Лабиринт отражений, стр. 65
Я понял.
– Спасибо.
Мне не было холодно, наверное, потому, что он так хотел. Меня не обжигал серый крупитчатый снег под ногами и не испепеляли туманные струи. Может быть, это было для него пустяком, а может быть, требовало неимоверных усилий? Не знаю.
– Вы успели уйти? – спросил я.
– Да. Сейчас мы едем по городу. Вика дает водителю один адрес за другим… по-моему, она не знает, что делать. – На миг Неудачник запнулся, потом добавил: – А еще она плачет.
Оранжевые ленты вьются в небе. Бесконечный танец под жарким голубым солнцем. Наверное, это все же красиво…
– Скажи ей, что со мной все нормально.
– Это правда?
– Не знаю. Ты поможешь мне выйти отсюда?
Неудачник не ответил.
– Я смогу выйти?
– Да. Может быть.
– Скажи Вике, что все хорошо.
– Она не поверит.
– Поверит. Она тоже почти поняла. Скажи ей, что в русском квартале Диптауна есть компания «Поляна». Ей принадлежит один-единственный дом. Такая скучная бетонная двенадцатиэтажка. Ждите меня там, у второго подъезда, ровно через час.
– Еще что-нибудь, Леонид?
– Нет. Все.
– Тебе будет очень трудно, Стрелок. – Неудачник запнулся. – Ты привык бороться с глубиной. Сила и напор. Ты хороший пловец, ты всегда выныривал из водоворота. Но сейчас это не сработает.
– Ты не привык полагаться на силу?
– Смотря на какую силу, Стрелок…
Что-то легонько коснулось моего плеча. То ли прощаясь, то ли ободряя.
И небо из оранжевых нитей упало на снежную землю…
Поднимаюсь – в брызгах красок, в калейдоскопе искр. Дип-программа работает. Своего тела я по-прежнему не вижу.
И только едва ощутимая память прикосновения живет во мне.
Я еще помню тот мир, еще живу в нем. В чужом далеком сне…
– Что же ты творишь, Дибенко? – шепчу я в безумствующую тишину. – Нельзя… нельзя с ним поступать по-нашему.
Он не слышит меня, случайный творец виртуального мира, он продолжает свою погоню за Неудачником, охоту за чудом. Но мне надо его найти, объяснить, как он ошибается…
Закрываю глаза, раскидываю руки. Цветные всполохи за опущенными веками – дип-программа продолжает окутывать мой мозг.
Прежде всего – спокойствие. В ней нет ничего демонического. Блестящая побрякушка, которую крутили перед глазами пациента гипнотизеры, – вот что такое дип-программа. Побрякушка электронного века. Нет границы между сном и сном во сне. Я сам строю эти барьеры. Сам уговариваю себя, что тону.
Но сейчас – время выныривать.
– Глубина… – шепчу я почти нежно. – Глубина-глубина…
Мы строили ее, укладывая кирпичики компьютеров на цемент телефонных линий. Мы соорудили очень большой город. Город, в котором нет ни добра, ни зла – пока не приходим мы.
Нам было трудно в настоящем. Там, где не понимают азарта многодневного взлома чужой программы и многомесячного написания своей. Там, где говорят не о падающих ценах на мегабайт памяти, а о растущих ценах на хлеб. В мире, где убивают взаправду. В мире, где трудно и грешникам, и святым, и просто людям.
Мы построили свой город, не знающий границ. Поверили в то, что он настоящий.
Время выныривать.
Нам хотелось чудес, и мы населили ими Диптаун. Эльфийские поляны и марсианские пустыни, лабиринты и храмы, далекие звезды и морские глубины – всему нашлось место.
Но сейчас – время выныривать.
Мы устали верить в добро и любовь, мы написали на знамени слово «свобода» – в наивной вере, что свобода – выше любви.
Пора взрослеть.
– Отпусти меня, глубина, – прошу я. – Глубина-глубина… я твой.
Часть пятая
Неудачник
00
В начале – темно.
Все краски мира исчезли в один миг.
Я не заметил, когда и как это произошло. Только что вокруг была дип-программа, а теперь – нет вообще ничего.
Может быть, так и гибнут дайверы? Падая на самое дно виртуального пространства. Сжигая мозг и уже ничего не воспринимая?
Но темнота дробится на сетку крошечных квадратиков, меняет яркость. И краски возвращаются.
Я стою, прижимаясь лбом к стене. Нарисованной стене нарисованного дома.
Странно. Словно я вошел в виртуальное пространство, вообще не включая дип-программу. Но я смотрю не на экранчики шлема, я вроде бы по-настоящему здесь! Только мир перестал быть реальным, стал нарисованным, мультяшным.
Отступаю от стены, квадратики сливаются, превращаясь в коричневые прямоугольники. Кирпичи. Смотрю в небо – темная синь с редкими звездами. Вдоль улицы – дома и дворцы, похожие на детские рисунки: четкие контуры, залитые краской. Этот домик из кирпича, этот забор деревянный, в палисаднике – елочки… Вдоль улицы – стальные трубы с желтыми пятнами на острие. Фонари… Условность, сплошная условность. Районы поприличнее нарисованы лучше, но сейчас я где-то на окраине. Мир вокруг создан на простеньких программах и поддерживается слабыми машинами.
А самое смешное, что я – вполне настоящий. Разорванный в драке рукав рубашки, исцарапанные руки… Подношу ладонь к лицу – виден каждый волосок, видна грязь под ногтями и сбитая на костяшках пальцев кожа.
Человек, попавший в мультфильм.
Меня прошибает дрожь. Это что-то новое, такого еще не было никогда. Что сделала со мной дип-программа, прокрутившись тысячу раз?
Что я с ней сделал, вынырнув из безумия?
Со спины наплывает звук. Оборачиваюсь – по улице едет автобус. Огромная двухэтажная колымага, почти вся состоящая из стекла. Нарисован автобус довольно тщательно, у него даже вращаются колеса. К окнам прилипли карикатурные лица: взрослые, дети, старики. На боку – эмблема «Дип-проводника».
Стою, хватая ртом воздух, разглядывая неподвижные лица. Конечно, с чего им быть иными – мимику передают лишь очень хорошие, отлаженные, рассчитанные на постоянного пользователя, программы. А это – туристы.
Автобус останавливается, из него неуклюже выходят люди. Впереди – элегантный господин в ярко-красном комбинезоне, экскурсовод. Мужчины, все как один, в костюмах и галстуках, лишь единственный в группе негр одет в джинсы и безрукавку. Лица, невозмутимо правильные, как у второстепенных злодеев из детских мультсериалов. Женщины – в роскошных платьях, куда более проработанных, чем лица, в драгоценностях. Стайка карикатурно большеглазых детей. Группа стариков и старушек в шортах и с фотоаппаратами.
Последним помогают спуститься пареньку в инвалидной коляске.
– Хей! – кричит мне экскурсовод и машет рукой. Рот у него открывается, но мимики тоже нет.
– Привет… – через силу улыбаюсь я. Удовлетворенный работник «Дип-проводника» поворачивается к своим подопечным:
– What attracts you most…
Слабое шипение – и голос экскурсовода становится едва слышимым. Заглушая его, раздается сухой, чем-то знакомый голос:
– Что вас наиболее интересует в этом районе Диптауна? Мы можем осмотреть известный… – заминка, – знаменитый, прославленный центр книжной торговли, где вашему вниманию предложат любую литературу… – заминка, – любые книги, журналы, газеты, бумажные носители информации, изданные со времен…
Хлопаю глазами, как ребенок, распотрошивший любимого плюшевого мишку и нашедший внутри грязные тряпки, мятые бумажки и чей-то нестираный носок.
А я так ценил программу-переводчик «Виндоус-Хоум»! Восхищался, как быстро и точно она переводит с любого из пяти языков Диптауна!
Быстро – это верно. Но всю точность обеспечивают наши собственные мозги, выбирая из словесной каши адекватные слова.
– Также имеются, расположены известные, популярные рестораны «Меч Артура» и «Четыре – десять». Если мы пройдем по сорок три улице еще сто метров или чуть более, то приблизимся к району развлечений для взрослых, совершеннолетних.
Легкий шум среди туристов – надо понимать, что они заулыбались.
– У вас есть два часа свободного времени, – вещает экскурсовод.