой и снова сосредоточилась на своих мыслях, вспомнив слова Головачева: «Я думаю, они уже начали активные действия». Бог вам в помощь, ребята.
По щеке скатилась слеза. Скорее домой, обнять Вовку, растягивать и сжимать ничтожный отрезок времени в двенадцать часов.
55
Таджикистан, юго-западный приграничный район
Ремез довольно успешно решал задачу транспортировки Орешина. Разгрузочных жилетов, равно как и бронежилетов, было ровно десять. Слава Михайлин сдержал слово и привез из Питера десять комплектов. Сейчас к задней части своей «разгрузки» Алексей приторачивал десятую.
– Евсею она не понадобится. – Ремез по обыкновению балагурил. После серьезного разговора с Кавлисом он довольно быстро пришел в свое обычное состояние. Повернувшись к бойцам, указал на себя: «Вздрючил меня Николо». Потом, демонстративно вздыхая, указал печальными глазами на пехотный огнемет:
– Без шашлыка это не пикник. А так хотелось попробовать жареного мясца...
...Кавлис подошел ближе. Он понял, что задумал Алексей.
– А выдержит? – спросил он.
– Сейчас проверим.
Алексей скрепил последние ремешки жилетов, основа которых была сделана из прочной нейлоновой сетки, что создавало дополнительную вентиляцию в жарких климатических условиях. Он надел жилет, туго затянул его, повернулся спиной к Кавлису и присел, чтобы тому было удобнее.
– Одевайся, Николай.
Кавлис встал к Ремезу спиной, продел руки в другой жилет и так же крепко затянул его на себе.
Алексей встал, поднимая майора, потоптался на месте, изображая бег. Ноги Николая висели в несколько сантиметрах от земли.
– Грудь режет, – заметил Кавлис.
– Левую, правую?
– Леха, ты правильно придумал, – сказал Костя Печинин, – только не спиной нужно прицепляться...
– А передом, – перебил его Ремез. – Это замечание не ко мне, а к седоку. – Он тряхнул Кавлиса. – Передом надо было влезать, пе-ре-дом.
– Вывернулся? – спросил Кавлис, отстегивая на груди ленты с замками «Фастекс».
Действительно, Ремез мог выкрутиться из любой ситуации. Однажды к Игорю Орешину обратилась с просьбой парикмахерша части. «Игорь Владимирович, попросите кого-нибудь из ваших ребят нарисовать табличку: на одной стороне «ЗАКРЫТО», на другой «ОТКРЫТО». Я вот тут даже фанерку принесла». Фанерка была закрашена коричневой краской. Орешин пообещал, попросив заняться этим Ремеза: Алексей неплохо рисовал. «Леша, нужно сделать. Только краску удали. Можно пройтись паяльной лампой, потом поддеть шпателем». Тот согласился, но, глядя вслед командиру, недовольно пробурчал: «Помоложе никого не могли найти?» И быстро выполнил заказ.
Парикмахерша с удивлением рассматривала произведение Ремеза, когда тот самолично принес ей заказ. Ему лень было возиться с краской, поэтому надпись была сделана только на одной стороне: ЗАКРЫТО. И все. Она вопросительно поглядела на бойца. Алексей объяснил: «Когда у вас закрыто – это понятно. Надпись я сделал. А когда открыто, кусочком бумаги закройте букву «З». Получится АКРЫТО. Тупорылых у нас в части нет. Даже мне понятно».