Ослепительный оскал, стр. 26
Это может вам помочь?
– Подобные сведения не много говорят о ее психической жизни, не так ли?
– Почему так важна ее психическая жизнь?
– Насколько я понял, страх болезни был не единственной ее фобией. У нее был другой страх, более глубокий и серьезный, и он проявлялся в различных формах. Я пытался объяснить ей это, заставить ее понять, но она оказалась неспособной к этому. Она уткнулась мне в плечо и расплакалась. Это лишь вызвало у нее ужас перед другими страхами.
– Чего она боялась?
Он актерским жестом простер руки.
– Трудно сказать. Я не психиатр, хотя и пытаюсь идти в ногу с современной наукой.
Он обвел взглядом свою убогую приемную и, повинуясь скрытой мысли, добавил:
– Этого нельзя требовать от врачей, живущих в заброшенных городах, подобных нашему.
– Ее страх был действительным или воображаемым?
– На этот вопрос я не могу ответить, не зная о ней большего.
Его глаза затуманились какой-то мыслью.
– Страх всегда субъективен. Основная проблема страха такова: уместен ли он и оправдан ли ситуацией. В данном случае, видимо, он был оправдан. Мисс Чампион считала, что за ней охотятся, что ее подстерегает смерть.
– Она сообщила вам какие-нибудь подробности?
– Нет. У меня не было времени завоевать ее доверие. Она даже не упоминала о этих докучливых страхах до своего последнего визита. Вы расследуете ее жизнь и смерть, мистер Арчер? За ней в самом деле охотились? Кто ее в конце концов настиг?
– Не знаю. Я сам за ней следил, но делал это плохо, и она попалась.
Если она так боялась, значит была причина убрать ее.
Затем я задал вопрос, который вовсе не хотел задавать:
– Вы не думаете, что она от страха могла совершить самоубийство?
Доктор принялся расхаживать взад и вперед по потертой дорожке, протянутой поверх ковра от одной двери до другой. Когда он остановился и посмотрел на меня, у него был совершенно больной вид.
– Буду с вами откровенен. Она очень беспокоила меня в этом смысле.
Вот почему я сделал все, на что был способен, чтобы ослабить ее страх.
– Вы решили, что у нее есть склонность к самоубийству?
– Я счел возможным такое предположение. Вот все, что я могу сказать.
Я не психиатр.
Он беспомощно развел руками.
– Характер раны допускает самоубийство?
– Для этого она слишком глубока. Хотя Брейк или коронер смогут ответить на этот вопрос лучше меня. И Брейк захочет получить ваши показания.
– Я готов дать их сейчас, если вы идете в участок.
Я сказал, что иду. Беннинг вышел в холл и взял шляпу. С покрытой головой он выглядел гораздо моложе, но не настолько красивым и состоятельным, чтобы быть мужем той женщины, на которой был женат.
Перед уходом он крикнул наверх:
– Я ухожу, Бесс. Тебе что-нибудь нужно?
Ответа не последовало.
Глава 18
Грязно-белый фасад здания муниципалитета отличался от окружающих его магазинов и офисов флагштоком без флага, торчавшем возле него среди выгоревшей травы. От находящейся за зданием стоянки машин отходила асфальтированная дорожка, ведущая к зеленой двери полицейского отдела. Беннинг, кисло улыбаясь, свернул к двери.
– Спуск в чистилище, – сказал он.
В коридоре с зелеными стенами несколько ламп в проволочных сетках раздраженно мигали под потолком. Пахло мастикой, страхом и дезинфекцией, бедностью и застарелым потом, а над всем этим – бормотание человеческих голосов. В дальнем полутемном углу, напротив двери с табличкой «дежурный сержант», на деревянной скамье у стены виднелась монументальная фигура. Она принадлежала крупной негритянке в черном. Волосы, выбивавшиеся из-под черной фетровой шляпы, цветом и видом напоминали стальную проволоку. Когда она обернулась и посмотрела на меня, я узнал ее.
Беннинг заговорил первым.
– Миссис Неррис! – воскликнул он и направился к ней с протянутыми руками.
Она приняла их, подняв к нему большое темное лицо.
– Я рада вас видеть, доктор.
В полумраке ее нос и подбородок казались черными камнями, отшлифованными многолетними дождями. Лишь полные мрачной скорби глаза были живыми.
– Алекса арестовали. Его обвиняют в убийстве.
– Это, должно быть, ошибка, – успокоил ее врач тихим голосом. – Я знаю, что он хороший мальчик.
– Он хороший мальчик, – повторила она и вопросительно посмотрела на меня.
– Это мистер Арчер, миссис Неррис. Он занимается этим делом. Мистер Арчер только что говорил мне, что считает Алекса невиновным.
– Благодарю вас, мистер Арчер. Очень рада с вами познакомиться.
– Когда его арестовали?
– Рано утром в пустыне. Он пытался уехать из Штатов, но машина сломалась. Он сделал такую глупость, решив бежать. Теперь его дела намного хуже.
– Вы наняли для него адвоката?
– Да, мистера Сантану. Он уехал в Сьеру на уикэнд, но его домоправительница связалась с ним.
– Сантана хороший человек, – сказал Беннинг. Потрепав ее по плечу, он двинулся к двери комнаты сержанта.
– Я поговорю с Брейком и попытаюсь что-нибудь сделать для Алекса.
– Я знаю, что Алекс ваш хороший друг, доктор.
В ее словах звучала надежда, но спина и плечи покорно сгорбились. Заметив, что я намерен сесть рядом с ней, она подобрала полы пальто и подвинулась в сторону. Я сел на скамью, отполированная поверхность которой была испещрена инициалами.
– Вы знаете моего сына, мистер Арчер?
– Я немного поговорил с ним вчера вечером.
– И вы верите, что он невиновен?
– Да. Он, кажется, очень любил Люси.
Она с подозрением поджала толстые губы и спросила, понизив голос:
– Почему вы так думаете?
– Он сам мне сказал. К тому же, об этом свидетельствуют его действия.
Это заставило ее на некоторое время замолчать. Ее мягкая рука робко дотронулась до моей и вернулась на колено. Тонкое золотое обручальное кольцо так глубоко врезалось в палец, что его почти не было видно.
– Вы на нашей стороне, мистер Арчер?
– Я на стороне справедливости, если знаю, на чьей она стороне. Если не знаю, то я за побежденного.
– Мой сын не побежденный, – заметила она с внезапной вспышкой гордости.
– Боюсь, что именно так он и будет себя вести. Алексу могут предъявить обвинение в убийстве. Единственно возможный путь избежать этого – найти убийцу. И, может быть, вы сможете помочь мне в этом.
Я глубоко вздохнул.
– Я верю, что вы справедливый человек, мистер Арчер.
Я позволил ей остаться в этом убеждении.
– Я рада буду помочь вам, чем смогу, словом и делом, – продолжала она. – Вы сказали правду. Мой мальчик был без ума от этой женщины. Он хотел на ней жениться. Я приложила все силы, чтобы не допустить этого. Алексу всего девятнадцать лет, ему рано жениться. Я рассчитывала дать ему образование. Я пыталась внушить ему, что темнокожий человек без образования ничего не стоит в этой стране. И Люси была неподходящей для него женой. Она была старше его на пять-шесть лет и уже имела дурные привычки. Вчера я выставила ее из своего дома, и ее убили. Я сознаюсь, что сделала ошибку. Я страшно рассердилась на нее. Но она не нашла себе безопасного места. Если бы я знала о том, что с ней должно произойти, то предпочла бы оставить ее с нами.
– Вы не должны себя винить. Я думаю, что такой конец был неизбежен для нее.
– Вы так считаете?
– Она тащила на своих плечах какой-то непосильный груз.
– Мне тоже так казалось. Да, она боялась...
Миссис Неррис доверительно наклонилась ко мне.
– Я с самого начала чувствовала, что Люси принесет в дом несчастье.
Она родом из Детройта, а я сама жила там, когда Алекс был ребенком. Я все время боялась за Алекса, когда мы переезжали из города в город в годы депрессии, и вот вчера ко мне пришли и сказали, что она убита. Все, чего я опасалась, случилось здесь, в долине. И это после стольких лет работы и планов, когда я так старалась держать свое имя незапятнанным.