Разбуженный дракон, стр. 41
Светлорожденный подобрал кинжал и вложил в ножны. Снаружи, со стороны окна, раздался какой-то звук. Воин мгновенно обернулся и обнаружил раскачивающегося на полотнище флага Рхонга. Урнгурец пытался достать до окна. Но ловкостью Эрда он не обладал. Светлорожденный положил меч на стол и поспешил ему на помощь. Он перегнулся через подоконник и протянул хограну обе руки. Темное лицо Рхонга расплылось в улыбке… И вдруг исказилось. Возглас ужаса вырвался из его рта: Рхонг глядел внутрь комнаты.
Эрд, лежавший на животе, мгновенно перекатился на спину, и удар меча пришелся на полированную поверхность подоконника. Светлорожденный вскочил на ноги и увидел своего врага… Нассини!
«Нет! – сообразил он.– Похожа на Нассини! Но моложе и немного выше ростом».
Нужно было догадаться, что у соххоггоя есть жена! И ребенок! Сто демонов Тьмы! Он же слышал плач!
Собственный меч Эрда лежал в десяти шагах, на столе. Соххоггоя стояла между воином и его оружием. Двумя руками она сжимала меч своего мужа. И женщина умела им пользоваться! Эрд убедился в этом через мгновение. Темный клинок в ее руках летал! Эрд парировал кинжалом, безуспешно пытался поймать клинок шипами браслета, уворачивался, но дважды только крепость кольчуги спасла жизнь светлорожденному. А соххоггоя, похоже, развлекалась! И вдруг она вскрикнула и быстро попятилась к окну. Эрд стрелой метнулся к мечу, схватил его, но соххоггоя уже лежала спиной на подоконнике, и маленькая рука в кожаной рукавице сдавливала ей горло. Женщина дергалась, как безумная, и яростно крушила мечом оконную раму, но сила ее быстро иссякала. Из-за ее плеча Эрд увидел сосредоточенное лицо вагара.
Соххоггоя потеряла сознание, и Биорк отпустил ее. Женщина съехала на пол. Правая рука хозяйки Владения по-прежнему сжимала меч.
– Харса! – сказал Биорк одобрительно и перелез через подоконник.
Затем отцепил от воротника соххоггои свой трезубец с тонкой цепочкой. Раскрутив, вагар метнул его во флаг и, упершись ногой в подоконник, подтянул желтое полотнище с висящим на нем Рхонгом.
Порядком измучившийся урнгурец с облегчением ощутил под собой твердый пол.
– Есть здесь еще соххоггои, как полагаешь, светлейший? – спросил Биорк.
– Да,– сказал Эрд.– Один. Но – не опасный.
– ?
– Младенец! Я слышал его плач!
К вечеру следующего дня армия сирхара увеличилась вдвое. А Владение наполнилось людьми из окрестных селений. Сюда прибыли даже с полсотни конгайских солдат. Их задачей было поддержание порядка, но, учитывая значительное численное превосходство урнгриа, они на соблюдении закона не настаивали.
Рех оказался незаменимым помощником. Только благодаря его энергии и умению каждый, будь то воин-урнгриа, бродяга или любопытствующий земледелец, имел крышу над головой и ужин в животе. Запасов пищи во Владении оказалось вдоволь. Лишь вино по распоряжению Биорка хранили под замком.
Особенно «нежные» отношения установились у Реха с бывшими стражами соххоггоев, а теперь – солдатами-гвардейцами под рукой Эрда. Каждый из них накопил изрядную сумму денег и совсем не хотел ее потерять из-за превратностей войны. Рех сумел им помочь. Он же съездил в Банем, ближайший крупный город, и организовал прибытие большого каравана с оружием. После сокращения торговли с Урнгуром там накопился изрядный его запас. Теперь у сирхара появилась пехота – девять полных сотен, сотня верховых лучников и человек триста – для строительных и хозяйственных работ.
Замок соххоггоя наскоро обыскали. Оружие, деньги и часть ценных предметов победители изъяли (надо же как-то оплачивать военную кампанию), половину земель распределили среди местных жителей. (Бумаги были скреплены личной печатью Сантана, на которой банемский гравер вырезал слово «Освободитель».) Половину земель оставили при замке. Кому он будет принадлежать в будущем, было пока не ясно. Местным жителям поручили разобрать окружавшую Владение стену, за что те и взялись немедленно и с большим энтузиазмом. Работа, конечно, не простая. Зато хороший камень в хозяйстве всегда пригодится. Решена была и судьба бывших хозяев Владения.
Сад Увеселений здешнего Властителя оказался невелик – десятка два растений-пожирателей, привезенных из Гибельного Леса. Стена из сплошного камня в десять локтей высотой, покрытая сверху особым составом, окружала его. Надо всем пространством Сада тянулась паутинная сетка. Для тепла. Спор хищных растений опасаться не стоило – зимой здесь слишком холодно для южан. Кстати, и скудность Сада объяснялась не скаредностью владельца (на подобное ни один соххоггой не станет жалеть денег!), а прохладным горным климатом.
С самого утра по приказу Биорка к стенам Сада подтянули баллисты с запасами огненных снарядов. Сад решено было предать огню. Но перед этим растениям-хищникам, которых уже не первое столетие хозяева Владения подкармливали человечиной, следовало получить свою последнюю жертву. Собственных «кормильцев».
Руки соххоггоев были связаны за спиной. Нужно отдать им должное: и мужчина, и женщина держались достойно. Разговаривали только между собой. Оба были еще молоды: женщине не больше двадцати лет. Эрд даже предложил оставить ее в живых, но воспротивился Санти. Юноша заглянул в мысли хозяйки дворца, и увиденного ему хватило, чтобы никогда больше не касаться умов соххоггоев.
– Ее смерть,– сказал Санти,– бесценный подарок Жизни!
Казнь была закрытой. Оповестили лишь тех, без кого не обойтись. Только дикари превращают убийство в зрелище.
Стальные врата Сада раскрылись и пропустили своих хозяев. Через какое-то время за стеной послышался шум, и еще через минуту – короткий вскрик мужчины. И все.
– Они мертвы,– сказал Санти вагару.
– Жги,– скомандовал Биорк, и огненный поток обрушился на проклятое место.
Вмиг сгорела легкая паутинная сетка. Хруст, треск, скрежет за каменной стеной утонули в вое пламени.
Ни один снаряд, к удовольствию Биорка, не упал за пределами Сада Увеселений.
О казни было объявлено во всеуслышание, когда остыл пепел.
Что же до младенца, девочки четырех месяцев от роду, то ее вместе с кормилицей передали одному из купцов, привезших оружие. По распоряжению Биорка, ребенка следовало отправить на север, в Империю. Когда девочка вырастет, ни она сама, ни жители городка, где ей предстояло провести два десятка лет, ничего не будут знать о ее происхождении. Но Биорк обещал связаться со светлейшим Володом и ввести его в курс дела: на случай, если в ребенке со временем проявится кровожадная соххоггойская натура.
Первое Владение пало одиннадцатого дня третьего месяца весны, но в историю почему-то вошел не одиннадцатый, а четырнадцатый день, когда армия Санти, состоявшая теперь из тысячи с небольшим урнгриа Биорка, девяти сотен пехотинцев, полусотни гвардии, ста верховых лучников и трех сотен сопровождающих, двинулась на восток. Причем самого Санти с ними в тот день не было.
III
«В начале Ничто было. Затем – Великий Истинный. И сотворил соххоггоев. И Мир для них сотворил, чтобы жили. Но изшел из Ничто в Мир Осквернитель. И дал тогда Истинный Миру имя – Морок. А прежде другое имя было. А соххоггоев Истинный от Морока уберег – наизнанку вывернул, все лучшее, сокровенное внутрь упрятав, а снаружи лишь гладкое да безвкусное оставил. Для Осквернителя».
Надпись, сделанная на замко€вом камне
входной арки дворцового сада великого Ангана
– Нахожу, что Владение твое мало похоже на то, каким было оно во времена верного моего Спардухха.
Золотая Маска с пятнами голубой краски на скулах носила выражение разгневанного лица, но по губам, видневшимся в прорези, нельзя было сказать, гневается ли Великий Анган или удивляется.
– Ты находишь сие отвратительным? – спросила Нассини и украдкой потрогала низ живота.
– Еще не знаю,– Повелитель Конга хлебнул привезенного с собой напитка. Нефритовый кубок, из которого он пил, тоже принадлежал ему. И это естественно: Владыка Конга не пользуется посудой Нассини, но лишь своим кубком из благородного белого нефрита, камня, что лишает яд силы. Пусть в Великом Ангане, как в каждом из созданий Истинного, с детства воспитывали устойчивость к ядам, но искусство отравления – одна из излюбленных наук соххоггоев, и глубокая тайна окружает каждую из новинок. Отрави один Властитель другого, остальные лишь восхитятся искусством отравителя.