Картежник, стр. 20

Глава 5

Космический будень

Лететь предстояло ещё сутки, так что космических будней ожидалась одна штука. Такой срок можно и поголодать, тем паче, что вода в душевой кабинке лила без ограничений. Однако Олег, не любивший напряжёнки, решил дипломатов не нервировать, а дать каждому, о чём тот втайне мечтает.

Под покровом ночи, заблокировав предварительно двери комнат, чтобы никто не вылез в коридор, Казин переволок в зал и расконсервировал галактоптер. Выволок наружу штуковину и сделал в астролёте приятную прохладу с запахом свежескошенного сена. Добыл дуровину и смастерил с её помощью пластмассовые миски, кружки и ложки. Кулинарную хреновину установил в рубке. Конечно, рубка – не камбуз, но показывать работу инопланетной техники Петру Ивановичу или финансисту Сёме Казин не собирался. Лишь полевой синтезатор «Модус» вызывающе установил посреди стола в кают-компании. Самого себя Казин предусмотрительно уберёг, настроив фигулину так, чтобы она действовала строго избирательно, то есть на всех, кроме хозяина.

После этого лишнее оборудование Казин прибрал, муровину законсервировал и со спокойной совестью завалился в койку, забыв, что попутчики остались под замком.

Измученный ночными трудами, Казин проснулся поздно и сначала даже удивился приятной тишине и безлюдью. Потом вспомнил про заблокированные двери и выпустил истосковавшихся представителей человечества. У дверей санузла образовалась толчея, Альфонс Дуэтто, первым проникший внутрь, принялся принимать душ, а остальные неловко переминались, мечтая хотя бы справить малую нужду.

«Богатые тоже какают», – сделал вывод Казин. Довольно парадоксальный вывод, ибо из телесериалов ничего подобного не следует.

Разобравшись кое-как с требованиями возмущённых организмов, всепланетные делегаты собрались в конференц-зальце вокруг полевого синтезатора, напоминающего не то причудливый светильник, не то абстрактную скульптуру.

– Любопытная штучка, – заявил Симеон Пресняк. – Как вы думаете, для чего наши хозяева выставили её здесь? Подозреваю, что это микрофон или телефонный аппарат, короче, этот предмет предназначен для связи во время переговоров. Думаю, его появление означает начало полновесного переговорного процесса.

– Но на всякий случай не стоит его вертеть, – посоветовал Филипп Домашен.

– Совершенно верно, – согласилась Жаклин Шамо, – однако предлагаю обсудить некоторые аспекты сложившегося положения. Мы оказались отрезаны от информационной базы, от помощи экспертов, у нас даже нет бумаги и приспособлений для письма! В этих условиях остро необходимо пересмотреть круг обязанностей каждого из нас…

– Я тоже думаю, что это просто телефон, – не в тему сказал Казин и резко крутанул венчик полевого синтезатора.

– Не на!.. – вскрикнула Жаклин де Шамо и замолчала. Взгляд её поплыл, заволокшись мечтательной плёнкой.

О чём может мечтать титулованная верблюдица? Тайна сия велика есть и останется сокрыта от нескромных взоров. Зато сразу и резко всплыли мечтания остальных присутствующих.

– Что ж, – энергично произнёс Филипп Домашен, – круг обязанностей действительно следует пересмотреть. Я рад, что вы сами это понимаете, и, как представитель великой державы, согласен возглавить делегацию…

– …и поскольку именно мощь Северо-Атлантического блока остановила космического агрессора, – подхватил Альфонс Дуэтто, – то всю полноту власти на переговорах я беру на себя.

– Предписываю всем разойтись по своим каютам и не покидать их впредь без специального разрешения, – отчеканил Петер Иванофф. – Рядовой Казин, проследите за выполнением приказа!

Профессор Липтон и толстопузенький Сёма тоже что-то бормотали, но Казин не слушал. Он бежал в смятении, намереваясь впредь без специального разрешения не покидать своей каюты.

Как было спето в песенке: «Трудовые будни – праздники для нас!»

И как было сказано в киношке: «Это же просто праздник какой-то!»

Глава 6

Не хлебом единым

Отсидевшись и отдышавшись, Казин принялся за обед. Насинтезировал кастрюльку сбалансированной, витаминизированной, легкоусвояемой бурды, похлебал, заедая чёрным хлебом. Потом начал заботиться о других. Разлил варево по мискам, к каждой порции приложил по маленькому ломтику хлеба и понёс в кают-компанию, надеясь, что увлечённые перераспределением портфелей политики не поймут, откуда взялась еда.

Так и случилось. Олег расставил миски, разложил ложки и хлеб. Всё это время дипломаты, закатив глаза под лоб, долдонили каждый своё.

– Хавать дуйте, – сказал Казин почти по-английски.

– Ту хав динэ, – транскрибировал Пресняк бывшего соотечественника, на мгновение отвлекшись от решения судеб Галактики.

Забренчали ложки, сладковато-солоноватый киселёк был выхлебан в мгновение ока. На хлеб никто, кроме Сёмы Пресняка, не обратил внимания.

– Ну, как хотите, – обиделся Казин. – В следующий раз жрите впустую. Ещё хлеб на вас тратить…

Никто не откликнулся на гневную отповедь земледельца, сладкие грёзы, которые навевал полевой синтезатор, занимали всё внимание отобедавших господ.

– Тьфу на вас, – сказал Казин и пошёл мыть посуду.

Лететь предстояло чуть менее суток. Можно и перетерпеть.

Глава 7

Мягкая посадка

Менее суток минуло уже на следующий день.

С вечера дипломаты разошлись поздно, не обменявшись ни единым словом и, кажется, не вполне понимая, что с ними происходит. С утра вышли к уже работающему «Модусу» и сразу взялись за переговоры. А Казин, костеря себя и весь свет, занялся завтраком. Во время завтрака, состоявшего всё из той же баланды, спускаемый модуль и совершил посадку в самом центре Вселенной, неподалёку от административного сектора Галактики Млечный Путь.

Внутри корабля ничто не дрогнуло, не звякнуло, не шелохнулось. Люди не прервали трапезы, и даже Казин не сразу понял, что путешествие закончено, и впереди замаячил призрак арбитражной комиссии, от решения которой зависит судьба всех людей, сколько их есть на свете, кроме самого Казина, да ещё, быть может, электромонтёра Вохи, который в эту самую минуту оторвался от пивного сосца и окинул мир трезвым, осмысленным взором.

Книга четвёртая

Знай наших

Глава 1

Не пивом единым

Хорошо было в нутре синоматки, тепло и сыро. И пахло пивом. Сосок истекал драгоценной влагой, обещая безопасность, спокойствие и неземное блаженство. Но всё же Воха поднялся на ноги.

– Хватит, – сказал он. – Хорошего понемножку. Пойду гляну, куда меня занесло.

Глава 2

Пустили Дуньку в Европу

Ох, страшновато было Олегу Казину выходить наружу! Чужая планета, чужая земля… и рядом никого, кто поддержал бы в трудную минуту. Есть кому есть, да несть кому несть. Всё на себе волочить приходится. Дипломатический корпус с самого утра радостно тусуется возле трудолюбивого «Модуса», а галактоход между тем уже никуда не летит. Прилетели, однако, и пора приступать к работе или по меньшей мере оглядеться на местности.

Воевать-то пора, да не кричится «ура!». Что же это получается, так просто выходи на чужую планету и гуляй? Ни тебе таможни, ни зелёноголовых погранцов, ни кинохроники, сбежавшейся запечатлеть историческое событие. Подумаешь, делов… прилетела деревенщина, в суде правды искать!

Казин собрался, рассовав по карманам малявину, халявину, фигулину, вещулину (пригодиться может всё!), а заодно и муровину, превращённую в носовой платок. Вышел в тамбур, задержал дыхание и коснулся заветной сенсорной панели, скрытой от глаз непосвящённых. Входной клапан причмокнул и сплюнул Казина на мостовую галактической столицы.