Год 1942 — «учебный», стр. 106
Таким образом, активные действия Северной группы войск к концу декабря 1942 года прекратились. Сокращая фронт обороны, германское командование 23 декабря начало отводить свои войска из районов Ардона, Алагира и Дигоры на подготовленный оборонительный рубеж Эльхотово, Чикола. [469]
Эту благоприятную для наступления обстановку командование Северной группы войск не сумело использовать. Контрудары на Нальчикском направлении не дали желаемых результатов. Задача по разгрому ардонской и алагирской группировок врага выполнена не была, хотя наличные силы и средства вполне позволяли это сделать. Немцам удалось вывести из боя 23-ю танковую дивизию и мотодивизию СС «Викинг» и бросить их в район Котельниково к группе генерала Манштейна на помощь своей сталинградской группировке.
Маршал Гречко разъяснял, что
«готовя контрудары, штабы не всегда уделяли должное внимание маскировке войск. Противник часто вскрывал наши намерения и принимал соответствующие меры.
Из— за плохой разведки наши войска часто не знали даже начертания переднего края обороны противника. Поэтому огонь артиллерии и минометов не всегда был эффективным. Так, 4-5 декабря при контрударе 11-го стрелкового корпуса огонь артиллерии и минометов в период артиллерийской подготовки был направлен на уничтожение боевого охранения противника, а при подходе наших войск к истинному переднему краю его обороны они не были поддержаны артиллерией из-за того, что боеприпасы были уже израсходованы.
Управление войсками со стороны штаба Северной группы и некоторых штабов дивизий велось иногда на большом удалении от войск. Поэтому штабы наступающих армий порой по нескольку дней не имели подробных сведений о положении на фронте. Часто о характере обороны и силах противника командирам дивизий приходилось узнавать уже в ходе боев…
В первые дни наступления во всех наших полках было много потерь не только от танковых контратак противника, но и его минных заграждений. Оступая, противник заминировал дороги, отдельные окопы, тропы, мосты и проходы. [470]
Характерно, что контратаки, количество которых возрастало с нашим продвижением в глубину обороны противника, осуществлялись чаще всего танковыми подразделениями. Пехотные подразделения использовались, как правило, для огневого боя и оборудования позиций на очередных рубежах обороны.
Обычно бой протекал в такой последовательности. Когда наши наступавшие части, преодолев минные заграждения и артиллерийско-минометный огонь противника, приближались к очередному его оборонительному рубежу, враг контратаковал танками наиболее выдвинувшееся наше подразделение, вынуждая его замедлить или даже прекратить дальнейшее продвижение. С наступлением темноты он отводил основную часть своих сил на следующий рубеж обороны. На ночь оставалось прикрытие в составе небольших сил артиллерии, минометов и танков, с саперным и пехотным подразделениями, которые всю ночь ракетами освещали линию фронта и, как только где-либо замечали движение с нашей стороны, сосредоточивали туда огонь. С утра следующего дня, подтянув за вечер и ночь свою артиллерию и минометы, наши войска создавали перевес над силами прикрытия противника и вынуждали его к отходу. Далее все повторялось сначала. Противник вел подвижную оборону, наши войска методически разрушали ее, при этом не уничтожали врага на месте, а выталкивали его на следующий рубеж.
Все эти и многие другие причины приводили к серьезным издержкам в боевых действиях войск Закавказского фронта. При лучшем руководстве войсками эти действия могли бы дать более эффективные результаты». [471]
Основные достижения плохо подготовленного наступления сводились к тому, что
«к этому времени (декабрь 1942 года! — Авт.) командование группы, армий, а также командиры соединений и штабы приобрели большой опыт ведения боя в сложных условиях, научились более твердо управлять войсками».
Самые густонаселенные, самые плодородные, самые экономически развитые районы собственной страны советские полководцы превратили в грандиозный полигон и учились, учились, учились. Под Москвой — воевать в тяжелых зимних условиях, под Харьковом — в тяжелых весенних условиях, под Ржевом — наступать лётом, на Кавказе — в горах…
Оборона Кавказа осуществлялась во взаимосвязи со Сталинградской битвой, оказавшей огромное влияние на дальнейшее развитие событий на этом театре военных действий. Осенью 1942 года, как пишет в своей книге «Стратегия непрямых действий» Б. Лидцел Гарт,
«внимание и усилия немцев все более сосредоточивались на Сталинградском направлении в ущерб действиям по захвату кавказских нефтяных источников; 1-я танковая армия, действовавшая на Кавказе, постепенно была ослаблена из-за переброски войск под Сталинград. Пополнение этой армии другими соединениями и частями вместо выбывших на Сталинградский фронт не производилось».
Крах армии Паулюса окончательно похоронил план «Эдельвейс» и все надежды Гитлера.
В течение своего летнего и осеннего наступления на Кавказ войска группы армий «А», по советским оценкам, потеряли более 100 тыс. человек.
Потери Красной Армии в битве за Кавказ на 31 декабря 1942 года оцениваются в 373911 человек, 990 танков, 5049 орудий и минометов, 644 боевых самолета.
В сложившейся ситуации германским войскам ничего не оставалось, как спешно оставить Кавказ. «Оптимизм» потерпевших поражение немецких генералов по этому поводу забавно перекликается с рассуждениями Баграмяна и Москаленко по поводу проигранной советскими войсками Воронежско-Ворошиловградской операции: [472]
«Оценивая сегодня события того времени, можно прийти к тому выводу, что невозможность продолжения наступления войск группы армий „А“ была, вероятно, и для нее, и для ее командования просто счастьем… Не подлежит сомнению, что если бы ее войска и преодолели горный хребет и даже вышли бы к южной границе Советского Союза, то после катастрофы в верхнем течении Дона и под Сталинградом они просто не сумели бы пробиться из Закавказья назад и соединиться с главными силами немцев».
Вынужденный отдать приказ об отходе группы армий «А» с Кавказа, Гитлер тем самым признал всю бесперспективность дальнейшей борьбы за достижение поставленных целей.
Сталинградские университеты
…Что греха таить — в сорок втором мы еще не умели воевать и управлять войсками так, как научились потом.
Маршал Н. И. Крылов
Начало оборонительного периода Сталинградской битвы принято отсчитывать с 17 июля 1942 года, когда передовые части 6-й немецкой армии генерала Паулюса вошли в соприкосновение с войсками 62-й армии генерал-майора В.Я. Колпакчи на рубеже реки Чир.
Советскому командованию к середине июля наконец-то стало ясно, что противник не собирается поворачивать свои силы на север и северо-восток, а стремится прорваться к Волге в районе Сталинграда, захватить этот важный стратегический пункт и крупнейший про мышленный район и перерезать коммуникации, связывающие центр страны с Кавказом. Разбитые и отступающие войска Юго-Западного и Южного фронтов были не в состоянии остановить врага. [473]
На Сталинградское направление Ставка выдвинула из своего резерва 62, 63 и 64-ю армии. Они вошли в Сталинградский фронт, созданный 12 июля на базе управления ЮЗФ. В состав фронта вошли также 21-я общевойсковая и 8-я воздушная армии. Командующим фронтом утвердили Тимошенко, членом Военного совета — Хрущева, начальником штаба — Бодина. Сюда же влились вышедшие из окружения части 28-й и 38-й армий. В оперативное подчинения фронта была передана Волжская военная флотилия.
Всего к 20 июля Сталинградский фронт располагал 38 стрелковыми и тремя кавалерийскими дивизиями, восемью стрелковыми бригадами. Из них 18 дивизий были свежими и полностью укомплектованными личным составом и артиллерией (в трех новых армиях имелось 3710 орудий и минометов), шесть дивизий насчитывали от 2500 до 4000 человек, а 14, прошедших путь от Донца и Оскола, — от 300 до 1000 человек и были совершенно небоеспособными.