Тарзан Торжествующий, стр. 15

Обамби взглянул на него с удивлением. Сейчас он точно знал, что его господин – сумасшедший. Однако, быть в лагере приятнее, чем ползать по горам. Он встал.

– Я не нужен вам сейчас, – сказал он, – но возможно, я вам понадоблюсь?

Совесть уже начала тревожить Обамби, и он решил, что не оставит своего господина одного.

– Нет, ты мне не будешь нужен, – заверил его Смит. – Беги в лагерь, я скоро приду.

– Хорошо, господин.

И Обамби пошел обратной дорогой.

Лафайэт Смит добрался до каньона, который был глубже, чем он предполагал, потом прошел до противоположной стороны, которая оказалась более крутой, чем казалось с вершины гребня. Однако он нашел там очень много интересного для себя, что стоило затраченных усилий и требовало глубокого изучения. Смит забыл о времени. Только когда он дошел до вершины дальней стороны каньона, он заметил, что стало темнеть и наступает ночь. Даже и тогда он не очень забеспокоился, но понял, что будет совершенно темно, когда он снова вернется к тому месту каньона, откуда пришел.

И тут его осенила мысль, что, идя по гребню, на котором он стоял, он смог бы дойти до входа в каньон, избавив себя от лишнего подъема и сэкономив время, а может, и расстояние до лагеря.

Когда он еще устало тащился вдоль гребня, наступила ночь. Но он продолжал идти, хотя мог только на ощупь медленно продвигаться, и ему долго не приходило в голову, что он сбился с пути.

ГЛАВА 8. БАБУИНЫ

Наступил новый день, и Африка приветствовала древнее чудо – Куду, поднявшегося со своего ложа. Из-за восточных холмов, поднялось оно, улыбаясь. Ночные жители уступили место своим дневным собратьям.

Тонгани, бабуин, пристроился на сторожевой скале и посмотрел вокруг, возможно, наслаждаясь красотой природы. Бог одарил свои бесчисленные творения красотой и дал им чувство наслаждаться ею.

А внизу кормилось племя короля Зугаша. Самые молодые, пока другие играли, подражали старшим, угрюмым злобным самцам в их поисках пищи. Зугаш был самым злым и угрюмым.

Пристальные, близко посаженные глаза сторожа уловили что-то движущееся среди холмов. Это была макушка головы человека, а скоро стала видна и сама голова.

Страж увидел, что она принадлежит человекообразной обезьяне. Но он не поднял тревогу, так как неизвестный был еще очень далеко, да, может быть, он шел не в их направлении. Страж понаблюдал за неизвестным еще некоторое время, чтобы убедиться в своих предположениях, не желая понапрасну прерывать кормежку племени.

Сейчас он был виден во весь рост.

Тонгани хотелось уловить его запах, а не только увидеть глазами. Он, подобно, многим животным, предпочитал доверять своим чувственным ноздрям больше, чем своим глазам. Но ветер дул в обратную сторону. Возможно также, Тонгани медлил оттого, что был озадачен тем, что такую человекообразную обезьяну он никогда не видел.

Сначала из-за цвета кожи он принял неизвестное создание за человека. Страж схватился за спасительное оружие, потому что убедился, что неизвестный идет в их сторону. А человекообразная обезьяна давно почувствовала запах бабуинов своим тонким обонянием. Неизвестный увидел стража в то же самое время, когда тот увидел его. И тем не менее, он шел вперед большими шагами, покачиваясь. В нем чувствовалась сила и независимость льва.

Внезапно Тонгани вскочил на ноги и издал резкий гортанный звук, и тотчас же племя пришло в движение и сгрудилось у подножия скал, где оно кормилось. Отсюда они смотрели на незнакомца и выкрикивали угрозы.

Но когда они увидели, что незнакомец один и у него нет ружья, они не столько испугались, сколько пришли в ярость и начали шумно браниться за то, что их трапеза была прервана. Зугаш и несколько больших бабуинов даже стали карабкаться вверх по скале, чтобы напугать незнакомца, но они только еще больше рассвирепели, так как незнакомец продолжал идти в их сторону.

Зугаш, король, был в ярости. Он бушевал и угрожал:

– Убирайся! Я – король! Я убью тебя! Но вот странник остановился у подножия горы и представился:

– Я – Тарзан! Тарзан пришел к бабуинам не для того, чтобы убивать их! Он шел как друг.

Наступила тишина ошеломленного удивления. Они никогда не слышали, чтобы кто-то говорил на языке обезьян. Они никогда не слышали о Тарзане, который жил далеко на юге, но тем не менее они были поражены его умением говорить с ними и понимать их. Однако он был чужой, и Зугаш снова приказал ему убираться вон.

– Тарзану ничего не нужно от вас, – сказал Тарзан. – Просто я хочу спокойно пройти мимо.

– Уходи! – зарычал Зугаш. – Я тебя убью! Я – Зушаг!

Тарзан легко забрался на скалу, так же легко как бабуин. Это был ответ Зугашу, королю. Никто, как он, не знал силу, смелость и свирепость бабуинов, и еще он знал, что ему, возможно, будет необходимо, пробыть в этой стране некоторое время, и если он хочет выжить, то должен утвердить себя среди этих созданий, как человек, который не знает страха и способен защитить себя сам.

Свирепо крича, бабуины отступили, и Тарзан достиг вершины скалы. Тут он увидел, что молодежь поднялась дальше вверх по холму, а старые самцы остались, чтобы преградить ему путь.

Так как Тарзан задержался на вершине скалы, он оказался в центре рычащих самцов, один против объединенной силы и свирепости. Для кого-нибудь другого эта ситуация оказалась бы безнадежной, но не для него. Ибо Тарзан хорошо знал диких людей этого жестокого мира, чтобы ожидать неспровоцированного нападения или убийства из любви к убийству, которое только человек из всех созданий на земле может совершить.

Он знал также, как подозрительны и нервны самцы и как неправильно они могут истолковать его намерения, и принять любой жест или действие, как угрозу безопасности племени. Он знал, что может избежать нападения только в том случае, если не даст им для этого повода.

Тогда они охотно позволят ему идти своей дорогой, не тронув его. Однако он надеялся наладить с ними дружеские отношения, так как их знание местности и ее обитателей могли бы пригодиться ему.

Лучше, если соплеменники Зугаша будут его сторонниками, а не врагами. И он еще раз попробовал завоевать их доверие.

– Скажи мне, Зугаш, – сказал он, обращаясь к ощетинившемуся королю бабуинов, – много ли в вашей стране человекообразных обезьян – Тармангани? Тарзан охотится за плохими Тармангани. Они плохие. Они убивают и делают это оружием. Они убивают обезьян. Тарзан же пришел, чтобы изгнать их из страны!

Но Зугаш только зарычал и наклонил голову к земле, как бы бросая вызов. Остальные его собратья сдвинулись в кучу, высоко подняв плечи и хвосты.

Самцы помоложе также склонили головы к земле, подражая королю.

Зугаш, гримасничая, быстро поднял и опустил брови, обнажая белки глаз. Делая так, старый свирепый король хотел напугать своего врага выражением лица, но Тарзан только безразлично пожал плечами и двинулся дальше, убедившись, что бабуины не примут его дружбы.

Он шел прямо к самцам, которые стояли на тропе, неторопливо, с беззаботным видом. Но его глаза сузились, пристально наблюдая за происходящим, все его чувства были обострены. Один самец, надменный, с негнущимися ногами, отошел в сторону, другой остался на месте. Вот сейчас, Тарзан знал, начнется настоящее испытание, которое решит исход.

Двое были совсем рядом, лицом к лицу, когда вдруг с губ человека-зверя сорвалось свирепое рычание, и одновременно он пошел в атаку. С ответным рычанием бабуин, подобно кошке сделал прыжок в сторону.

Тарзан вышел из кольца победителем в игре блеф, которая ведется всеми живыми существами, в зависимости от того, насколько их интеллект наделен воображением.

Увидев, что незнакомец не преследует их самок и детенышей, самцы удовлетворились тем, что пролаяли ему в спину оскорбления и угрожающе жестикулировали вслед.

Но все это не представляло опасности, и Тарзан игнорировал их. Он специально пошел другой дорогой, чтобы обойти самок и детенышей и избежать нападения. Тропа, которую он выбрал, привела его в незнакомую лощину, куда забрела так же самка с крошечным детенышем.