Черный Стрелок, стр. 26

Салават энергично кивнул и встряхнул «секьюрити», как тряпичную куклу.

– Может, я ему сначала шнифт выну? – спросил он с надеждой.

Согнутый толстый палец потянулся к охранникову веку.

«Секьюрити» отдернул голову.

– Ладно, – быстро сказал он. – Пусть будет по-вашему.

– Будет только по-нашему, – заметил Алеша. – Ну что, первый вариант или второй?

– Первый.

– Вот и хорошо, – кивнул Шелехов. – А теперь внимательно посмотри на моего друга…

Салават оскалил крупные желтые зубы. С некоторой натяжкой это можно было назвать улыбкой. Наверное, похожая улыбка была у питекантропов [1]. Или гигантопитеков [2].

– Бывает так, что люди сначала говорят одно, потом, по забывчивости, другое, – заметил Алеша. – Мой друг обычно следит за тем, чтобы такие забывчивые больше не разговаривали. Чтобы им нечем было разговаривать. Я понятно выражаюсь?

«Секьюрити» буркнул что-то утвердительное.

Алеша кивнул. Он чувствовал себя персонажем кинобоевика. Правда, от кинобоевика не воняет блевотиной.

– А ваши документики? – спросил лейтенант, пристально глядя на Салавата.

Татарин ухмыльнулся и протянул ветеранское удостоверение. Милиционер покрутил его в руках.

– А паспорт есть?

Салават порылся в кармане и извлек на свет засаленный документ советского образца. Лейтенант полистал, хмыкнул.

– Это мой телохранитель, – не выдержав, вмешался Алеша.

– Телохранитель? – милиционер оживился. – Попрошу предъявить оружие.

– Во! – внушительный кулак Салавата возник перед носом лейтенанта. Тот отшатнулся от неожиданности.

– Я имел в виду то, что сбоку у тебя выпирает! – рявкнул лейтенант.

Салават ощерился, полез за пазуху и вытянул плоскую фляжку.

– Спирт, – сообщил он. – Налить, начальник?

– Мусульманин? – задал встречный вопрос милиционер.

Салават важно кивнул.

– А спирт, значит, пьешь?

– Не-а, – Салават ухмыльнулся. – Это для дез-ин-фекции!

Выговорив трудное слово, татарин усмехнулся еще шире, довольный собой.

– Ну-ну… Значит так. Все быстренько вышли. А ты, Шелехов… м-м-м… господин Шелехов – останьтесь.

Присутствующие, «секьюрити», второй милиционер, тот, что в форме, Салават и менеджер гостиницы покинули номер.

– Жучки в номере есть? – деловито спросил лейтенант.

– Не проверял, – ответил Алеша. – А должны быть?

– Не обязательно. – милиционер полистал иностранный паспорт Алеши, переливающийся отметками виз. – В Великобританию по какой надобности ездите?

– Я там учусь.

– Понятненько… Покойному Игорю Алексеевичу Шелехову вы, часом, не родственник?

– Сын.

– Угу, – лейтенант помолчал немного, погладил лысеющую голову. – Ищут вас, господин Шелехов, – сообщил он. – Очень хочут с вами потолковать.

– Хотят, – сказал Шелехов.

Малорослый помятый милиционер в чине лейтенанта в осыпанном перхотью пиджаке не внушал ему особого уважения.

– Чего?

– Не хочут, а хотят, – учительским тоном произнес Алеша.

Он чувствовал, что милиционер тоже не испытывает к нему особого уважения.

– Хотите, чтоб без неприятностей? – неожиданно предложил лейтенант.

– Кто меня ищет?

Лейтенант молчал, задумчиво разглядывал собственные ногти.

Алеша тоже решил подождать.

Лейтенант вздохнул, взял листок бумаги:

– Подписки брать с вас не буду, раз вам в Англию ехать, – многозначительно произнес он. Взял ручку и нацарапал на бумажке три цифры, подумал немного и переправил двойку на единичку. Еще чуть-чуть подумал и добавил «$». Пододвинул к Алеше.

Тот молчал вытянул из бумажника две сотни.

– Кто меня ищет? – еще раз спросил он.

Лейтенант небрежно сгреб доллары, смял и сунул в боковой карман пиджака.

– С номера не съезжать, – сказал он громко. – Вас вызовут.

И удалился.

– Все чисто, никаких клопиков, – сообщил Уж, пряча детектор в сумку. – Иди спать, Салаватик. Я покараулю. И ты, Алеша, ложись давай. Утро вечера мудренее.

– Момент! – Шелехов откинулся на спинку стула.

Компьютер тихонько жужжал.

– Лейтенант Туреньков, – через несколько минут сообщил Алеша. – Заместитель по оперработе второго районного отдела милиции. Уголовный розыск. Двое детей. Разведен. Платит алименты. Тридцать три процента. Как думаешь, отдаст он шестьдесят шесть баксов бывшей жене?

– Где ты это выкопал? – поинтересовался Уж. – В бухгалтерии?

– В налоговой. Туреньков, видишь ли, подрабатывает охранником в магазине «Витязь». За сто рублей в месяц.

– Сто – это по-белому, – уточнил Уж. – Лучше бы ты Сурьина пробил, чем этого бедолагу-мента.

– Сурьин – это не налоговый департамент, – сказал Алеша. – У него защита серьезная. Но ничего, подберемся и к Сурьину.

Глава пятнадцатая

Весь следующий день Алеша проторчал в сетке. Вылез – и обнаружил, что уже темнеет. Есть такое похабное свойство у Интернета – время жрать.

– Салават?

– Ай? – Татарин в соседней комнате тоже пялился в экран. Телевизионный.

– У нас пожрать чего есть?

– А как же! – квадратный силуэт, увенчанный бритой башкой, возник в дверях. – На! – Салават протянул Шелехову завернутый в лепешку шмат мяса, жирной баранины. – Хот-дог по-татарски! – заявил он, осклабившись. – Покушай немного, ужинать тебя Бессон будет. Звони ему.

– Позвони сам, ладно? – Алеша вгрызся в татарский «хот-дог», параллельно сворачивая компьютер.

Нет, день все-таки не зря прошел. По косвенным выяснили, какой банк в Ширгороде – сурьинский. Лезть туда, конечно, не стали, зато Паладин и Грендель, очень продвинутый хакер из той же банды, сообща придумали нехилую примочку. Но чтобы ее реализовать, нужно было, чтоб Сурьин перевел хоть пару долларов на контролируемый счет. А это уже была проблема Шелехова.

В ресторанчик Бессонов и Алексей пришли вдвоем. Салавата оставили снаружи: наблюдать.

Бессонов тоже провел день не без пользы. Затарился у Грязного кой-каким железом. Причем ширгородский авторитет даже цену не вздул – из уважения к Климу. Приобретенное оружие свезли в арендованную за бутыль водки сараюшку неподалеку от берега. Туда же сгрузили водолазное снаряжение, добытое Ужом и Ленечкой у местных спасателей. Снаряжение было старенькое, но Ленечка утверждал, что все исправно. Бессонов ему поверил. Ленечка под водой провел не одну сотню часов, в технике разбирался немногим хуже Ужа, а главное, знал, чем может обернуться для ныряльщика даже мелкая неисправность. Оставив Черепа сторожем при имуществе, Бессонов приехал в гостиницу. Идея Алеши насчет развлекательного пароходика ему понравилась.

– Хорошо ли тебе, Аленушка? Хорошо ли тебе, красавица?

– Пошел вон, козел! – мрачно сказала Алена.

Охранник гнусно захихикал. Вдвойне противно, когда двухметровый лоб не ржет, а именно тоненько хихикает.

– А в зеркальце поглядеться не хочешь, красавица? На личико свое писаное?

– Писаное, описанное, обоссанное! Га-га-га! – вступил в дело второй охранник, такой же тупой облом, как и первый.

Алена отвернулась к стене.

В первые дни она кидалась в придурков разными предметами, даже попыталась, в совершенной ярости, отлупить хихикающего мордоворота, чем привела обоих своих сторожей в полный восторг и получила в ответ массу «комплиментов» и предположений о ее сексуальном темпераменте. Избытком фантазии охранники не страдали, зато в выражениях не стеснялись. Правда, за все это время они и пальцем Алену не тронули. И всячески демонстрировали, что она их абсолютно не привлекает. Вообще-то охранников было четверо, но через каждые двенадцать часов они менялись. Вторая пара – точь-в-точь как первая. Такие же шкафы и такие же омерзительные «юмор» и поведение. Когда в комнате юной девушки неотлучно находятся двое мужиков, когда в туалете нет дверей, когда ты просыпаешься от мерзкого хохота, видишь над собой тупые рожи, когда здоровенный бычара при тебе спускает штаны и начинает изучать прыщик на мошонке…