Команда ТелеVIР, стр. 36
Часть 3. Пленники телевизионных миражей
Глава 1. Дела деревенские…
По заведенному с давних пор порядку петух Громовик кукарекал по утрам со старенького забора из посеревших от времени досок. Но в этот раз Громовик не успел открыть клюв и кукарекнуть: из дома донесся грохот падающих кастрюль и мисок, на крыльцо выскочил перепуганный старик. Пнув выкатившуюся следом и загромыхавшую перед ним железную миску, бледный от волнения пенсионер воскликнул:
– Господи, да что же это делается-то? Черти в зеркале! За какие грехи ты мне их трезвому показываешь? Что я тебе такого сделал?!
Из курятника вышла его жена, держа в руке пустую миску, половина содержимого которой находилась на полу, а вторая половина – на новеньком фартуке.
– Ты чего с утра раскричался? – недоумевающее проворчала она. – Всю жизнь по вечерам голосил после третьей рюмки, а тут… Чуть заикой не сделал на старости лет!
– Черти в телевизоре, – прозвучало в ответ, – желтые и зубастые!
Старушка нахмурилась: неужели он успел напиться за те пять минут, что она провела в сарае? Нет, не может быть: за такое время опьянеть до появление чертиков невозможно. Неужели траву вместо табака курить начал? Так… пора прекращать смотреть криминальные новости, а то старик и не такие привычки перетянет из телевизора в реальность.
– Признавайся, – строго сказала она, – что, когда и сколько выпил?
– Трезвый я, – обиделся старик. – Не веришь, сама телевизор посмотри.
– И посмотрю, – старушка отодвинула старика от входа и добавила, – Но если там ничего нет, то от скалочной зарядки тебе не убежать!
– Ты проверь сначала, а потом и про скалку поговорим…
Старушка решительно вошла в дом, дверь громко захлопнулась. Старик уселся на ступеньки, поежился и нервно принялся заворачивать самокрутку. Табак упорно не желал ложиться, куда положено, рассыпаясь в непослушных руках.
Петух убедился, что человек не намерен больше голосить громче его и приготовился кукарекнуть повторно. Старик кое-как свернул самокрутку, и когда пытался прикурить, из дома донесся пронзительный женский визг. Старик вздрогнул, самокрутка упала на землю и рассыпалась. Он воздел к небу руки и спросил:
– Так тебе, старая невера! Господи, но самокрутку-то за что?
Старушка выскочила на крыльцо, набрала в легкие побольше воздуха, и деревня содрогнулась от ее пронзительного визга.
Кукарекнувший именно в этот момент петух не услышал своего голоса и, крайне недовольный появлением конкуренции, протестующе замахал крыльями.
Насмерть перепуганные криками, на улицу высыпали соседи, до зубов вооруженные столовыми приборами, сковородками и скалками.
Еще через пять минут они смотрели на новенький телевизор и шепотом обсуждали показываемое. Телевизор показывал, как две неведомые зверушки играли в странную игру и хрюкотали от удовольствия. Светло-зеленая зверушка растянула пальцами широкий рот и показала другу длиннющий синий язык. Тот швырнул матовый шарокубик и попал точно в рот забияке. Зверушка упала на пол и исчезла из поля видимости.
– Они играются, что ли? – всплеснула руками Настасья Никитична. – Надо же: играющиеся черти, кто бы мог подумать?
– Никакие это не черти, – возразил Николаевич. – Черти выглядят по-другому. Они даже не такие цветные.
– Ну, конечно, – усмехнулась Валентина Михайловна. – Ты ж их каждый вечер просишь за второй бутылкой в сельмаг сбегать.
– Не каждый, – возразил Николаевич. – Раз в неделю. Имею полное на это право.
– Посылать чертей?
– Пить по две бутылки. А они, черти такие, ни разу мне ее не приносили! Я им деньги даю, а они сбегают!
– Сбегают-сбегают, черти полосатые! – подтвердила его жена: именно ее Николаевич принимал за черта после первой выпитой бутылки. Деньги на выпивку она прятала в фартук, выходила из комнаты и перепрятывала в потайной шкатулке, а на крики мужа неизменно отвечала: – Да побежали они, побежали!
И Николаевич ждал, радуясь тому, что втайне от жены нашел в доме волшебную шкатулку, постоянно пополняющуюся непонятно откуда берущимися деньгами.
Хозяева тем временем сидели на крыльце и думали, что им делать дальше? Да, соседи откликнулись на зов о помощи моментально, но ничего существенного о чертях в телевизоре сказать не смогли.
Звуки из телевизора пугали, поэтому соседи первым делом уменьшили громкость до минимума, а затем стали по очереди переключать каналы, но кривляющиеся монстры и не намеревались исчезать. Они, конечно, не особо-то и монстры – в заграничных мультиках попадались страшилища куда отвратительней. Старик подозревал, что неведомые зверушки из сказок Пушкина, должны выглядеть именно так, но не мог понять, почему они появились именно в том телевизоре, который сын привез в подарок?
– Может, в Москве какая напасть приключилась? – предположила Анна Леонидовна, соседка из дома слева. – Каналы-то московские.
– Хочешь сказать, на всю Москву один канал остался? – возразил ее муж Борис Семенович. – Неладное с самим телевизором. Петрович, настройки менял?
– Смеешься? – буркнул Иван Петрович. Он вернулся домой, открыл дверцу шкафа и показал руководство по использованию телевизора. Толстая книга на двести сорок страниц внушала уважение к производителям и мистический страх перед современной техникой. – Я три месяца буду читать и изучать написанное, и еще полгода соображать, на что нажимать, чтобы случайно не сломать чего или не взорвать. Ты же сам видел в кино, что теперь во всю технику встраивают механизмы самоуничтожения. А на пульте и красная кнопка имеется. Вон там, наверху.
– Батюшку пригласить надо, – прозвучало предложение Лидии Владимировны. Бывший комсомольский работник, она вдарилась в религию в конце восьмидесятых на волне всеобщей моды, и теперь неустанно нервировала народ краткими проповедями о любви к ближнему, обильно сдабривая их попутным перемыванием косточек каким-нибудь знакомым. – Он от наваждения в один миг избавит. Святой водой окропит, и все дела!
– Еще чего, – возмутился Игорь Петрович, – поливать включенный телевизор святой водой: закоротит к такой-то матери!
Лидия Владимировна не упустила шанс и здесь вставить слово о потустороннем:
– Вот, – назидательно протянула она. – О чем это говорит? О том, что телевидение – от Диавола!
– А мыльные сериалы – лжепророки его, – сложив руки ладошками и подняв очи к потолку, кротко заметил Иван Сергеевич. – Согласен, здравое зерно в этом есть.
– Не кощунствуй! – обиделась Лидия Викторовна. – Сериалы – это святое! Они никому не мешают.
– Мне мешают, – ответил Иван Сергеевич. – Мексиканские любовные стенания и российские уголовные разборки мне уже вот где!
Он провел пальцем по шее.
– Вам всегда что-то мешает, – отмахнулась Лидия Викторовна, – То дождь, то снег… Вы все-таки пригласите батюшку, мало ли что? Не помешает.
Церковь находилась в конце деревни, на холмике. Туда и отправилась многочисленная делегация во главе с пострадавшими от нечистой силы. Священник, услышав шум, выглянул в окно и увидел длинную процессию, возглавлявшие которую старик со старушкой катили на тележке новый телевизор.
– Что случилось? – воскликнул он.
– Ничего особенного, – буднично так, словно подобное происходило с ней каждый год, ответила старушка. – Черти, батюшка.
– Где? – изумился батюшка.
– А вон, туда вселились, – объяснила старушка, указывая на телевизор рукой. – Изгони их, батюшка!
– Как же их угораздило? – перепугался священник: только этого не хватало, чтобы в крохотной деревне появилась собственная нечистая сила. Почему они никогда не появляются в крупных городах, где священников больше, и они куда профессиональнее изгоняют нечистых с подвластной территории? Священник читал, что бесы вселяются в людей и даже видел изгнание злых духов во время просмотра фильма «Экзорцист», но вселение в телевизор не вписывалось ни в какие рамки.