Шаги в бесконечности, стр. 19

Они свернули на улицу, ведущую к дому Ливена Брока. Прохожих в этот час было немного. Встречные, здороваясь, с любопытством поглядывали на Ливена Брока, но в расспросы не вступали.

– Подумай-ка, Ван, что было бы, – продолжал Ливен Брок, – если бы вся эта информация вводилась в кибернетическую машину? Машина добросовестно запоминала бы все, что ей сообщают, и делу конец. А как поступает Энквен? Как самый настоящий друг людей. Создав большой мозг, он хочет принести им пользу. Во имя этого Энквен рискует собой… Он готов расшибиться в лепешку…

– В буквальном смысле, – докончил Ван.

– Он здорово расшибся?

– Честно говоря, да.

– В чем причина?

– Не рассчитал лишний вес передатчика, с которым прыгал.

Возле дома Ливена Брока они остановились.

– Учитель, когда вы исчезли и все занялись поисками, – сказал Ван, – я много часов провел у вас дома. Спускался в лабораторию, изучал лабораторный журнал, перерыл библиотеку…

– Так ты и должен был действовать, – заметил Ливен Брок.

– На верхней полке я обнаружил одну старинную книгу… – Ван запнулся.

– Ты нашел книгу Циолковского? – с живостью спросил Ливен Брок. – О биологической радиосвязи?

Ван кивнул.

– У тебя нюх сыщика, – похвалил Ливен Брок. – Что же дальше?

– Я просмотрел книгу, увидел пометки на полях.

Ливен Брок окинул взглядом коттедж, залитый лучами утреннего солнца.

– Книга Циолковского – одна из самых моих любимых, – сказал он. – Еще с юности я зачитывался ею. И потом, когда строил башню безмолвия, эта книга мне очень помогла.

Брок поймал недоумевающий взгляд Вана и пояснил:

– Нет, даже не идеями своими помогла мне книга, а какой-то широтой подхода, логикой и ясностью мышления. Ну, в течение многих лет на полях книги накапливались мои пометки. Это были критические соображения, замечания, новые мысли, словом, все то, что возникает при чтении хорошей книги. Потом у меня появился Энквен. Когда я научил его читать, он начал усваивать все, что было в моей библиотеке. Она пришлась ему по вкусу. Дошел черед и до книги Циолковского.

– Но вы направляли чтение Энквена?

– Конечно. Я следил за его интересами, ничего не навязывая, – сказал Ливен Брок. – У Энквена, когда он усваивал информацию, возникало много вопросов, я старался на них отвечать.

Ван поправил волосы.

– Есть вопросы, которые кого угодно могут поставить в тупик, – заметил он.

– Бывало и такое, – согласился Ливен Брок. – Помню, как я растерялся, когда Энквен спросил, что означает действие поцелуя…

– Лин рассказывала мне эту историю, – сказал Ван.

– Однажды я заметил, что на полях книги Циолковского рядом с моими пометками появляются пометки Энквена, – продолжал Ливен Брок.

– Как вы реагировали на это?

Ливен Брок улыбнулся:

– Конечно, меня только радовало, что интересы Энквена совпадают с моими. Не забывай, Ван, что у него было право выбора. По этим пометкам я понял, в каком направлении работает его мысль.

– Пометки Энквена сослужили еще одну службу, – сказал Ван. – Они оказались зацепкой, которая помогла вас разыскать.

– Могу признать, что без тебя мне пришлось бы туго, – произнес Ливен Брок.

– Я был не один, – сказал Ван. – В поисках принимал участие весь Зеленый городок. А в разгадке пометок Энквена на полях книги мне помогли Алексей и Володя.

– Ну, конечно. Три мушкетера! – улыбнулся Ливен Брок.

– Еще вопрос, учитель.

– Да?

– Откуда Энквен взял идею большого мозга? Неужели сам додумался? – спросил Ван.

– Ни за что не догадаешься! Энквен вычитал эту идею в каком-то научно-фантастическом романе. «Мозг-гигант» или что-то в этом роде. Ну, и загорелся этой идеей.

– И скрыл ее от вас?

– Боже упаси! – энергично замотал головой Ливен Брок. – Энквен упрямый – это точно. Но не скрытный. Он всегда делится со мной, хотя никто его к этому не понуждает.

– Когда же началась эта история с большим мозгом? – спросил Ван.

– Две недели назад. Вечером после уроков Энквен вдруг заявил мне, что в башне безмолвия необходимо вырастить большой мозг. Ну, и растолковал, зачем это нужно людям.

– А вы?

– Я объяснил Энквену, что этот вопрос обсуждался давно. Кибернетики, мол, доказали, что идея большого мозга ложна, существуют оптимальные размеры мозга, подсказанные еще эволюцией, и так далее.

– В общем, разбили его доводы в пух и прах.

– Разбил, – кивнул Ливен Брок. – Но мой милый Энквен упрям, как тысяча чертей. Или как ребенок, у которого хотят отнять любимую игрушку.

Медленным шагом они шли через сад.

– Отдохну, – сказал Ливен Брок. – Нужно привести в порядок мысли и бумаги. Кстати, как твои расчеты?

– Я их закончил.

– Где они?

– У вас в столе, профессор… Я их привез вчера утром, – сказал Ван.

– Хорошо, – кивнул Ливен Брок. – Просмотрю. А тебя попрошу набросать свои соображения обо всем происшедшем. У будущего воспитателя обязана быть своя точка зрения. Только учти одно. Можно поставить белковому ограничители – и дело с концом. Мы получим исполнительного, сильного, но тупого помощника.

– Такие на «Пионе» не нужны.

– И нигде не нужны. Когда испытываешь новую сложную машину, возможны всякие неожиданности. Но разве конструктор выбрасывает свое детище на свалку из-за того, что оно капризничает? Нет, он ищет причины неполадок и устраняет их. Так должны поступать и мы, конструкторы и воспитатели белковых. Из Энквена получится помощник, которым сможет гордиться любой звездный капитан.

Ливен Брок увидел в кустах под окном стремянку для книг и молча покачал головой. Ван улыбнулся.

Когда дверь за профессором закрылась, Ван направился в координационный совет, где его ждали с подробным отчетом о происшедших событиях.

Глава 5

ОЗЕРО СРЕДИ ГОР

Федор Икаров не любил передоверять управление автопилоту, неважно, летишь ли в соседний город или в другую часть света. Когда включен автопилот, чувствуешь себя в кабине, как пассажир, словно кто-то ведет за тебя машину. А ты можешь заняться чем угодно: любоваться проплывающими внизу пейзажами, интересный биоблок послушать, а то и сферофильм посмотреть.

Автопилот свое дело знает. Но Федор не любил чувствовать себя пассажиром.

Вот и теперь он вел машину сам, прокладывая по карте курс. Пульт корабля чем-то походил на систему управления учебной ракеты, в которой Федор за годы учебы в Звездной академии провел немало часов, и трудных, и радостных… Федор улыбнулся: воспоминания о первом тренировочном полете на Луну привели его в хорошее настроение.

С детства Федор усвоил, что человеку в любых обстоятельствах не пристало быть просто пассажиром.

Теперь под машиной проплывали предгорья древнего Кавказа. Скоро покажется озеро Отдыха – искусственный водоем, созданный высоко в горах лет полтораста назад.

Одинокая тучка, в которую влетел аппарат, чем-то напомнила Федору облака, которые он наблюдал, впервые подлетая с группой учлетов к Зеленому городку.

По какой ассоциации? Быть может, потому, что и тогда, и теперь он находился в полете, мчась над землей на небольшой высоте. Все, что так или иначе связано с полетами, Федор запоминал накрепко. Вообще в воздухе он чувствовал себя увереннее, чем на земле. «Врожденное чувство полета» – так сказал о нем председатель медицинской комиссии, которая отбирала в Звездную академию будущих космокапитанов, отсеивая тысячи страждущих попасть туда.

Облака, облака…

Машина, вынырнув из одинокой тучи, спустя недолгое время снова погрузилась в сплошную серую пелену грозового облака, которое нависло над Казбеком.