Тарзан (Сборник рассказов), стр. 450

— Я ничего не могу гарантировать. Сама по себе операция прошла успешно. Результат должен сказаться позже. Единственное, что я могу сказать — ему нужен абсолютный покой. Никто кроме сиделки не должен входить в его палату. Разговаривать с ним нельзя. Будем надеяться на лучшее. Для этого есть все основания.

Колдун положил руку на плечо Речного дьявола. В другой руке он сжимал раскаленный прут.

— Сначала правый глаз!

Внезапно железные мускулы пленника напряглись и неимоверным усилием он разорвал стягивающие его путы.

Железный прут выпал из рук Хамиса, и он увидел в глазах дьявола свою смерть. Обебе вскочил и вместе с воинами бросился к дьяволу. Но поздно!

Схватив Хамиса поперек туловища и подняв его над головой, пленник ринулся на Обебе. Тот, не выдержав, повернулся и бросился к себе в хижину. Он уже вбежал внутрь, когда раздался оглушительный грохот, и на него сквозь проломленную крышу упало что-то тяжелое. Обебе в ужасе окаменел. Это Речной дьявол, проломив крышу, прыгнул на него, чтобы лишить жизни! Икая от страха, Обебе выхватил нож и, не глядя, несколько раз вонзил его в тело дьявола. Потом, вскочив на ноги, он опрометью бросился вон из хижины.

— Люди! Идите сюда! — завопил он. — Теперь нам нечего бояться! Я, Обебе, вождь вашего племени победил Речного дьявола своими собственными руками!

Взглянув на тело, которое выволокли воины из хижины, он осел.

В лунном свете в пыли деревенской улицы он разглядел у своих ног труп заколотого им Хамиса.

Подошли люди и, увидев, что произошло, ничего не сказали. Им было страшно.

Обебе обыскал хижину, облазил окрестности, но безрезультатно. Речной дьявол исчез. Обебе побежал к воротам. Они были заперты. Но в пыли виднелись отпечатки голых ног — следы белого человека. Обебе вернулся к своей хижине, где испуганный народ ожидал его, стоя у мертвого тела.

— Я был прав, — сказал он. — Это не Речной дьявол. Это Тарзан из племени обезьян. Только он мог поднять так высоко Хамиса и бросить с такой силой, что бедный Хамис, проломив крышу, упал внутрь хижины. И только он мог удрать через запертые ворота без чьей-либо помощи.

На десятый день великий хирург ожидал результатов операции. Пациент медленно приходил в себя от действия лекарств. Он отходил от операции намного медленнее, чем того ожидал доктор. Тянулись томительные часы, утро сменилось полднем, наступил вечер, а больной все еще не произнес ни слова.

Стемнело. Все собрались в гостиной. Наконец, отворилась дверь и в комнату вошла сиделка. За ней шел Тарзан. Его голову скрывала плотная повязка, оставлявшая открытыми лишь глаза и губы. Тарзана поддерживал под локоть великий хирург.

— Теперь, я надеюсь, лорд Грейсток быстро пойдет на поправку, — сказал он. — Очевидно, вам есть о чем поговорить. Хотя он еще не знает, кто он. Но это обычное явление после подобных операций.

Больной сделал несколько несмелых, неуверенных шагов, удивленно озираясь по сторонам.

— Это ваша жена, Грейсток, — мягко сказал доктор. Леди Грейсток встала и бросилась к больному, протягивая к нему руки. Улыбка осветила его лицо, он пошел к ней навстречу и обнял.

Но вдруг кто-то оттолкнул их друг от друга. Это была Флора Хакес.

— Леди Грейсток! Это не ваш муж! Это Миранда. Эстебан Миранда! Неужели вы полагаете, что я не узнаю его из тысячи мужчин? Я не видела его с тех пор, как приехала сюда, но как только он вошел, я сразу же узнала его по улыбке. Я уверена, что это он!

— Флора! — вскричала убитая горем леди Грейсток. — Ты уверена? Нет! Нет! Ты ошибаешься! Господь не мог вернуть мне моего мужа, чтобы вновь отнять его! Скажи мне, мой муж, что это ты. Ты не солжешь мне!

Мгновение он молча стоял перед женщинами. Его шатало от слабости. Хирург подошел и поддержал его.

— Я очень слаб, — пробормотал больной, — возможно, я очень болен. Но я — лорд Грейсток. И я не знаю эту женщину.

И он указал на Флору Хакес.

— Он лжет! — воскликнула девушка.

— Да, он лжет, — вдруг раздался позади них спокойный голос.

Все обернулись. Перед ними стоял Тарзан.

— Джон! — воскликнула леди Грейсток, бросаясь к нему. — Как я могла ошибиться?! Я…

Шагнув вперед, Тарзан заключил свою любимую жену в объятия и стал покрывать ее лицо горячими поцелуями…

Тарзан и запретный город

I

ДВЕ ВСТРЕЧИ

Сезон дождей был позади; и лес, и джунгли утопали в буйной зелени, украшенной мириадами тропических цветов оживленной великолепной расцветки и хриплыми голосами бесчисленных птиц: дерущихся, любящих, охотящихся, скрывающихся от погони. Лес был наполнен трескотней обезьян и жужжанием насекомых, которые, казалось, были заняты каким-то важным делом: летали кругами и никуда не попадали. Они были очень похожи на их несчастных двоюродных братьев, живущих в неприглядных джунглях из кирпича, мрамора и цемента.

Неотделимой частью первобытного пейзажа был Владыка джунглей, сидевший в непринужденной позе на спине Тантора-слона и бездельничавший в пестром свете вечерних джунглей. Человек-обезьяна, казалось, совершенно забыл об окружающем его мире, но все его чувства были напряжены и следили за тем, что происходит вокруг. Его слух и его чутье достигали пределов, куда более отдаленных, чем пределы, доступные глазу. Именно чутью ветер принес предупреждение — запах приближающегося Гомангани. Мгновенно Тарзан весь обратился в слух. Он не собирался прятаться или убегать, потому что знал, что приближается только один туземец. Если бы их было больше, он укрылся бы в ветвях деревьев и следил бы за их приближением, скрытый листвой какого-нибудь могучего лесного патриарха, потому что только вечная бдительность позволяет обитателям джунглей избегать постоянной угрозы величайшего из всех убийц — человека.

Тарзан редко думал о себе как о человеке. С детства он был взращен животными и впервые увидел человека почти взрослым. Подсознательно он разделял людей на группы, ассоциируя их с Нумой-львом и Шитой-пантерой, с Болгани-гориллой и Хистой-змеей и с другими зверями, знакомыми ему.

Готовый к любой случайности, Тарзан с широкой спины Тантора следил за тропой, по которой приближался человек. Тантор уже начал беспокоиться, он тоже учуял человека, но Тарзан успокоил его одним словом, и огромный самец послушно застыл на месте. Вскоре за поворотом показался человек, и Тарзан облегченно вздохнул. Туземец заметил Тарзана почти одновременно с ним, остановился и, подбежав к нему, упал на колени перед Владыкой джунглей.

— Приветствую тебя, Великий бвана! — воскликнул он.

— Приветствую тебя, Огаби! — ответил человек-обезьяна. — Почему Огаби здесь? Почему он не в своей деревне и не пасет свой скот?

— Огаби ищет Великого бвану, — ответил чернокожий.

— Почему? — спросил Тарзан.

— Огаби присоединился к экспедиции белого бваны Грегори, Огаби — аскари. Белый бвана Грегори послал Огаби найти Тарзана.

— Я не знаю никакого белого бваны Грегори, — возразил человек-обезьяна. — Зачем он послал тебя найти меня?

— Белый бвана послал Огаби привести Тарзана. Он должен увидеть Тарзана.

— Где он? — спросил Тарзан.

— Большое селение Лоанго, — объяснил Огаби. Тарзан покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Тарзан не пойдет.

— Бвана Грегори сказал, Тарзан должен, — настаивал Огаби. — Какой-то бвана потерялся, Тарзан найдет.

— Нет, — ответил человек-обезьяна. — Тарзан не любит большие селения. Они полны дурных запахов и болезней, людей и других зол. Тарзан не пойдет.

— Бвана д'Арно говорит, Тарзан приходить, — прибавил Огаби, как будто между прочим.

— Д'Арно в Лоанго? — спросил человек-обезьяна. — Почему ты сразу мне об этом не сказал? Для бваны д'Арно Тарзан придет.

Итак, попрощавшись с Тантором, Тарзан соскочил с его спины и направился в сторону Лоанго. Огаби последовал за ним.