Вояж с морским дьяволом, стр. 51
Ее переполняла злость – куда более кипучая, чем сегодня в четыре утра. На предательницу Кристину, которая казалась каменной стеной, но оставила ее одну в самый тяжелый момент. На юных, бестолковых, но уже беременных пассажиров, которые надумали, несмотря на схватки, все равно лететь в Питер. На Володю Чехова. И больше всего на Ансара. Ведь если бы не он и не его дурацкое задание, сейчас можно было бы сладко спать. А выспавшись, отправиться в очередной СПА– салон. Или на необременительную рекламную съемку. Или даже на работу в агентство. Но не лететь младшей стюардессой в Питер и не принимать роды!!!
…Из-за шторки, скрывавшей первый салон, снова раздался мощный, перекрывающий шум турбин, женский крик. А сразу за ним – жалобный голос мужа:
– Заинька! Не умирай! Пожалуйста, не умирай!..
Татьяна мигом забыла весь свой страх и пулей бросилась на помощь. В конце концов, ее любимая героиня, Скарлетт О’Хара, когда понадобилось, тоже приняла роды без всякой медицинской подготовки и помощи. А она что, хуже?
…И Таня не подкачала: в Питере приземлилось пассажиров на одного больше, чем улетало из Москвы.
Глава 14
Странное существо человек.
Еще две недели назад Татьяна думала, что несчастней ее нет никого на Земле. Что она никогда не привыкнет к бесконечному недосыпу. Сальным и всегда одинаковым шуточкам бортмехаников. Капризам пассажиров. Придиркам напарницы Кристины… Каково это человеку, сделавшему карьеру в бизнесе, – бесконечно разносить кофе. Познавшей какую-никакую, а славу первой красавицы – терпеть нахальные щипки за бедра. И самое ужасное: кругом сплошные начальники, от той же Кристины до любого самолетного техника, а раньше-то, в родном рекламном агентстве, на нее только Брюс Маккаген, самый главный шеф, и смел прикрикнуть.
Но ничего. В первую неделю ей хотелось умереть. Во вторую – позвонить однокурснику, ставшему психотерапевтом, и попросить, чтоб прописал таблеток от депрессии. А потом потихоньку она начала привыкать. И даже получала от своей новой работы определенный, слегка мазохистский кайф. Было что-то притягательное в ее новом жестком графике… В пробуждениях глубокой ночью и сне урывками в самых неподходящих местах. В постоянном прессинге – и как молодые рекламщики смеют жаловаться, что на них все время давят, попробовали бы стюардессами поработать! Даже странные, немного богохульные мысли Таню посещали: будто ее новая должность – что-то вроде послушания . Сказал же однажды кто-то из святых отцов, что любое испытание, даже тяжкая болезнь или тюрьма, – человеку во благо. И коммунисты нечто подобное говорили: слабые, когда им трудно, киснут. А сильные, наоборот, закаляются духом.
Вот и Татьяна потихоньку закалялась. Начиная со своего первого рейса, когда рыдала, закрывала глаза и орала на бестолкового мужа, но ребенка у пассажирки приняла. И врач со «Скорой», которая встречала их самолет в Питере, ее даже похвалил: вполне толковые, адекватные действия, пуповина перерезана грамотно, и кровотечения практически не было. Кристинка, правда, ужасно возмущалась, что напарница не сохранила порядок. Что салон испорчен, и несколько кресел придется менять, и ковролин на полу не ототрешь. Зато новорожденную девочку родители решили Татьяной назвать. Ясно, в чью честь. И очень приятно.
Пассажир – он ведь только на первый взгляд полным идиотом кажется. А если приглядеться – даже те двое, в балахонах, что со своими родами ей все нервы истрепали, – при ближайшем рассмотрении вполне нормальными ребятами оказались. Виноваты разве, что молодые и какой-то «духовной акушерке» поверили – будто схватки легче в воздухе переносятся?!
Полно среди пассажиров и других интересных типажей – хоть целую коллекцию характеров собирай. Вот, например, сегодня в двенадцатом ряду, на кресле «С», приятный мужик летит. Страшненький, будто чертов наместник. Но улыбка очаровательная. Так и хочется не проноситься мимо по проходу, а остановиться и поговорить.
И Таня, едва выдалась свободная минутка, остановилась. А что? Им даже по инструкции положено: если пассажир вызывает подозрение, обязательно завязать с ним разговор. Узнать, как зовут, куда и зачем летит… Вот и будем считать, что Квазимодо из двенадцатого ряда ей не просто понравился, а подозрение вызвал.
И она спросила страшненького, где тот работает. А он в ответ загадочно улыбнулся:
– Вчера имел дело с лошадьми. А завтра буду криоконсервацией заниматься. Вот и догадайтесь сами!
Доктор? Биолог? Ветеринар? Только руки – совсем не врачебные. Холеные, с маникюром. И во взгляде – ничего от естествоиспытателя.
Таня даже с Кристинкой посоветовалась – может, той в голову разгадка придет?
Но у напарницы, когда вопрос касается мужчин, один ответ:
– А, очередной извращенец!
Хотя уж этот пассажир на маньяка совсем не тянет. За версту видно: состоявшийся, самодостаточный, уверенный в себе. Такие извращенцами не бывают.
И Таня, пока разогревала обед и грузила в тележку бесконечные коробки с булочками, маслом и салатом, все ломала голову над загадочной профессией пассажира. А когда протягивала ему еду, предположила:
– Вы, наверное, балерун. Или правильнее говорить – балетомен?
Дядечка с лицом Квазимодо в изумлении всплеснул руками, а его сосед по креслу, мальчишка лет двенадцати, восхищенно захлопал в ладоши:
– Супер! А как вы догадались?!
– Уж больно странное сочетание, – улыбнулась Татьяна. – Сегодня лошади, а завтра вдруг криоконсервация. В науке такой комбинации, по-моему, не встретишь. А вот в балете – запросто. Лошади – это похоже на «Дон Кихота». А криоконсервация – чем не «Спящая красавица»? Да и типаж у вас соответствующий. Вам, простите, Санчо Пансо сам бог велел танцевать. Или – фею Карабос, ее тоже мужчины исполняют.
– Вы умнейшая женщина! – в изумлении воскликнул балерун – или балетомен? В общем, артист балета. – Почему вы работаете простой стюардессой?!
– Зато вон с какими интересными людьми общаюсь! – пожала плечами Татьяна. – А сейчас извините. Мне надо спешить, горячее стынет.
И она, толкая свою тяжеленную телегу, двинулась дальше. А пассажир, высунувшись в проход, прокричал ей вслед:
– Пожалуйста, заканчивайте с вашим обедом как можно скорее! И приходите! Мне будет чрезвычайно, чрезвычайно приятно поболтать с вами!
– Работать надо, а не болтать, – прошипела Тане в спину некстати подоспевшая Кристина.
Но Таня ее недовольство проигнорировала. Она обязательно, когда немного освободится, подойдет поговорить с интересным пассажиром. Расспросит его о театральном закулисье.
…Однако, когда через полчаса она освободилась и подошла к креслам двенадцатого ряда (и уже множество вопросов о театральной жизни придумала!), вдруг оказалось, что ее балетный собеседник крепко спит.
И это выглядело очень странно. Таня уже успела заметить, что пассажиры подобного типа – веселые, жадные до новых знакомств – в полетах не спят никогда. Наоборот: на полную катушку используют все самолетные развлечения: телевизор, плеер, бесплатные журналы, бесплатную выпивку, болтовню с хорошенькими стюардессами и симпатичными попутчицами. К тому же, когда Таня между рядами пробегала, ее Квазимодо спать совсем и не собирался: перед ним и пластиковый стаканчик стоял с очередной порцией вина, и журнал был распахнут, и с мальчишкой, соседом, он оживленно болтал. А тут вдруг вырубился. И подросток тоже дрыхнет – а уж эта публика в самолете не спит ни при каких обстоятельствах. У нее даже мелькнула мысль: вдруг разгерметизация салона идет и пассажиры от нехватки воздуха закемарили?
Впрочем, сию безумную идею Татьяна тут же отвергла, потому что прочие обитатели самолета вели себя вполне активно. Мужики, насытившись, тянулись в туалет покурить, дамочки подкрашивали губы, дети болтались в проходах. Да и третий пассажир из двенадцатого ряда, тот, что сидел у окна, выглядел бодренько, с неприкрытым интересом изучал инструкцию по аварийным выходам и спасательному оборудованию.