Слепой Орфей, стр. 12

– Вот блядь!

– Но пара суток у нас есть,– заметил Игоев.– Попробуем успеть.

Особой уверенности в его голосе не чувствовалось. Вероятность того, что тварь сама заявится к ним на разборку, казалась Кириллу незначительной.

Стежень на минуту задумался, потом произнес, медленно, взвешивая каждое слово:

– А что будет, если кто-то другой попробует на вкус останки?

– Я думал об этом,– одобрительно отозвался Кирилл.– Если попробую я – ничего. Но если кто-то другой,– возможно, монстр получит возможность переместиться в другого носителя. Если пожелает…

В словах Игоева чувствовался некий намек. Впрочем, не некий, а совершенно определенный.

– Я уже пробовал,– буркнул Стежень.– Правда, совсем чуть-чуть.

– Ты не говорил.

– Неужели ты думаешь, я дал бы эту дрянь Димке, не испытав на своей шкуре?

Игоев кивнул, будто одобряя, но слова его никакого одобрения не несли.

– Скверно,– отметил он.– Значит, придется искать третьего.

Стежень покачал головой:

– Думаю, я смог бы. Главное – правильно настроиться. Но… мне как-то страшновато.

– Неудивительно.

– Не только за себя. Понимаешь, если монстр завладеет и мной, справиться с ним будет еще труднее. А я… Я не святой, Кирилл!

– Не гони коней, Глеб! Контакт – крайний случай. Мы наверняка не учли всего. Да я сам проглядел лишь выжимки.

– Кир,– сказал Стежень.– Мне нужны материалы. Все.

– Получишь. Пока только английские, остальные надо перевести, но это быстро. Раскидаем е-мейлом кусками по бюро, часа за три сделают, а мои девочки обработают и переправят нам.

– Нам?

– Неужели ты думаешь, я оставлю тебя одного? – удивился Игоев.– Конечно, мы поедем вместе. Кстати, час назад звонила Алена…

– Чутье! – Глеб засмеялся.– Я ее уже год не слышал.

– Я чуть меньше. Но взял на себя смелость пригласить ее. От твоего имени.

– Это не игрушки, Кир! – нахмурился Стежень.

– А Алена – не девочка. Не стоит ее недооценивать, дружище.

– Ну добро,– не стал спорить Глеб.– Три Сермалевых ученика – это сила. Может…

– Нет,– отрезал Игоев, с ходу уловив мысль друга.– Алена позвонила сама и сама предложила помочь. А остальные – нет.

– Ты прав,– согласился Стежень.– Я ведь даже не знаю, кого где искать…

– Я знаю,– сказал Игоев.– Но не буду. Какие еще пожелания?

– Я хотел бы сменить рубашку! – ухмыльнулся Глеб.

Кирилл рассмеялся.

– Мы помним твои привычки,– проговорил он.– Твоя одежда выстирана и выглажена. Пообедаем, если ты не против, у тебя. Не стоит надолго оставлять твой дом без присмотра.

– Согласен. Когда приедет Лена?

– Думаю, она уже здесь. Я просил подождать нас в холле.

Глава шестая

Птички чирикали как заведенные. Могу представить, как тащится от этой «природы» городской пыльный народ. Но меня лично эта сусальная полянка раздражает.

Пахнет неправильно. Только Киру не скажу. Из принципа. А клиентам его без разницы. Для них запах – это одеколон за восемьдесят баксов.

Но есть здесь вещи, которые меня восхищают. Например, отсутствие решеток на окнах. Ни хрена не боится Кир! Хотя, кто знает, может, у него вместо стекол какой-нибудь пуленепробиваемый супертриплекс?

Мысли, однако! Это на фоне грядущих боев с нечистью. От баньки, должно быть. Разморило.

Спустились по шикарной лестнице в шикарный холл. А, вот и Ленка! Прическа, костюмчик строгий, но с французским подтекстом. Косметика на личике – в самый раз, фигурка точеная. Не скажешь, что за тридцать женщине. Сколько я ее не видел? Года полтора точно. Но кое для кого, похоже, время течет назад.

– Ленка,– говорю,– ты чем дальше, тем аппетитнее!

Улыбнулась, закинула руки мне на плечи, подставила губки… Какова?

Сермаль ее совсем замухрышкой взял. Не Золушкой даже – мышкой из Золушкиной упряжки. Тихим стеснительным мышонком. Вот так, братие. Если кто не понял, кто таков Сермаль, гляньте на это светское чудо с влажными пурпурными губками.

– Аленка,– говорит Кир (он всегда ее Аленкой зовет),– ты сегодня свободна?

– Для тебя я всегда свободна!

Кокетка. Зуб даю, никогда она с нашим могучим Киром постельку не делила. А играет…

– Далеко поедем,– предупреждает Кир.

– В Астралию?

– Нет, в пампасы. К Глебу на ранчо.

Издевается, негодяй!

– Ой как славно! (С чего это она так обрадовалась?) Я у тебя, Глебушка, еще не была. Приглашаешь?

Кир подмигнул: большое удовольствие получал, созерцая мою физиономию. Это до меня наконец дошло, что он стресс снимает с моего перепуганного организма.

– Я приглашаю,– говорит,– вот только не веселиться. У нас проблемы, Аленка. Даже не проблемы – беда.

– Что?

Умница девочка! Кокетство сдуло, как пенку, собралась – рысь перед прыжком,– только улыбка на личике – еще рекламней. Школа!

– По дороге, Аленка! Глеб, прихвати коробки.

– Это что,– спрашиваю,– оружие?

– Нет,– отвечает.– Еда. Девочки собрали в дорогу.

– Кир, у меня дома на неделю хватит даже для тебя!

– Для меня, может, и хватит. Но, полагаю, будут еще гости.

Обрадовал.

Пока я протискивал свою «Ниву» через импортный металлолом, запрудивший центр родного города, Кир поведал Ленке наши приключения. Отнеслась она к ним своеобразно: с явной заинтересованностью, я бы сказал даже – с вожделением. Как ребенок – к новому сорту мороженого. Это я по ее эмоциям прочел. Сестренка их не прятала, наоборот, демонстрировала. Смотри, Глебушка, оценивай. Притом что считывание мое в упор отслеживала и контролировала. Крепенький орешек!

Когда Кир вкратце пересказал почерпнутое из плетений Интернета, а также свои собственные мысли о черных друидах и темных астральных уродцах, Ленка встрепенулась и тут же предложила:

– Давайте, мальчики, я у вас живцом поработаю!

– Нет! – отрезали мы с Киром с трогательным единодушием.

Ленка пожала прямыми плечиками, но от мысли не отступилась, отложила на время.

За городом дорога побежала веселей. Гаишники мою потертую тачку с пренебрежением игнорировали, но движок у нее отлажен будьте-нате. Только прожорлив не в меру. На газ перевести, что ли?

Приехали. Вылез на свежий воздух, принюхался… вроде черного поблизости не наблюдается. И в доме – тоже.

– Выходите, гости дорогие,– говорю.– Пожалуйте в дом, откушаем, покалякаем.

Загнал «Ниву» под навес, в гараж уже не втиснуть – и так две машины внутри, спустился в погреб, закинул в грузовой лифт коробку яблок, копченый окорок – отправил наверх. Подниматься самому почему-то не хотелось. В погребе было хорошо: крепкие стены, монотонный гул кондиционера, лампочка… Блин! Что-то со мной не то. Интуиция играет или чужая воля наехала? Попытался профильтровать мысли – ничего. Ох, Господи, собаку, что ли, у соседа взять? Сразу вспомнился мертвый оскал кавказца и обломок сука, торчащий из густой шерсти… Где ты бродишь, черный ублюдок?

Ругай, не ощущая вкуса, выцедил кружку, обтер усы и улегся на широкую лавку. Кости ныли, должно, к перемене погоды. А может, и просто так.

Едва задремал – в дверь постучали. Робко, но потревожили. Сон у Ругая всегда был чуток. Оттого и жив.

Кряхтя, сел.

– Ну! – мрачно рыкнул он.

– Старшой,– пробасили из-за дверей,– колдун пришел.

Ругай шумно, как лось, вздохнул и потянулся за кольчугой.

– Ко мне его,– распорядился он.

Кольчуга была нездешней работы. Лет этак тридцать назад Ругай взял ее в дальнем набеге, ободрал с франка. А тот, скорей всего, еще с кого-то. Добрая кольчуга. В те времена висела на Ругае свободно, теперь – в облипку. Раздобрел. Но в переделку вещь не отдавал. Испортят.

Дверь без стука распахнулась. В горницу важно вступил колдун.

«Чисто хозяин»,– недовольно подумал Ругай, оглядывая приземистую неопрятную фигуру. А ликом-то как мерзок. Хоть и не из плоскомордых.