Царь, царевич, король, королевич..., стр. 31
– Да-да, припоминаю, что-то я читал о нем… – Сэр Чарлз вновь повернулся к негритянке:
– Он не сказал, что ему нужно?
– Он заявил, что пришел за мухой.
– Вот как? – поднял брови сэр Чарлз. – Что ж, просите его прямо сюда.
Еще через миг в комнате появилась знакомая мне парочка. Сэнди с любопытством выглядывала из-за двери.
– Шерлок Холмс.
– Доктор Ватсон, – представились визитеры.
– Итак?.. – произнес хозяин.
– Сэр Чарлз, – начал Холмс, – моя просьба, возможно, покажется вам странной, но, прочитав статью в газете, я понял, что находящаяся у вас муха – это… это… моя муха.
– Вот как? – усмехнулся хозяин и, затянувшись трубкой, выпустил к потолку облако дыма. В его глазах мелькнули какие-то сумасшедшие искорки. – Сказать по совести, как раз сейчас я пытался решить, куда бы нам это животное пристроить, и ваш визит пришелся как нельзя кстати. Однако, как вы знаете, муха эта спасла нам жизнь, и мы не можем отдать ее в… хм-м… – замялся он.
– В дурные руки? – продолжил за него Холмс с ледяной улыбкой.
– Не хотел вас оскорбить. Но, помнится, писали, вы не только сыщик, а еще и естествоиспытатель. Возможно, муха нужна вам для опытов? А я считаю, это насекомое достойно лучшей участи.
– Никаких опытов, – заверил Холмс. – Видите ли, эта муха – не совсем то, что вы думаете… Вот уже месяц я разыскиваю ее.
– Вы действительно знаменитый сыщик, – хихикнула Джессика, но тут же вновь придала своему лицу серьезное выражение. – Я много читала о вас.
– Благодарите моего друга, литератора, – покраснел Холмс. Ватсон с достоинством поклонился. – Я понимаю, сэр Чарлз, что мои слова звучат недостаточно убедительно… Могу ли я хотя бы взглянуть на нее?
– Прошу, – сделал жест рукой хозяин. Я в это время сидел на дне банки. Холмс склонился надо мной:
– Если ты тот, о ком я думаю, подпрыгни.
Я подлетел на несколько сантиметров и снова уселся на дно.
– Ты хочешь пойти со мной?
Я подпрыгнул еще раз.
– Факт, достойный удивления, – покачал головой сэр Чарлз. И продолжил упрямо: – Но он еще ни о чем не говорит.
– Пожалуйста, принесите сюда чернильницу и лист бумаги, – попросил Холмс.
– Сию минуту. – Джессика, взяв с письменного стола названные предметы, подала их сыщику.
Холмс положил листок на подоконник, поставил чернильницу рядом и, открыв банку, сказал:
– Костя, напиши, это ты?
Я вылетел из банки наружу; стараясь не намочить крылышки, обмакнул в чернила лапки и принялся старательно ползать по бумаге. Затем взлетел и посмотрел на содеянное сверху. На листке получилась хотя и не очень ровная, но достаточно разборчивая буква «Я».
– Феноменально! – воскликнул сэр Чарлз. – Однако даже это не говорит о вашем праве собственности на данное насекомое. Более того, я и вовсе не слышал о праве собственности на мух…
– Полно, папенька, – вмешалась Джессика. – Упрямство – поистине одна из наиболее ярко выраженных черт истинного английского джентльмена. Но подумайте вот о чем: мистер Холмс явно знает об этом существе много больше нас, а оно, в свою очередь, недвусмысленно выразило желание отправиться с ним. Стоит ли в данной ситуации упрямиться и настаивать на своем праве? Тем паче мы, по-видимому, и так в течение целого месяца обращались с этим существом абсолютно несообразно с тем, что оно есть.
– Резонно, – помолчав, согласился сэр Чарлз. – Сэр, – обратился он к Холмсу, – не примите мое упорство за проявление дурного нрава. Дело, признаться, прежде всего в том, что меня мучает любопытство. Кем является эта муха на самом деле?
– Человеком. Жертвой черной магии.
Сэнди в проеме двери всплеснула руками, сэр Чарлз выронил изо рта трубку, а Джессика сперва задохнулась от восторга, но тут же смутилась и спросила с дрожью в голосе:
– Этот человек… мужчина или женщина?
– Юноша, – ответил Холмс, – прелестный юноша.
Не знаю, чем уж я показался ему таким прелестным. А Джессика залилась краской:
– Боже мой, я совсем не стеснялась его!
Холмс цинично ухмыльнулся и заметил:
– Хотел бы я оказаться на его месте.
– Сыщики никогда не отличались изысканностью манер, – осадил его хозяин.
Холмс сбросил с лица ухмылку.
– Итак, я забираю его? – чопорно обратился он к сэру Чарлзу.
– О да, – ответствовал тот.
Холмс вынул из кармана сюртука пустой спичечный коробок, открыл его и скомандовал:
– Сюда.
Я с удовольствием выполнил приказ и по шуршанию понял, что коробок был вновь водворен в карман. Но я продолжал слышать приглушенные голоса:
СЭР ЧАРЛЗ. Можем ли мы надеяться когда-нибудь узнать подробности той удивительной истории, невольными участниками которой оказались сами?
ХОЛМС. Об этом следует спросить моего друга Ватсона. Я всего-навсего сыщик, а писатель – он; и то, узнает ли широкая общественность подробности того или иного дела, зависит сугубо от него.
ВАТСОН. Смею заверить, когда-нибудь я обязательно опишу это наше приключение. Боюсь, однако, что повествование это будет выполнено не в привычном для меня жанре криминальной новеллы, а в новомодном жанре научной фантазии. Или не совсем научной, нечто в духе мистера По…
ДЖЕССИКА. Мистер Холмс, а смогу ли я когда-нибудь увидеть этого юношу?
ХОЛМС. Вряд ли, сударыня. Его родина – далеко-далеко отсюда. А чары, удерживающие его в незавидном образе насекомого, могут быть сняты только на его родине. Вряд ли он захочет когда-нибудь вернуться сюда.
ДЖЕССИКА (с надеждой в голосе). А вдруг?..
СЭНДИ. Боже правый, а я чуть не прихлопнула его тапкой.
Глава третья,
повествующая о том, что не все пингвину масленица
Известным уже путем: через шкаф Холмса в замок Кащея, а через библиотечный шкаф на полюс – Кубатай, Смолянин, Ватсон и Холмс (с мухой в кармане) в несколько минут добрались до знакомой уже терпеливому читателю полярной станции.
Встретить кого-нибудь они и не надеялись, а надеялись обнаружить какие-нибудь следы, по которым можно было бы догадаться, где следует искать Стаса. Каково же было их изумление, когда они увидели, что к ним, переваливаясь с боку на бок, спешит пингвин Орлик, крича на ходу:
– Наконец-то! Наконец-то! Милые, как я вас заждался!
– Гонит, – определил Смолянин. – Подляну готовит, пернатый.
Наши герои убедились, что пингвин обладает уникальным слухом.
– Не гоню, не гоню, честное кащейское! – вскричал Орлик приблизившись. – Мне помощь нужна. Что хотите за это для вас сделаю! Хотя… – Он потупился, горестно качая головой. – Хотя что я сейчас сделаю?! Ничего я сейчас не могу…
И вот что рассказал пингвин, когда они все вместе вошли в станцию и уселись возле растопленной Ватсоном печки.
Итак, Кащей превратил Костю в муху и отправил его вместе с Холмсом и Ватсоном в вымышленный Лондон, а Смолянина, Кубатая и сфинксов выбросил в реальный мир. (Кстати, вот и еще одно подтверждение непредсказуемости магических свойств: в человеческом образе ему для такой операции нужен был шкаф, а в пингвиньем – достаточно было выдернуть перышко.) И остался Кащей-Орлик один на один со Стасом.
– Что же мне с тобой-то сделать? – приплясывая от предвкушения очередного злодеяния, повторял он, хлопая крыльями по бокам.
– Может, ничего не делать? – с надеждой предложил Стас.
– Ничего не делать – это я люблю, – согласился Кащей, – потому как ленивый очень. Но тут иной случай. Тут – «кончил дело, гуляй смело». Вот превращу тебя, к примеру, в устрицу, тогда и отдыхать буду.
– В устрицу не надо, – сказал Стас. – Она мороза боится.
– А мы тебе раковину утепленную сделаем, – заверил Кащей.
– Что-то не слышал я про устриц с меховым подкладом, – слабо сопротивлялся Стас.
– Не слышал, так услышишь! Мы не будем дожидаться подарков от природы, мы создадим новый вид арктической фауны!
– Орлик, миленький, – неожиданно ласково обратился к Кащею Стас, и в глазах его мелькнул странный огонек, – у меня есть другое предложение.