Академия родная, стр. 23

САРДЕЛЬКА И НЕЙРОЛЕПСИЯ

Нейролепсия – это фармакологический эффект. Когда острые психозы лечат, шизуху или маниакально-депрессивные расстройства, вколют психу дозу, а у того тело как ватное, в голове пусто становится, а мир сужается в игольное ушко. Если какие мысли и остаются, то самые простые, а эмоций нет совсем. Но у некоторых нейролептиков есть побочное действие – они здорово рвотный рефлекс подавляют. Одно из таких лекарств называется этапиразин. О нем и сказ.

Опять отгуляли мы отпуск, и вот снова в родимых пенатах. Третий курс не шутка, пожалуй самый сложный в постижении медицинской науки. Но семестр только начинался, и до сессии было далеко… От сессии до сессии живут студенты весело, и курсанты не исключение. Был у нас во взводе курсант Валера Русских. Нормальный курсант, но с редкой патологией – пить совсем не мог. Нету такой статьи, чтоб за непереносимость алкоголя из армии комиссовать, вот он и жил трезвенником аж до третьего курса. Выпьет тридцать грамм водки и сразу блевать. Даже от бутылки пива блевал, такой вот был тяжелый случай. Трудно ему было: во-первых, непьющий военный уже белая ворона, а во-вторых – Валера всей душою желал почувствовать нормальный пьяный кайф. Хотелось Валере Русских быть русским человеком, да не получалось.

Но на третьем курсе ситуация изменилась – как вы уже знаете, мы стали изучать фармакологию, науку о лекарствах. Как только дошли до этапиразина, понял Валера, что его мучениям пришел конец – рвотный рефлекс победить можно! Он быстро где-то надыбал упаковку этого препарата и ерзал в предвкушении ближайшего выходного – решил устроить себе боевое крещение, и купил водки. Для себя и для того парня, который собутыльником будет. А в собутыльники к нему напросился Сив, курсант Сивохин. Сив был известен своей потрясающей толерантностью к алкоголю, сколько не выпьет, а ему хоть бы хны. Тоже, видать, патология, диаметрально противоположная Валеркиной.

Вот и долгожданная суббота. Валера заблаговременно, еще на последней лекции таблеточки заглотил, чтобы пить на пике противорвотного эффекта. А так как противорвотное действие препарата всё же побочное, а не основное, то Валера и это учел – шарахнул не то двойную, не то тройную дозу. Пообедали ребята и сели выпивать. С Сивом пить совсем не интересно – водка, сколько бы ее ни было, за полчаса заканчивается. Поэтому, как последние капельки разлили, Сив поблагодарил за водку и сразу стал куда-то собираться. Не то на танцы, где его уже подруга ждала, не то в театр, куда та же подруга билеты купила, а он забыл. Слинял, короче, а Валере посоветовал никуда не выходить, ибо к состоянию алкогольного опьянения тот человек непривычный. Еще порекомендовал побольше кушать, что при пьянках тоже весьма полезно.

Оставшись в одиночестве Валера минут сорок туда-обратно по общажному коридору шатался и кайф от выпитой водки ловил. Вышли мы покурить, и показалось нам такое поведение подвыпившего человека несколько странным. Если бы он в карты зашел поиграть или потрепаться, да хоть музыку послушать, а тут ходит, как медведь в зоопарке. Того и гляди дежурный заявится, а тут военнослужащий в небоеспособном виде мелькает. От греха подальше позвали мы Валеру к нам в комнату телевизор смотреть. Через минуту он явился и принес с собой кило сарделек.

Мы сардельки варить поставили, а Валеру перед телевизором усадили. Тот сидит прямо, как будто вместо спины доска у него, и немигающими глазами какую-то скучнейшую передачу смотрит, не то «Сельский час», не то «Темпы пятилетки». Мы ему говорим: Валера, ты бы канал переключил, что муть такую смотреть. Валера переключил, а там вообще какое-то партийное событие местного значения показывают, зрелище еще скучнее предыдущего. Валера смотрит. Нам интересно стало, чего же такого Валерка выпил, что его так странно прибило? А он говорит, что одну водку с Сивом пил. Ну раз с Сивом, тогда вроде все нормально, тот человек опытный. Думаем, вот так тяжело, наверное, человеку впервой пьяным быть. Ничего, обвыкнется, лиха беда начало.

Сварились сардельки, зовём за стол. Валера сардельку на вилку наколол и вдруг нам объявляет, что перед едой руки мыть положено. Ну нас такое замечание несколько смутило, не из морга же пришли! Хотя можно и помыть. Пошли мы всей гурьбой в умывальник. Последним Валера топает. Смотрим, а он идет, как знаменосец на параде – так и держит перед собой на вилке свою сардельку. Возле умывальника как обычно туалет. Решили зайти мимоходом. Вдруг через пять секунд Валера ни с того, ни с сего громким голосом объявляет, что он страшно болен – у него или проказа, или сифилис в последней стадии! Нам интересно стало, это он так странно шутит или гонит на полном серьёзе.

– Валера, что случилось?

– У меня член отвалился, и по ногам горячая кровь бежит.

Заглядываем в унитаз – там плавает сарделька. Видать, слетела с вилки, которую он все еще в руках держит. Штаны мокрые и не расстегнуты, ну, а что это за «кровь», вы уже сами догадались.

ЭКЗАМЕН ПО ТОКСИКОЛОГИИ

Токсикология – это почти что фармакология, только наоборот. Одна лечит, другая калечит. А экзамены что по первой, что по второй в одну сессию и ой какие сложные! Кто в наше время не мечтал получить экзаменационную оценку «автоматом»? Во-первых, «автомат» – это всегда «отлично», а во-вторых, ставился он в течение семестра, в крайнем случае сразу после, за особо выдающиеся знания по изучаемому предмету. Красота! К сессии подходишь с уже сданным экзаменом, на другие предметы времени на подготовку больше остается, а если последний экзамен «автоматом» сдашь, то и в отпуск можно на недельку раньше уехать. Одна проблема: «автоматы» у нас единицы получали. В сессию на весь курс один-два «автомата», и это по всем предметам!

Курсант Сивохин за «автоматами» не гонялся. По любому предмету его вполне «государственная оценка» устраивала – «удовлетворительно». Вообще принцип минимальной достаточности замечательная штука, много здоровья, сил и средств сберегает, хоть на личном, хоть на общегосударственном уровне. Этот подход позволял курсанту Сивохину массу полезного делать, например, на лекциях в морской бой играть или по-другому всесторонне самосовершенствоваться – хотя бы художественные книжки читать. У меня до сих пор стоит перед глазами здоровая общая тетрадь в красивой коленкоровой обложке. На этой обложке давным-давно, на самой первой лекции, курсант Сивохин написал: «1-й курс, конспекты вводных лекций». Через год он зачеркнул единицу и написал там двойку. Еще через год – тройку. Потом, кроме слова «конспекты», всё зачеркнул и чёрным фломастером дописал «по всему». Так и оставались с первого по шестой курс «Конспекты по всему». На шестом курсе тетрадка без малого на треть заполненной оказалась, и, насколько я помню, это была его единственная тетрадка…

В конце третьего курса была у нас лекция по токсикологии. Как назло, сразу за этой же лекцией по расписанию шло четырехчасовое занятие по той же токсикологии. Лекцию нам читал главный токсиколог Вооруженных Сил генерал Саватеев. Тема интересная – бытовые отравления суррогатами алкоголя в армии. Материал был крайне актуальный, и курсант Сивохин самосовершенствовался вполсилы – хоть и не конспектировал, но кое-чего слушал.

Саватеев был морским генералом – носил черную флотскую форму (тогда большие чины в медицинской службе флотов не всякими там ранговыми капитанами или там контра-вице всякими адмиралами назывались, а нормальные звания имели, по-нашему, по-сухопутному). Закончил генерал давным-давно четвёртый военно-морской Факультет нашей славной Академии и всю догенеральскую молодость по флотам скитался. Стал генерал рассказывать, как тяжело спирт от разворовывания уберечь, и вспомнил один случай. Служил он на Северном Флоте, на противолодочном корабле. На корабле были тонны спирта для антиобледенительных систем противолодочных вертолетов. И конечно же, этот спирт пили все кому не лень. Я лично на флоте не был, но думаю, что пьяный экипаж только для пиратских судов подходит. Наверное, и командир корабля так думал. Позвал тот начальник молодого Саватеева и приказал ему что-нибудь такое придумать, чтобы эти многомесячные пьянки на его борту прекратились раз и навсегда. Вот будущий генерал и придумал до гениальности простое решение – спирт бензином разводить. Функциональные характеристики антиобледенителя не изменились, а вот пить его уже нельзя было – вонял, и это всех настораживало; а если какой уж совсем отчаянный мичман и решился бы выпить, то вмиг бы у доктора в каюте оказался, чтоб там удобнее ласты склеить. А главное достоинство метода – эту адскую смесь в рутинных условиях разделить никак невозможно было. Оба вещества с похожей плотностью, смешиваемы, смесь не вымораживается, выпарить нельзя. Короче, вариант супер.