Чистильщик, стр. 51

– Задача у нас простая,– сказал Васильев.– Задача у нас простая, задача у нас такая: вытащить Шизу и попутно навести шухер.

Он по наивности действительно полагал, что эта акция вполне им по силам. Банда обезглавлена, деморализована, и, если рассуждать логически, ее бойцы должны не о мести думать, а по норам забиться и сидеть тихо-тихо. Конечно, Васильев не забывал, что в игре участвуют и другие фигуры. Но оценить их «тяжесть» Валерий не мог. А группировку почившего Мусы он, опять-таки по отсутствии опыта, вообще не принял во внимание. Больше беспокоился о тех, кто схватил Пашу-Академика. Интуиция подсказывала Васильеву: они – какая-то третья сторона. Очень мало беспокоился он и об официальных властях. Если пострадавшая сторона вовремя не подчистила свою территорию, это ее проблемы. Вчерашних трупов хватит на месячную норму не слишком криминального района. Но вряд ли кто-то свяжет эти трупы с неким Васильевым, кандидатом химических наук без криминального прошлого. Тут он тоже ошибался. Но ему повезло. В банде Костромы командой Силыча занималось изрядное количество народа. И пожелай они – Васильев мигом оказался бы за решеткой. Но всем им было сейчас не до того. Все были уверены, что Муса завалил Кострому и остальных, потому что на месте «стрелки» ни трупов, ни горелых машин не оказалось. Драться с «черными» группировка не могла: силенки не те. Да и формально «черные» правы: денег-то Кострома не вернул. Касику, который пытался растолковать ошалелым бригадирам, что на «стрелке» неким волшебным образом завалили всех, а во всем виноват некто слева, никто не поверил. Касик – бычара. Придурок. Поэтому в «офисе» Васильева никто не ждал. Ждали «черных». С новой предъявой: «Где наши деньги?» Именно поэтому возник тот редкий момент, когда на место лидера криминальной структуры никто не претендует. В группировке царило безвластие, граничащее со «спасайся, кто может!» Не разбегались только потому, что хорошо знали Мусу. Этот будет ловить и резать поодиночке до тех пор, пока не получит свои деньги или товар. Или пока не перережет всех.

До Ладожской добрались на метро. Это быстрее, учитывая дорожные пробки.

– Может, к нам заглянем? – предложил Гарик, имея в виду зал.

Олежек покрутил пальцем у виска.

Гарик обиделся.

– Я же по-тихому,– буркнул он.– Вдруг там Егорыч?

– Размечтался! – хмыкнул Олег.

Валера поймал тачку, сказал, куда ехать. Сейчас он очень жалел, что не умеет водить машину. А учиться уже некогда, поскольку по-быстрому можно научиться только на педали нажимать. Для серьезного вождения нужна практика.

Большая стоянка перед бандитским особнячком машинами не изобиловала. Пара джипов, с полдюжины иномарок попроще и сильно битая «девятка». «Шестисотых» «мерсов» не наблюдалось. В стеклянной будочке нахохлился охранник. Начать следовало с него.

Васильев велел пацанам ждать, передал им сумку, предварительно вытащив и сунув под ремень пистолет с глушителем, а сам деловито направился к будочке и постучал в стекло гербовым удостоверением. Напружинившийся было охранник слегка расслабился, увидев родную русскую физиономию, и вылез на холодок.

– Чего надо? – проворчал он.

«Значит, зачистили территорию,– решил Васильев.– Иначе вопрос был бы поставлен иначе».

– Разрешение есть? – строго спросил он, показав на прислоненный к стенке будочки помповик.

– А как же! – Охранник полез в карман.– Вот.

– Почему просрочено?

– Как просрочено? – Охранник уставился на свой охотничий билет, и тут Валерий резко, от бедра, врезал ему в челюсть. Глазки охранника закатились, он обмяк и повалился вперед, на Васильева. Валерий подхватил его, водворил обратно в будочку, опустил на стульчик и захлопнул дверь. Теперь охранник выглядел точь-в-точь, как пару минут назад. Издали, конечно. Тем же решительным шагом Васильев направился к стеклянным дверям. К его удивлению, они сразу же раздвинулись. Валерий махнул удостоверением перед мордой подскочившего вахтера.

– Живенько отведи меня к Костроме! – скомандовал он.

– Хозяин в отъезде!

Почтения к представителю власти на физиономии вахтера не отразилось.

Васильев оглядел холл. Ни малейших следов вчерашнего побоища.

– А кто есть?

– А кто нужен?

Беседа зашла в тупик. Но у Васильева уже был опыт выхода из подобных тупиков. Хороший выход, но болезненный для оппонента.

– Ах! – сказал вахтер и сложился пополам. Валерий для верности добавил ему по затылку рукояткой пистолета. А стволом сделал многозначительный знак вахтерову приятелю, прислушивавшемуся к разговору издали. Приятель поднял руки.

– К стене! – скомандовал Васильев.– Ноги расставить, руки на затылок.

Он шагнул вперед, чтобы избавить приятеля от ненужных вещей, но не успел.

Раздался оглушительный звон, и великолепная стеклянная дверь покрылась мелкой сеткой трещин. Гром, треск, грохот – и одна створка развалилась. Взрывная волна ударила по ушам, Васильева отбросило за квадратную колонну. Он оказался на полу, под прикрытием деревянного барьера. Тот, кого он собирался обыскать, тоже распластался на полу, а в раскуроченную дверь ввалилось человек двадцать в полной экипировке: камуфляж, каски, броники, черные маски, автоматы с подствольниками. Полная экипировка российских командос. Однако вряд ли это был ОМОН или СОБР. Потому что ни ОМОН, ни СОБР обычно не добивают тех, кто уже не способен сопротивляться, тогда как один из нападавших мимоходом прострелил затылок сваленного Васильевым вахтера. Нападавшие разделились. Две группы устремились по коридорам, третья осталась в холле. Четверо заняли оборону, двое разбежались в стороны, причем один – в направлении спрятавшегося за колонной Васильева. Валерию вовсе не улыбалось вступать в огневой контакт с превосходящим и численно, и в огневой мощи противником. Он уже примерился рискнуть и дернуть в один из коридоров: авось не подстрелят. Но тут очухался абориген, которого Васильев так и не успел обыскать. Очухался и с детской простотой принялся палить из положения лежа по набегающей мишени. Первая пуля угодила «мишени» в бедро, вырвав клок кровавого мяса. Еще две, прежде чем раненый упал, ударили его в грудь и, вероятно, пробили броник, потому что подстреленный опрокинулся назад, дернулся разок-другой и затих. Зато очень оживились его друзья. Кинжальный огонь пяти автоматов сошелся на стрелке и превратил его в фарш: зрелище, окончательно отвратившее Васильева от мысли вступить в огневой контакт.