Фальшивые зеркала, стр. 71
– Ты думаешь, я могла этого не понять? – Она лишь покачала головой. – Не говорить – да. Но не понять?
– Прости.
– Не за что. Но ты шел этим мостом, Леонид. Без всякой сети, без компьютера и модема…
– Ты же сама давала другое объяснение.
– Мало ли, что я могу сказать…
Она замолчала.
– Я не знаю, что мне делать… – сказал я тихонько, будто жалуясь.
– Думай. Ты дайвер. И скажи… – Вика вдруг замялась. Немного отстранилась от меня, посмотрела строго и испытующе.
– Что?
– Когда ты заподозрил, что Нике – дайвер?
– После того, как Нике не отстала от нас на тросе.
– Да… я поторопилась. А когда подумал, что Нике – это я?
– В самом конце. Уже после дворца.
– Значит, когда ты говорил Нике, что она тебе нравится, ты еще не знал, что это я?
– Ну это же была ты!
– Но ты этого не знал?
Ну вот. Проблема.
– Чувствовал… – Я улыбнулся. – Вика, наверное, я просто чувствовал, что это ты. Знаешь… как в сказке принц находит принцессу среди сотни девушек, закрывших лицо…
Я могу сейчас сказать много красивых слов.
Так много, что сам поверю – чувствовал, догадывался, знал…
Я надену красивую маску, сродни тем, что надевал в Диптауне. Я уговорю Вику поверить – она хорошо чувствует ложь, но ей захочется поверить. Моя ложь не станет стеной – наоборот, мостом. За мной нет никакой вины… не может быть виной комплимент, даже по самой пуританской морали. А Вика далеко не пуританка.
Я просто чуть-чуть совру.
– Ничего я не чувствовал, если честно, – сказал я. – А если и чувствовал, то совершенно неосознанно. Просто мне понравилась Нике. Симпатичная, боевая девчонка.
Совершенно не представляю, как Вика отреагирует. Раньше догадался бы легко. Сейчас – не знаю.
– Она мне самой понравилась. – Вика улыбнулась. – После Мадам – самая приятная личность. Мне даже захотелось пойти работать в этот дурацкий «Лабиринт Смерти».
– А как же реальный мир?
– Тогда – подрабатывать…
– Не надо. Хватит в нашей семье одного ненормального, не выбирающегося из глубины.
– Леонид…
Я посмотрел Вике в глаза.
– Найди Темного Дайвера. Найди и поговори. Выясни, чего он хочет.
– Он найдет меня сам, Вика. Я ведь пустил дезу, что Дибенко нанял меня убить Темного Дайвера.
– И дезинформация стала реальностью… Леонид, ты ведь не собираешься этого делать?
– Нет. Наверное – нет.
– Вот про «наверное» – забудь. Тот паренек мог не знать, что творит, когда стрелял. Ты – будешь знать. И будешь помнить, всегда.
Она была сейчас очень серьезной, моя Вика.
– Он уже стрелял в нас, Вика.
– В ответ на ваши выстрелы.
– Не важно. Он ворвался в чужой дом.
– Он все-таки хотел диалога!
– Вика, у него есть оружие третьего поколения.
– Это только слова Дибенко. Темный Дайвер мог блефовать, мог угрожать. Но разве он кого-то убил?
– Когда он убьет, Вика, я тоже это буду помнить всю жизнь. И не знаю, что будет для меня больнее: знать, что убил я, или что убили моего друга.
– Леонид… – Она вздохнула. Снова прижалась ко мне. – Ну Леня, Леня…
Почему я как каменный?
Я хочу отомстить?
Или не готов простить?
Или, вот ведь что самое страшное, завидую тому из нас, кто сохранил в полной мере всю свою силу? Сохранил – и отбросил все те правила, нормы, что всегда опутывали дайверов.
Может быть, я и этому завидую?
Этой лихой бесшабашной свободе, с которой Темный Дайвер преследует Дибенко, заставляя скрываться создателя самой глубины? Веселому азарту, с которым он вошел в дом Чингиза, принуждая нас к разговору, легкости, с которой нажал на спуск – не на игровом полигоне «Лабиринта», а в обычном мире Диптауна?
Я не знаю, кто и почему назвал его Темным Дайвером. Может быть, прозвище заслуженное. Если он так назвал сам себя – это еще хуже. Это позиция.
– Не делай необратимого, Леня!
– Знаю.
– Никогда не делай необратимого. Одно слово «ненавижу» не искупит десять слов «люблю». А одну смерть…
– Знаю, но одна смерть уже случилась!
Я замолк, услышав собственный голос. Хочу отомстить, или не могу простить? Вот в чем вопрос.
– Вика…
Ее лицо все-таки стало мокрым, я ощутил соль на губах.
– Вика, я попробую. Я действительно попробую.
– Ты – дайвер, Леня… помни это…
– Я…
Руки вдруг стали горячими.
А слова – просто ненужными.
– Я не дайвер, Вика… сейчас и здесь.
– Ты черт знает сколько не спал… – Она улыбнулась. – Уверен?
Я кивнул.
– Уверен. Этой ночью я не хочу смотреть на звезды. И говорить о врагах – тоже.
Вика кивнула. И я увидел, как сквозь слезы проступила ее улыбка:
– Ладно… звезды подождут. Я их попрошу. А врагов и спрашивать не станем.
10
Проснуться утром – это хорошо.
Именно утром, не к полудню, когда бьет сквозь шторы резкий солнечный свет, шумят машины, визгливо кричат дети, а голова с самого утра не отдохнувшая, а усталая.
Встать в восемь утра… для обитателя Диптауна это почти подвиг.
Вика поднялась раньше. Я слышал, как она ходит по кухне, что-то негромко напевая, как бормочет включенный телевизор. И пахнет чем-то вкусным. И можно понежиться в кровати, не вспоминая ни о какой глубине, о мелких и крупных дрязгах, о ненужных подвигах, о хитрых интригах виртуального мира… интригах, которым место в мусорной корзине, которые успеют пожухнуть к вечеру и рассыпаться в прах на следующий же день.
Ритм… бешеный ритм Диптауна. Я люблю его. Но иногда так хочется забыть о жестяном ящике, набитом микросхемами, не открывать волшебные ворота в огромный и пленительный мир. Побыть в обычной комнате, где отстают у потолка обои, где скрипит рассохшийся паркет, тянет холодком из форточки… где женщина, которую любишь, напевает на кухне, готовя завтрак для тебя, лоботряса…
– Ленька, внимание…
Когда Вика появилась с подносом в руках, я оторопел.
– Я тебя хоть раз поила кофе в постели?
– Нет, – честно сказал я.
– Исправим упущение.
…Это только в фильмах красиво выглядит. Или у них там кровати другой системы. И пищеводы иначе устроены. Пить полулежа – это еще ничего, а вот есть – совсем другой коленкор. Континентальный завтрак – дело хорошее, но тосты имеют обыкновение крошиться, причем не на поднос, а на постель. Яйца всмятку – и те плохо бьются о поднос, когда тот лежит на толстом одеяле, а под одеялом собственный мягкий живот.
– Можешь честно хвастаться друзьям, что жена приносит тебе завтрак в постель, – сказала Вика. – Только не уточняй, как часто. Ладно?
– Ладно.
И все равно мне безумно приятно. Пусть даже я предпочитаю завтракать сидя, умывшись и почистив зубы.
– Вика, – отхлебывая кофе, спросил я. – Как у тебя планы на сегодня?
– Работать. Я позвонила, что немного задержусь… но именно немного.
– Ты можешь сегодня забыть про работу? Давай куда-нибудь сходим. В театр. На концерт. Просто побродим где-нибудь…
Вика смешно надула губы.
– Ага… хорошо бы… Но не выйдет.
– Почему?
– Потому что ты тоже работаешь сегодня.
Она улыбнулась, чмокая меня в лоб.
– Не хочу, – тоном капризного ребенка воскликнул я.
– Это очень хорошо, что не хочешь. Но надо. Ты поедешь к своим друзьям. Вы решите, что делать с файлами Дибенко. Вы свяжитесь с ним… попробуете найти Темного Дайвера. И разберетесь наконец, что со всем этим делать.
– Кто и что хочет делать, – уточнил я.
– Именно. Найдите баланс интересов. Мое мнение – не стоит сейчас этой штуке появляться в мире. Во всяком случае, широко и открыто. Человечеству не хватает только искусственного интеллекта и людей, обретших бессмертие в электронном мире… для полного психоза. Мне кажется, что Дибенко это понимает. И этот… Темный… не может не понимать. Чего-то же он хочет? Вряд ли раздать файлы всем желающим или довести Дибенко до банкротства и самоубийства. Деньги, власть, слава, уязвленное самолюбие… Ищите мотив. Ищите компромисс. Это мое вам напутствие… со стороны прекрасной части человечества.