Право на месть, стр. 46
– Какой ты страстный! – проворковала она и буквально через несколько минут ее пальчики восстановили временно утраченное.
– Иди в комнату! – Света подтолкнула счастливца наружу.
На некоторое время он остался один, в состоянии эйфории и не полной уверенности, что такое происходит именно с ним.
Света не заставила его ждать. Когда она вошла в комнату, трусиков на ней не было. Зато оставались черные колготки с пикантным вырезом там, где по правилам морали его уж точно быть не должно.
– Музыка! – торжественно произнесла она и впихнула в пасть «Панасоника» кассету с клипами неизвестного Феде негра-джазмена.
– Приляг!
Свете пришлось повысить голос, чтобы перекричать стоны сакса.
Очень медленно и очень картинно Света начала снимать колготки. Она встала так, чтобы Федя мог лицезреть ее полностью. И Федя лицезрел. Фигурка у Светы была не просто отпад, а полный отпад. Конец вечности.
Женщина-экстаз плавно опустилась на постель, прилегла рядом, прошлась ноготками по Фединому животу.
– Какие у тебя мускулы! Как железо!
Федя еще больше напряг пресс. Он ощущал себя героем, большим, сильным, неотразимым.
Потолок с солнечными разводами раскачивался над ним. Потом его заслонило прекрасное возбужденное лицо.
Рот Светы накрыл его губы, женщина распласталась, приникла, навалилась всем телом.
– Возьми меня! – потребовала она, отрываясь от его губ.
Лицо ее было так близко, что глаза сливались в одно огромное немигающее око.
– Возьми меня!
Федя поерзал, сделал попытку… но, даже будь он более опытен и менее пьян, в таком положении это была почти невыполнимая задача.
Света соскользнула телом вниз, помогла рукой, вздохнула – «ах-х…», словно она, а не Федя в данный момент расставалась с девственностью. Схватив его за плечи, женщина толкнулась коленом, ловко перекатилась на спину, потянув Федю за собой. Бедра ее прыгнули вверх, острые ногти вонзились в Федины ягодицы, вжимая его в глубину лона.
С этого момента Федя вообще перестал о чем-либо думать.
Через некоторое время он задрожал, излился и обмяк. Но когда сделал попытку высвободиться из женских объятий, Света не отпустила. Руки ее еще крепче соединились на его спине, а потерявший упругость орган удержан иным способом.
Федя не сопротивлялся. Он был счастлив и готов позволить делать с собой что угодно. И очень скоро оказался вновь способен к решительным действиям.
Второй раз вышло еще лучше.
Света решила сделать перерыв. Любовники выпили вина и вместе отправились в ванную, где горячая вода, а в большей степени – женские губы помогли Феде воспрянуть вновь.
Затем они трахались стоя. Ноги Светы обвивались вокруг Фединого тела, а лопатки упирались в мощную грудь Сталлоне, чей плакат украшал дверь ее ванной комнаты.
Для Феди этот вариант оказался скорее работой, чем удовольствием, но накачанные на тренировках ноги выдержали охающий и подпрыгивающий груз. Финальное «О-о-о!» – и Света соскользнула на пол, обессиленная, но по-прежнему прекрасная.
Федя присел на край ванны и сполоснул лицо холодной водой. Он был еще вполне.
Его шикарная любовница отдыхала недолго.
– Побудь здесь, я тебя позову,– сказала она и вышла в коридорчик.
Спустя пару минут из комнаты донесся ее зов:
– Ми-илый!
Натянув колготки (те самые, с интимным вырезом), Света ждала его, стоя на полу на четвереньках, выгибая спину, как мартовская кошка, и поигрывая ягодицами.
На этот раз Федя получил полное удовольствие.
И не в последний раз.
Проявив себя настоящим мужчиной и осушив, по меньшей мере, еще одну бутылку, Федя вырубился. Вернее, погрузился в приятное беспамятство.
А вот пробуждение было чертовски неприятным.
Болела голова. Болели руки и ноги. Болела спина, яйца, желудок, поцарапанная задница, губы… короче, все болело. Во рту же… нет слов для того чтобы описать то, что творилось у Феди во рту, еще не придумали. Страшно хотелось пить, и одновременно было полное ощущение, что мочевой пузырь сейчас лопнет.
Федя разлепил вспухшие губы и выдавил из себя стон. Сознание возвращалось… и вместе с ним возвращались прекрасные воспоминания. Стало как-то легче.
Повернув голову, Федя увидел потрясающую женщину Свету. Свою неистовую любовницу.
Потрясающая женщина пила сок из картонного пакета, положив ноги на край «сексодрома».
– Очухался? – спросила она.
Без малейшего сострадания в голосе.
Федя попытался мужественно улыбнуться, похлопать ее по ноге: ничего мол, я в полном порядке, крошка!
Но потерпел фиаско и в том и в другом.
Движение лицевых мышц отозвалось всплеском головной боли. А попытка дотянуться до Светиной гладкой голени была пресечена стальным браслетом, удерживавшим Федино запястье.
Приподняв голову (еще один всплеск боли), Федя обнаружил, что прикован к кровати. В лучших традициях американского триллера. Если бы не боль, жажда и пульсирующий мочевой пузырь, он воспринял бы новый тур игры намного лучше.
Света извлекла откуда-то длинную коричневую сигарету и закурила.
Коробка с соком стояла совсем рядом – но в полной недосягаемости.
– Ты куришь? – спросил Федя первое, что пришло в голову.
– А тебе что?
Голос потрясающей женщины утратил бархатные обертоны. Сейчас она даже выглядела лет на пять старше, чем когда Федя увидел ее в первый раз.
Но по-прежнему оставалась очень красивой.
– Я пить хочу,– сказал Федя, сделав попытку улыбнуться.
Вышло довольно жалко. Что, черт возьми, происходит?
Света вытянула руку, щелкнула ногтем по тонкой коричневой палочке – пепел упал Феде на живот.
– Потерпишь,– уронила прекрасная женщина с холодным пренебрежением.
– Света,– начиная подозревать недоброе, пробормотал «герой-любовник».– Мне это не нравится. Освободи меня!
– Заткнись.
– Ты что, двинулась?
– Сказано: заткнись!
И ударила Федю пяткой по губам.
Он сразу ощутил вкус крови во рту. И рассердился.
Но сердиться он мог сколько угодно. Толку – ноль. Максимум – поерзать по кровати и позвякать цепочками наручников.
Федя решил молчать.
Он угрюмо ковырялся в собственных мыслях. Вспомнилось, кстати, что скоро наступит, если уже не наступило, время менять Юрку…
Света зажгла еще одну сигарету. «Она кого-то ждет»,– с некоторым опозданием сообразил Федя.
Предчувствия у него были самые скверные. Во влетел!
Лежать голышом, с набором скверных ощущений, ожидая неизвестно чего… Феде стало холодно… и страшно.
– Я замерз,– буркнул он.– Мне в туалет надо!
– Потерпишь.
– Я не выдержу!
– Выдержишь!
Сказано было с угрозой, и Федя со всей полнотой ощутил бедственность и уязвимость собственного положения. Света посмотрела на часы, потом – на него.
– Выдержишь,– повторила она и усмехнулась припухшими губами. Только губами.– Не обоссышься. – Вот теперь Федя испугался по-настоящему.
Глава восьмая
видел, как он вошел в подъезд,– сказал Юра.– И обратно он точно не выходил. И этот тоже не выходил. Что мне делать?
– Подожди,– ответила Наташа.– Скоро приедет Андрей Александрович.
– Четыре часа,– сказал Юра.– Я попробую его поискать.
– Нет, не ввязывайся! Хоть ты не ввязывайся! Подожди, пока приедет Андрей Александрович, он разберется.
– Ладно, посмотрим,– буркнул Юра и повесил трубку.
Не будет он никого ждать. Ежику понятно, Кузяка прокололся. Не стал бы он сидеть там четыре с лишним часа по собственной воле.
Юра был абсолютно уверен, что друг не мог забыть ни о нем, ни о порученном деле.
– Ладно,– повторил он,– посмотрим.
Слово «посмотрим», как известно, имеет несколько значений. В том числе и прямое. Посмотрим.
Вот подъезд, в который вошел Федя.
«Третий этаж»,– сказала блондинка. Это Юра запомнил.
И он поднялся на третий этаж.
На площадке оказалось три двери. Юра остановился у первой, прислушался – тихо. За второй – тоже тихо. За третьей… Что-то монотонно бубнил женский голос. Юра напряженно вслушивался, пытаясь разобрать слова… и услышал шаги, а затем звук открывающейся внутренней двери. Он еле успел отскочить.