Артур и Запретный город, стр. 28

Лошабак выставлет вперед свои мощные копыта, упирается ими в створку ворот и мгновенно сдвигает ее с места.

С лошабаком дело идет на лад. Однако волна уже близко, всего в нескольких метрах от ворот.

Артур прыгает на задвижку, чтобы всей тяжестью своего тела протолкнуть ее сквозь кольца. Лошабак толкает еще раз, но даже он вынужден остановиться и собрать всю свою немалую силу для противостояния — уже не ветру, а настоящему урагану, поднятому гигантской волной.

Волна мчится к городу… но лошабак, наконец, захлопывает створки. Артур изо всех сил толкает задвижку, и та входит сразу в оба кольца.

Волна с неслыханной яростью ударяет в ворота. Под ее мощным натиском они сотрясаются, и все наши друзья, дружно пытавшиеся задвинуть второй засов, падают на землю. Один только Артур по-прежнему на ногах: один, он упорно пытается сделать то, что не удалось сделать троим.

Волна уже затопила туннель, и вот-вот ворвется в ворота…

Наконец, вторая задвижка входит в кольца. Все, ворота закрыты наглухо, однако полной уверенности в крепости засовов нет, поэтому все больше минипутов спешат к воротам и упираются в них руками, надеясь, что при их поддержке запоры устоят под бешеным натиском воды.

Вода — мощнейшее оружие. Помимо пробивной силы она также обладает разрушительным свойством просачиваться в любую щель и расширять эту щель до бесконечности, пока не развалится все сооружение. К несчастью, король знает, что в стенах и воротах щелей не счесть.

— Но ведь щелки очень маленькие, они наверняка выстоят! — вслух убеждает он своих подданных, но прежде всего, самого себя.

Мракос смотрит на лежащие перед ним счеты. Последняя костяшка медленно катится по проволочке и присоединяется к остальным, скучившимся на другом конце. Операция завершена.

— Ну, вот и все! — с удовлетворением произносит он и поворачивается к отцу: — С этого момента вы, Ваше Величество, являетесь единственным и полновластным императором всех Семи континентов! — И Мракос низко, даже ниже, чем обычно, кланяется Урдалаку.

Урдалак наслаждается своей победой. Он медленно набирает полную грудь воздуха, а затем так же медленно выдыхает. А так как то, что у него называется грудью, больше напоминает щуплую букву «П», звуки, издаваемые проходящим через новоиспеченного императора воздухом, напоминают завывания ветра в каминной трубе.

— Должен признать, сознание собственного могущества доставляет определенное удовольствие. Приятно, черт возьми, чувствовать себя повелителем мира, — скромно признается он. — Однако, еще приятнее сознавать, что все, кто надо, уже покойнички!

Ужасный У всегда был склонен к черному юмору. Даже победа не излечила его от злодейских наклонностей.

К счастью, наши герои сумели избежать смерти, хотя опасность по-прежнему существует, и Урдалак еще может вычеркнуть их из списков живых.

— Как вам кажется, ворота выдержат? — спрашивает столпившихся вокруг подданных король, в надежде услышать от них что-нибудь бодрое и оптимистическое.

— Конечно, выдержат, — отвечает ему Миро.

Ответ исходит от опытного инженера, так что все с ним радостно соглашаются.

Селения и Барахлюш, наконец, решаются отойти от ворот и бросаются в объятия отца.

— Крошки мои, как я рад видеть вас живыми и здоровыми! — восклицает король. Радость переполняет его.

Он прижимает детей к себе, рискуя их раздавить, он счастлив, что они снова рядом с ним. И, устремив глаза к небу, он смиренно произносит:

— Благодарю тебя, Господи, за то, что ты услышал мои молитвы!

ГЛАВА 13

Бабушке тоже очень хочется, чтобы небо услышало ее. Она прочла уже три молитвы подряд, но пока ничего не происходит.

Вздохнув, она вновь преклоняет колени перед искусно выполненным распятием, украшающим центральную стену гостиной, и начинает читать молитву, обращенную к Деве Марии.

В эту минуту в гостиную влетает отец Артура. Перемазанный в земле, с ошалелым взглядом, он похож на заблудившегося марсианина,

— О ля-ля! Огромные! Невероятные! Всего пятеро! В саду! Все черные! Угольно-черные! Они не иметь часов! — выкрикивает он отрывисто, словно читает телеграмму.

Остановившись посреди гостиной, он пару раз прокручивается на одной ноге, останавливается и продолжает чеканить телеграмму:

— Быстро! Иначе большой черный стать красный гнева! Очень гневается! Не терять времени!

Произнеся этот странный текст, он мчится обратно к двери, через которую, собственно, и вошел, точнее влетел, пару минут назад. Дело в том, что он пришел вовсе не для того, чтобы исполнить данное вождю матассалаи обещание узнать время. Он забежал зачерпнуть немного смелости, чтобы, наконец, отважиться удрать куда глаза глядят, бросив в этом странном саду и жену, и сына. Впрочем, сына давно скинули на руки бабушки, а что касается жены, то он уже не раз подумывал, куда бы получше от нее удрать.

Бросив взгляд сквозь прозрачную занавеску, прикрывающую окно, он убеждается, что странные посетители все еще в саду. Значит, настал удобный момент для побега.

— Я… я вернусь! — бросает он бабушке, и, разбежавшись, скользит к входной двери и, распахнув ее… сталкивается с пришельцами!

Не сумев затормозить, он в ужасе машет руками, пробуксовывает на пятках и шлепается на навощеный до блеска пол. Руки, выполняющие роль пропеллеров, придают телу необходимое ускорение, и он, не снижая скорости, пролетает в дверь и мчится дальше, вниз по лестнице, используя вместо тобогана собственный зад. Внизу мелкий гравий прекращает действие силы скольжения, и он, подлетев вверх, падает и зарывается носом в садовую дорожку. Пришельцы, к счастью, успели отскочить в стороны.

Впрочем, это не пришельцы, а посетители. Их трое. Первый не слишком велик ростом и нисколько не черен. Он выглядит даже элегантно. Это Давидо. Отец немного успокаивается, а Давидо приветственно приподнимает шляпу. Двое других — черные. Только черное у них не лицо, а одежда. У них черная форма. Это жандармы.

— Полдень! — с широкой улыбкой, словно он только что выиграл в лотерею, сообщает Давидо.

Отец непонимающе пожимает плечами. Давидо вынимает из жилетного кармашка часы, заботливо прикрепленные к кармашку цепочкой.

— Без одной минуты… если быть совсем точным! — добродушно поправляется он. — Это предел моего терпения!

Маленький отряд во главе с Барахлюшем врывается в зал перемещения.

Вновь приходится побеспокоить старичка-сторожа, и тот, ворча, выбирается из кокона. Разумеется, настроение у него не самое лучезарное.

— Торопитесь! Я уже на всякий случай повернул первое кольцо! — недовольно бурчит он. — У вас осталась всего минута!

Арчибальд первым садится перед огромной линзой волшебной трубы. Среди провожающих сам король. Он прибыл без своего верного лошабака: животное слишком велико для зала перемещения. Монарх подходит к Арчибальду, старички пожимают друг другу руки и заговорщически подмигивают.

— Только приехал, а уже уезжаешь! — сокрушается король, не в силах скрыть огорчения, вызванного отбытием старого друга.

— Это закон звезд, а звезды не ждут! — с хитрой улыбкой отвечает Арчибальд.

— Да, знаю и очень сожалею об этом. Ты мог бы еще многому нас научить! Ведь кругом столько интересного! — с тоской в голосе произносит король. Арчибальд кладет руку ему на плечо.

— Сегодня вы знаете столько же, сколько я. И вместе мы составляем единое целое: знания одного дополняют знания другого. Разве не на этом держится государство? Разве не в этом сила минипутов? — с чувством произносит старик.

— Да, ты совершенно прав, — соглашается король. — «Чем больше нам хочется плакать, тем больше мы должны смеяться». Пятидесятая заповедь.

— Вот видишь, вы же сами обучили меня этой заповеди! — улыбаясь, отвечает Арчибальд. Король взволнован: он знает, что старый друг искренне любит и уважает его и его народ.