Черновик, стр. 6
3
Встал я рано, на удивление свежим и бодрым. Припомнился старый анекдот о том, что в двадцать лет всю ночь пьешь и гуляешь – утром встаешь бодрый, в тридцать лет всю ночь пьешь и гуляешь – утром встаешь и чувствуешь, что всю ночь пил и гулял, а в сорок всю ночь спишь – а утром встаешь, будто всю ночь пил и гулял. Поскольку я пока был между двадцатью и тридцатью, то у меня ночь на ночь не приходилась.
Эта выдалась удачной.
Котя еще дрых. Я принял душ, вычистил зубы намазанным пастой пальцем, порылся в холодильнике и сделал себе пару бутербродов с докторской колбасой. Ждать, пока работник умственного труда и вольного графика проснется, не было никакого желания. Хотелось действовать. Хотелось бороться и искать, найти и не сдаваться. Я заглянул в спальню.
Котя спал на широкой двуспальной кровати, сиротливо прижавшись к стенке. Я потряс его за плечо.
– Вставайте, граф!
Замычав, Котя открыл глаза. Удивленно уставился на меня.
– Пошел я. Правду искать. По дэзам, нотариусам и прочим адвокатам. Дверь закрой.
– А… Киря… – Котя потер переносицу. – Что-то мы вчера изрядно кирнули…
Ненавижу глупые каламбуры! Даже с похмелья.
– На Черкизовский заедешь?
– На даму посмотреть? Помню, помню… – Котя крякнул и сел на кровати. – Ладно, давай двигай… Я тоже вставать буду.
– Работу-то закончил? – спросил я.
– А как же… «Девочка и ее пес». – Котя встал и вслед за мной двинулся в прихожую. – Отличная история вышла, душещипательная… В малолетстве девочку соблазнил родной дядя, потом изнасиловали все одноклассники по очереди, потом она работала в борделе на Мальте, потом вернулась в Россию и занялась разведением мальтийских овчарок… тут-то и нашла свою любовь…
– Балда! – не выдержал я. – Мальтийских овчарок в природе не существует! Есть мальтийские болонки!
– Это ты у нас собаковод, тебе и положено знать, – не смутился Котя. – А рядовому читателю по барабану – что мальтийская болонка, что йоркширский терьер… Зато какова финальная фраза: «Люди могут соврать. Собака не предаст никогда!»
– Ну-ну. «Букер» тебе обеспечен, – сказал я, выходя за дверь. Вспомнил Кешью, и настроение как-то сразу упало.
Следующие четыре часа я провел в разъездах. Поймал машину с водителем-кавказцем, как нынче принято в Москве. Рыдван у него был покрепче обычного, да и сам водитель мне понравился, так что я сразу договорился с ним «на время» и принялся мотаться по городу. Дэз, нотариус, отдел регистрации жилого фонда… все те места, куда по доброй воле не пойдешь. Но мне сегодня отчасти везло. Почти всюду я проходил без очереди, почти все бюрократы «входили в мое положение».
Котя оказался прав.
Все документы на квартиру были выписаны на имя Натальи Степановны Ивановой.
Я не устраивал скандалов. Выписаны – и выписаны. Вряд ли стоило восстанавливать против себя мелких клерков. Вначале надо составить полную картину происходящего.
Последней точкой был Останкинский телефонный узел. Телефон тоже принадлежал гражданке Ивановой.
И вдруг меня посетила неприятная догадка. Я попросил водителя остановиться у офиса МТС на проспекте Мира, подошел к окошечку кассы и назвал свой номер.
– Фамилия, – скороговоркой сказала барышня.
– Максимов.
– Неверно, – холодно ответила девушка. – Повторите еще раз номер.
– Фамилия – Иванова, – предположил я. – Забыл совсем, ведь жена оформляла…
– Сколько будете класть денег?
– Сто рублей, – мрачно сказал я.
Итак, меня лишили даже мобильника. Казалось бы – невелика потеря. В любом ларьке купи пакет «Би+» или «Джинс», а то и просто оформи новый контракт. Что там у меня на счету лежало? Рублей пятьсот, не больше…
Ужасало другое. Они все продумали! Они не упустили даже такой мелочи, как контракт на мобильный телефон!
Неужели они не упустили совершенно ничего?
– Давай в поликлинику, – велел я водителю. – Это здесь, рядышком…
Поликлиника была самая обычная, «совковая». Старая, вечно ремонтируемая, с огромными очередями из кашляющей молодежи и охающих старушек. Молодежь приходила за больничным, старушки – за общением. Лечиться здесь стоило, только если вас не волнует результат. Я и сам стоял на учете лишь ради редких больничных «по гриппу».
Моей тощей карточки не нашлось. Была карточка гражданки Ивановой – пухлая, растрепанная. Видимо, она любила лечиться…
Выйдя из поликлиники, я постоял, глядя на терпеливо ожидающего водителя. Куда податься бомжу? Впрочем, у меня еще не так все плохо. Можно к маме с папой, можно к друзьям, можно на работу…
– Четвертый час кончается, – предупредил водитель.
– Дальше я пешком, – сказал я. – Тут рядом.
Заплатил восемьсот рублей – вполне по-божески, исходя из московских расценок.
– Давай уж подброшу, – сказал водитель. – Просто так.
Наверное, если бы я рассказал ему свою историю, он бы меня понял. Водитель был мингрел, бежавший во время войны из Абхазии. У него тоже где-то был дом, который теперь ему не принадлежал. И он даже не мог его увидеть – «в Абхазии меня сразу убьют».
А я мог посмотреть на свой бывший дом.
– Спасибо, – отказался я. – Пройдусь немного. Я тут рядом живу.
Водитель уехал, я двинулся к дому. По пути купил пачку сигарет – нервы все-таки пошаливали. Черт с ним, со здоровьем, когда вся жизнь рушится!
Некоторое время я бродил у дома, покуривал и разглядывал занавески. Чужие занавески… я вообще их не вешал, предпочитал жалюзи.
Потом вошел в подъезд, поднялся, постоял у двери. Тихо. Кешью, наверное, дрыхнет на диване…
Я достал связку ключей. Открыл первый замок.
А вот второй не смог. Пригляделся – и увидел, что в замке стоит новенькая личинка.
– Что творим? – раздалось со спины.
Я обернулся – по лестнице поднимался сосед.
– Петр Алексеевич, это же я, Кирилл! – воскликнул я.
– А… – Он кивнул. Остановился у своей двери. – Сменила она замок утром. Сама сменила, рукастая дама…
При слове «дама» мне сразу вспомнился Котя.
– Что же это делается? – спросил я. – Отобрали квартиру… представляете, все документы выписаны на нее! Везде!
Петр кивнул. Достал ключи, стал отпирать свою дверь. Потом сказал:
– Честно говоря, сосед, я твоих документов никогда не видал…
Это было как удар под дых. Я не нашелся, что ответить. А тут еще хлопнула вторая дверь, и высунулась стервозная бабка Галина.
– Кто такой, что тут ходит? – спросила она у Петра Алексеевича, начисто меня игнорируя.
– Кирилл же это, сосед… бывший… – буркнул Петр.
– Какой еще Кирилл? Какой еще сосед? Здесь Наташа Иванова живет! – злобно сказала бабка.
– Старая ты дрянь… – не выдержал я. – Совести нет, так о Боге подумай, скоро уже встреча предстоит.
– Сейчас милицию вызову! – юркнув к себе, выкрикнула бабка. И принялась бесноваться за дверью.
– В милицию тебе попадать точно не с руки, – сказал Петр, входя в свою законную квартиру. – Выпить хочешь?
Я молча стал спускаться по лестнице. Ждать лифт я не мог, слишком уж бурлил адреналин в крови.
Куда теперь? Строительная контора… и кинолог. Начнем с кинолога.
Достав телефон, я отыскал номер заводчицы, которой не звонил уже года два. Взяла она не сразу: судя по голосу, я ее оторвал от дел. Впрочем, заводчикам породистых собак звонят непрерывно.
– Полина Евгеньевна? – нарочито бодро спросил я. – Это Кирилл Максимов, помните? Я у вас покупал Кешью.
– Кешью… Кешью… – пробормотала Полина Евгеньевна. Как и все заводчики, она помнила скорее собак, чем их владельцев. – Помню, славненький кобелек… Вы его развязать решили? Или приболел?
– Да нет, все в порядке, – соврал я. – Я у вас проконсультироваться хочу, если можно. У моего хорошего друга с собакой проблема случилась.
– Только коротко, – сразу же расставила акценты Полина Евгеньевна. Консультировать друзей бывших клиентов, конечно же, не входило в ее обязанности.