Поход изгоев, стр. 10

Прозвучали трубы.

Мраморные ворота королевской тюрьмы широко распахнулись, чтобы принять молодого барона на сером жеребце. Затем эти ворота толщиной в пять футов, наверху которых были установлены острия, отравленные ядом, закрылись за ним.

Голт въехал в широкий двор. За ним шли ряды бараков, в которых жили преступники. А за бараками помещались подземные камеры, пещеры, где помещались особо опасные заключенные, приговоренные к смертной казни.

Законы Сигрита были суровы, но справедливы. Как Голт узнал на себе, эти законы были более жестоки к дворянам, чем к простому люду. Ни один человек не приговаривался к смерти, если имелась хоть малейшая надежда перевоспитать его. Ни одна голова не скатилась с плеч, если это не был убийца, насильник, вор, или предатель. Ведь среди людей встречаются настоящие хищники, звери на двух ногах, и с ними Сигрит не церемонился, и не проявлял по отношению к ним никакой жалости.

Он защищал своих подданных от этих зверей с помощью тюрьмы или топора, и это не мешало ему спокойно спать. Но даже эти преступники имели право на обращение в суд. И поэтому они содержались здесь в течение времени, пока разбиралось их дело и пока топор палача не покончит с их земными заботами.

Их было больше трехсот. Немного больше трех сотен человек, которые вскоре должны были взойти на эшафот. Это не так много, учитывая большие размеры государства. Сейчас они стояли во дворе, в цепях и под тщательным надзором лучников.

Комендант тюрьмы, Линднер, Альбрехт дюк Вольфсгейм и королевский камергер, его слуга полуволк Эро въезжали во двор, и Голт присоединился к ним. Барон сидел на своем семилетнем жеребце Ужасе, который верой и правдой служил ему во многих битвах.

– Милорд, – сказал Линднер, увидев своего господина. – Эта подлая толпа ждет тебя.

– Да, – подтвердил статный красивый Альбрехт. – Подонки империи. – Его губы скривились в сардонической улыбке. – Вот твоя армия, армия проклятых.

– Благодарю, – бесстрастно произнес Голт. Он ударом шпор послал жеребца вперед и проехался вдоль рядов заключенных. Линднер и пузатый комендант сопровождали его. Действительно, подонки! Сердце Голта опустилось, когда он увидел этих заросших бородами, закованных в цепи, одетых в тюремную одежду людей. Они были бледны от долгих недель заточения под землей, тела их похудели от скудной пищи. Они были похожи на зверей, которые были ослаблены долгим пленом, но все еще опасны и полны коварства. Сотня вот таких? И это его отряд?

Но это его наказание, и ему ничего не остается, как выбрать лучшее из того, что есть.

Он остановился, еще раз обвел их взглядом и затем обратился к ним, громко и отчетливо выговаривая слова.

– Слушайте меня, приговоренные к смерти! Меня зовут Голт. Когда-то я был бароном Железных Гор, а теперь, как и вы, приговорен к смерти на эшафоте!

Шепот удивления прошелестел по рядам. Они подняли головы, проявив некоторый интерес к нему.

– Я сказал, приговорен к смерти на эшафоте! Но король своей милостью дал мне шанс спасти свою жизнь! Этот шанс я хочу дать и сотне человек из вас. Если среди вас найдется сотня человек, которые предпочтут сменить ворота ада на свободу от оков, чтобы заслужить прощение короля, восстановление всех прав, то я готов их взять с собой.

Снова шепот. Внезапно почти под носом у его жеребца чей-то голос произнес:

– Интересно, что они задумали? Ни один дворянин, а тем более король, не даст ничего такому отребью, как мы, без того, чтобы не потребовать больше, чем дал. Какую ловушку они приготовили нам?

Голт посмотрел на говорившего. Этот человек был гигантом, может даже больше, чем сам барон. Тюрьма не ослабила его могучее тело, на котором громоздились чудовищные бугры мышц, и не затуманила свирепый блеск черных глаз. Под спутанной бородой ухмылялся широкий рот. На лице уродливый сломанный нос. Щеки все были покрыты шрамами. Голт заметил, что в отличие от своих собратьев, этот тип имеет дополнительные цепи на кистях и коленях.

– Не обращайте внимание, барон, – быстро сказал комендант. – Его ты все равно не возьмешь. Все его жалобы отклонены судом, и он завтра на восходе будет казнен. По правде говоря, его не следовало приводить сюда. Самый опасный тип во всем этом сброде. Он очень упрям, несговорчив и все время с ним одни неприятности. Для такого один путь – на эшафот.

– Может быть. Но он задал вопрос со смыслом. – Голт поднял голову. – Здесь нет ни ловушки, ни западни. Король Сигрит посылает меня в поход для исследования Неизвестной Страны, которая лежит на северо-востоке. Эта земля, – голос был громкий и разносился по всему тюремному двору, – эта земля – дьявольское место за Болотами Кушна, и никто не знает, какие опасности, какие ужасы таятся там. Король не хочет рисковать своими солдатами, он не желает их посылать в такой опасный поход. Он решил послать отряд осужденных на смерть. И я – тоже осужденный, поведу этот отряд. Я ничего не обещаю, кроме того, что те, кто согласятся пойти со мной, выполнять мои приказания, будут раскованы, снаряжены и вооружены как солдаты, они будут сражаться и погибать. Может, мы все погибнем. Чудовища, колдуны, преступники, как говорят, населяют эту землю. Король уже посылал туда опытных солдат. Отряд не вернулся, возможно, они все погибли. Я предлагаю только это и не больше – возможность поехать со мной в поход, переносить трудности, встречать опасность лицом к лицу, может быть и умереть. Может, все мы сложим свои кости там, в Неизвестной Стране, но те из нас, кто вернется, заслужит полное прощение Сигрита и вернется свободным человеком! – Он взглянул на чернобородого громилу. – Я ответил тебе, приятель?

Человек молчал.

– Отвечай, Гомон, – рявкнул комендант. – Отвечай, когда тебя спрашивает дворянин.

Гомон ухмыльнулся, и глаза его сверкнули.

– Дворянин? Но он же сам признался, что такой же приговоренный к смерти, как и мы. И он хочет положить сотню наших жизней, чтобы спасти свою! – Он грязно выругался, а затем взорвался. – Ты думаешь, мы дураки? Идти за каким-то изнеженным дворцовым щеголем, который использует нас, чтобы спасти свою шею? Боги и дьяволы, я лучше выберу эшафот и умру чистой смертью, вместо того, чтобы снова становиться пешкой в руках труса-дворянина, который слишком слаб, чтобы сражаться самому!