Рецепт идеальной мечты, стр. 38

– Он, – недобро усмехнулся респондент. И буркнул себе под нос:

– Старый педрила.

Надя не удержалась, начала краснеть. Парень поспешно проговорил: "Пардон за базар. Сорвалось".

А она, неожиданно твердо, сказала:

– Нет уж, расскажите, что вы имеете в виду?

– А что тут иметь-то? – пожал плечами парнишка. – Педик он, этот профессор, я б давно на него пацанов натравил, только он, гад, хитрый, не ко всем пристает. Тех, кто ему рыло может начистить, не трогает.

Меня тоже больше не цапает – с тех пор, как я ему по яйцам врезал! А ученичков своих – точно трахает. Видели бы вы их – все как на подбор: шейки тоненькие, голоски писклявые! И девчонки к нему не ходят, только пацаны.

Надя слушала, приоткрыв от удивления рот. Вот это профессор! Хотя… Ее респондент может и врать.

– А вы насчет профессора точно знаете? – спросила она.

Парень вдруг нахмурился:

– Чего это он вам сдался? Вон, и Мишка сказал, что вы про Васина спрашивали. Может, вы и не социолог? – Респондент начал повышать голос. – Может, ты вообще из милиции?! – перешел он на "ты".

Надя почувствовала, как в горле запершил противный комок. Она судорожно сглотнула и неожиданно выпалила:

– А вот Стругацких ты не читал!

– Мимо, – осклабился парень. – Все читал, даже мемуары!

– Ну и умник, – отрезала Надя. – На, опросный лист подпиши.

Парень поставил обалденную закорючку.

– Спасибо за сотрудничество, – поблагодарила Надя и заспешила прочь со двора.

Ну и адова это работка – социолог!

Но информацию она, кажется, выловила ценную.

Интересно, Васин действительно падок на мальчиков?

Или это просто дворовая сплетня?

Что ж, ясно, в какое русло направлять завтра разговор с профессором Пыгаловым, васинским оппонентом. Если Васин действительно педераст, Пыгалов уж наверняка не удержится, расскажет. Еще и подробностей подбавит – если Наде удастся держаться раскованно и не краснеть.

Впрочем, в успехе встречи с Пыгаловым Надя не сомневалась.

Университет, кафедра, профессор да Булгаков с Вересаевым – это ее.

Глава 9

Дорогой Димочка! Я нашла тебе "бомбу". Не спрашивай, чего мне это стоило, потому что стоило – дорого.

Твой профессор Васин… – Надя задумалась. Мирное слово "гомосексуалист", на ее взгляд, не отражало всей глубины профессорского падения. И она написало грубо, но справедливо:

– Старый педик. Хуже того: интересуется он исключительно молодыми мальчишками, от пятнадцати до двадцати лет. В МУГНе, где Васин преподает, о нем ходят легенды. Например, рассказывают, что однажды на своем спецсеминаре (куда он берет только мальчиков) профессор сказал: "Современный, прогрессивный ученый обязан уметь формулировать ответ на любой – а не только связанный со своей специальностью – вопрос. И велел студентам своими словами объяснить, что такое… – Надя снова, безбожно тратя дорогое интернетовское время, задумалась. И использовать уличные синонимы все-таки не решилась, написала по-научному:

– ..орально-генитальный контакт. Один из студентов, нормальной ориентации, возмутился и доложил о "спецсеминаре" в деканат. Надеялся, наивный, что профессора Васина прищучат. Однако вышло совсем по-другому: через месяц не в меру бдительного парня исключили из института за академическую неуспеваемость.

Влияние Васина в МУГНе исключительно велико. Он является председателем диссертационного совета, – Надя сделала для дремучего в научных вопросах Полуянова пояснительную приписку, – то есть практически единолично решает, состоится защита кандидатской или докторской или нет. Говорят, что практически всем его аспирантам мужского пола приходилось расплачиваться за заветные кандидатские корочки сам понимаешь как.

Но два месяца назад Васин впервые – к радости всех его коллег – попал под раздачу. В МУГНе появился талантливый студент, – Надя на секунду задумалась и с легким злорадством указала его имя, – твой тезка Дмитрий П.

Мальчик проявлял незаурядные способности и демонстрировал искренний интерес к русской литературе. Разумеется, попал на спецсеминар к Васину, и тот немедленно стал его окучивать. Студент вроде бы не возражал. Их неоднократно видели вместе, Васин отечески обнимал молодого гения за плечи… Но профессору не повезло: психика у студента оказалась ранимой, и, говорят, после первого контакта он покончил с собой. Эта история вызвала сильный резонанс. Отец Димы П. оказался каким-то начальником в Министерстве финансов и настоял, чтобы причины самоубийства были расследованы со всей тщательностью.

Против Васина возбудили уголовное дело, – Надя сверилась с записной книжкой, – по статье 132, часть 1, лишение свободы на срок от трех до шести лет. В тот день, когда следователь выносил решение о мере пресечения (подписка о невыезде), Васин улетел в США… Так что, если встретишь его там, в Штатах, передавай ему, что в России его очень ждут.

И еще, Дима – не знаю, пригодится это тебе или нет.

Примерно в то же время, когда Васин попался на мужеложестве, в МУГНе на кафедре истории произошел еще один инцидент – был убит 32-летний старший преподаватель, кандидат исторических наук Антон Андреевич Фомин. Убийство произошло, кстати, на Солянке, неподалеку от нашей библиотеки. Смертельное пулевое ранение в грудь, преступник до сих пор не найден. Фомин, говорят, был умник, интеллектуал, ему большое будущее светило…

Что интересно, оба ученых – и Фомин, и Васин – были активными читателями нашей библиотеки. Правда, ходили они не в наш зал, а в зал отечественной истории, девчонки их помнят. Васин, говорят, старик мерзейший, а Фомин – ничего, приятный, вежливый, только весь прыщавый, хотя ему уже (как и тебе) за тридцать.

Цени, Димочка, мою информацию. Чтобы ее собрать, мне пришлось два часа прикидываться социологом и чуть ли не писать курсовую по совершенно мне не нужному Булгакову. Но зато достоверность вышеуказанных сведений я тебе могу гарантировать.

Давай, доктор Ватсон, – отдыхай там, в Штатах, как следует и ни в чем себе не отказывай – а твой Шерлок Холмс работает за тебя.

Привет америкосам и Тихому океану.

Надя.

За истекшие два дня Пола не позвонила. Полуянов еще раз набрал номер особняка и опять наткнулся на снисходительный голос секретаря Пьера.

Дима снова, уже безо всякой веры в успех, продиктовал ему сообщение: русский журналист-де знает тайну книг и рукописей.

И опять – никакого ответа от госпожи Шеви. Пола или сама блефовала, или – что вернее – раскусила Димин блеф.

И тогда Полуянов решил перейти к активным действиям. На своем "Форде" он отправился в центр города, в район яхт-клубов и лодочных станций.

– Я хотел бы взять лодку напрокат.

– К вашим услугам, сэр. Какую вы предпочитаете?

– Самую маленькую.

– Могу предложить вам вот эту.

– Да, хорошо. Я согласен. Сколько будет стоить на одни сутки?

– Семьдесят пять.

– Прекрасно. Я согласен. Оформляйте.

– Сэр, пожалуйста, мне нужны ваши права.

– Прошу.

– О, сэр!.. Извините, но мне нужные ваши не автомобильные, но морские права.

– У меня их нет.

– Какая жалость, сэр!.. Сожалею, но в таком случае я не могу удовлетворить ваше желание.

– Я заплачу вдвойне.

– О нет, сэр, что вы! Это невозможно!

– Вдвойне. Наличными. Без оформления. Без налогов.

– Что вы, сэр, нет, нет! Никак нельзя. Это абсолютно исключено.

Разговор повторился еще в трех пунктах проката моторок.

Когда Дима вышел, теряя терпение и надежду, из четвертого заведения, к нему подвалил мелкий, плохо выбритый белый хмыреныш.

– Эй, парень, тебе лодка нужна?

Хмырь шарил глазами по сторонам и непрерывно облизывал губы.

– Ну, положим, нужна. А у тебя есть?

– Хочешь, я сам тебя свожу куда надо. Двадцать баксов в час, и все дела. На рыбалку собрался? Или покататься?