Черный Стрелок, стр. 58
Секунды три Алеша глядел на него в полной прострации. Все получилось, но на него нахлынула какая-то тупая слабость…
«Экий парень молодец, ухватился за конец», – возник в голове идиотский, аккурат в духе Монаха, стишок.
Охранник перестал выть, только трясся. Зато зашевелился второй, неуверенно встал на четвереньки. Алеша поднял оброненный шокер и разрядил охраннику в затылок. Тот снова лег.
Шелехов выглянул в коридор: пусто. Лестница справа, лестница слева. Вчера, когда его вели сюда от Аленки, они спускались по левой. Подавил мгновенное искушение – к ней!
Нет, вместе им, точно, не уйти. И одному… Где-то теплилась мысль: электричество вырубилось не случайно.
Быстрый взгляд назад: оба охранника – в отключке. Шокер, пожалуй, стоит взять. О! Туфли сменить. У одного из охранников – как раз Лешин размер. Вряд ли он обидится, если получит взамен своей практичной обувки Алешины туфли за четыреста долларов. Да хоть бы и обиделся…
Лестница выводила сразу на второй этаж. Алексей помнил эту длинную галерею с цветными витражами на двустворчатых окнах. Интересно, какое здесь стекло? Небось, пуленепробиваемое?
Выяснить это самостоятельно Алеша не успел. На противоположном конце галереи появился человек. Бежать было глупо. Поэтому Алеша уверенно двинулся навстречу. Авось, пронесет.
Не пронесло.
– Ты тут откуда взялся? – с некотором удивлением спросил охранник, преграждая Шелехову путь.
Тут он увидел шокер в руке Алексея, мгновенно отпрыгнул назад, сунув руку под мышку…
Алеша метнул шокер ему в лицо, охранник уклонился – и словил ногой в пах. Броник у него был короткий, без клапана, так что получилось больно. Охранник заорал, но Шелехов добавил ему в голову – и вопль оборвался.
«А ведь неплохо меня научили… на свою голову», – подумал Алеша о Застенове и дяде Коле.
Хотя дяде Коле уже все равно.
Шелехов наклонился, намереваясь забрать пистолет, но тут из-за угла с топотом вылетел еще один охранник и с ходу полоснул очередью. Алеша присел, и пули разбрызгали витраж оконной створки, доказав, что стекло окна – самое обычное. В следующий миг Шелехов оттолкнулся от пола, перемахнул через подоконник и полетел вниз.
Куст смягчил удар, но Алеша запутался в ветках, осыпанных цветными осколками. Алеша рванулся изо всех сил, выкрутился из зарослей, оставив на колючках клочья костюма, выдрался на дорожку, глянул вверх и увидел в открытом окне азартное лицо охранника и короткое рыльце автомата. Время странно растянулось. Алеша даже не пробовал убежать. Он совершенно отчетливо понял: сейчас согнутый палец нажмет на спусковой крючок, компактный «Кедр» содрогнется, выплюнув короткую очередь и все. Конец.
…Раздался звук, как будто аккуратно открыли шампанское, охранник упал грудью на подоконник, дернулся, выронил автомат и затих.
– Беги, дурак! – яростно выкрикнул непонятно откуда взявшийся Уж, и толкнул Алешу в бок.
– Уж? – удивился Шелехов. – Ты откуда?
– От верблюда! Пошел, твою мать! Марш!
Неуважительный пинок под зад – и Алеша изо всех сил припустил по аллейке между изящными голубыми кустиками.
За спиной еще раз хлопнуло, уже погромче, потом Уж догнал притормозившего Алешу и спихнул его с аллеи в кусты.
Как раз вовремя – навстречу галопом пронесся целый отряд охранников.
– Туда! – прошипел Уж, и побежал первым, лавируя между декоративными деревцами.
Алеша сообразил, что Уж ведет его к главным воротам, только когда увидел впереди заставленную машинами стоянку.
Шелехов затормозил, уцепившись за трубу поливалки.
– С ума сошел? Там же охрана! Давай через стену!
– Пошел вперед, дурак! – лицо Ужа перекосила яростная гримаса. – Вперед!
Алеша, больше от испуга (оскал у Ужа был жуткий) метнулся на открытое место, увидел, что ворота заперты, а охранников, точно, целая толпа, но осознать это не успел, потому что, откуда-то сбоку, возник Уж. Автомат у него в руках затарахтел, довольно громко, поскольку глушитель выработал ресурс. Охранники, уставившиеся на Шелехова, упали. Двое последних, выскочившие из будочки с оружием наизготовку, успели пару раз выпалить в сторону метавшегося между машинами Ужа (на Алешу никто внимания не обращал), но результатом их стрельбы были только попорченные тачки. Уж присел. К его «рабочему» магазину был «валетом» прикручен второй. Уж мигом поменял их местами, упал на землю, полоснул охранников очередью по ногам, а когда те с воплями повалились, быстро вскочил и добил упавших.
Алеша бросился к будке, намереваясь открыть ворота, но Уж заорал:
– Нет! Лезь через верх!
Алеша шарахнулся от будки, разбежался подпрыгнул, зацепился за край, перекувырнулся на другую сторону и увидел, как из леска вылезает черная морда джипа, как джип, взревывая, перекарабкивается через канаву на шоссе, дверца его распахивается – и из джипова нутра высовывается круглая морда Монаха.
Монах что-то закричал, но Алеша не услышал, потому что позади загрохотали выстрелы. Ворота загремели и завибрировали от ударов пуль, Алеша присел от неожиданности… и тут, почти что ему на голову, упал Уж. Упал на ноги, но не устоял, повалился на асфальт. Алеша увидел, что на спине Ужа расплывается красное…
В этот момент Шелехов думать перестал, и перестал слышать выстрелы. Он подхватил Ужа, который оказался совсем легким, в три секунды подлетел к джипу, вместе с Ужом, головой вперед, нырнул на заднее сиденье. Джип развернулся резко – дверца захлопнулась, ударив Алешу по ноге. Через полсекунды они уже неслись прочь.
Глава сорок третья
– Не знаю, мужики, – сказал хирург, глядя в сторону. – Может, и выживет. Мы сделали все, что могли.
Он не врал. Вся бригада трудилась шесть часов безостановочно. Потому ли, что и впрямь были настоящие врачи, или из-за обещанной невероятной премии. Но дела Ужа были плохи. Первая потеря бессоновской группы. Тяжелая потеря: Уж был лучшим бойцом команды.
Все они, включая Шелехова, наплевав на безопасность, собрались сейчас в приемном покое бывшей ширгородской профсоюзной больнички, ныне превратившейся в приватную клинику новоруссов и бандитов. Хирурги здесь, понятно, были самые лучшие и привычные ко всему.
Бессонов взял врача под локоток, отвел в сторону. Принялся что-то втолковывать.
– Я в церковь съезжу, – сказал Монах. – Денег дам: пусть помолятся во здравие. Как его зовут-то?
Соратники переглянулись. Оказалось, что ответить на вопрос некому. Имени никто не знал: Уж и Уж.
– Может, Бессон знает? – предположил Ленечка.
Бессон знал.
– Тимофеем его зовут.
И уже в трубку ожившего мобильника:
– Да, я. Да, будем.
– Короче так, братва, – сказал он, пряча телефон. – Звонил управляющий Речбанка. Сурьинские к нему пожаловали.
– А что он тебе-то звонит? – спросил Ленечка.
– Я с ним толковал позавчера. Просил: если что – дать знать.
– А ему-то какая выгода с тобой вязаться? – поинтересовался Ленечка.
– Элементарная. Если Сурьин подомнет банк под себя – управляющего попросят на выход. А слить что-то в свой карман ему сейчас никто не даст.
– Понятно. А что – мы?
– А то, что я ему сказал: женитьба господина Сурьина на дочке Булкина – это не факт. Есть другая кандидатура.
– А кто у Речбанка крыша?
– А «крыша» у него… Никогда не угадаешь… «Рыбинспекция»!
Ленечка присвистнул.
– Вот это номер! И как же они ладили?
– Плохо, насколько мне известно, – отозвался Бессонов. – Особенно в последнее время. Серьезные трения. Булкин даже охрану личную нанял из левой организации, что, ясное дело, не по понятиям. Но сам банк все еще охраняют пацаны Мушкина. И с сурьинскими, естественно, у них полный консенсус.
– А мы – что? – спросил Череп.
– А у нас с ними консенсуса нет, – усмехнулся Бессонов. – И мы сейчас поедем в Речбанк и устроим там небольшой шухер.
– Типа, повыкидываем и тех и других? – оживился Монах.