Осколки великой мечты, стр. 62
Она создаст здесь элитнейший из элитных салонов красоты. Создаст!
И ведь создала!
… – Вас что-то беспокоит? – мягко спросил ее Евгений Петрович.
Ника приветливо улыбнулась. Он определенно начинал ей нравиться – голос звучит мягко, а глаза – такие внимательные…
Она отпила глоток «Киндзмараули», ответила:
– Да нет, все в порядке. Просто задумалась. Что называется, погрузилась в воспоминания.
– Воспоминания – приятные? – требовательно поинтересовался Кислов.
– Ага, – улыбнулась Ника. – Вспоминала, как я прорабом работала… Когда помещение под салон ремонтировали, рабочие-хохлы однажды в запой ушли. Сначала я думала их просто выгнать, потом… Потом устроила им вытрезвитель. Включила ледяную воду и стала поливать из шланга. Они орут, матерятся – а никуда деться не могут, комнатка маленькая. Ничего, протрезвели…
– Да, я об этом слышал, – кивнул Кислов.
– Откуда? – удивилась Ника.
Он пояснил:
– Взял у коллег рабочие материалы «Формулы победы».
– Я польщена таким вниманием… – протянула Ника.
– Ну а как же, – серьезно сказал Кислов. – Мы ведь теперь – в одной связке.
Его тон мгновенно изменился. Голос наполнился знакомыми «пенопластовыми» нотками.
– Вы принесли оригиналы?
Ника тоже мгновенно перестроилась. От ее задумчивой мягкости не осталось и следа. Она жестко взглянула ему в глаза:
– А вы – принесли деньги?
Кислов кивнул. Взял с соседнего, пустого стула объемный конверт, протянул его Нике. Она заглянула внутрь: пачки долларов, перетянутые самопальными опоясками из цветной бумаги. Похожими на те, что утром клеили Ника и Василек.
Она небрежно закрыла конверт и бросила его в сумочку.
В этот момент Никин мобильник разразился бессмертным: «Взвейтесь, кострами…» Ника бросила: «Извините» – и схватила телефон: «Слушаю!»
В трубке молчала тишина, а из сумки продолжало разноситься: «Си-и-ние ночи!»
Ника поспешно схватила второй телефон. Бывает же такое – не только аппараты оказались одинаковыми, но и мелодии звонков совпали! Значит, у Анны-Ванны – такое же настроение, как у Ники? Боевое, игривое? Потому та и выбрала пионерскую песню?
Кислов, делая вид, что погружен в изучение меню, с интересом наблюдал за Никиными телефонными манипуляциями. А она, нажимая на кнопку приема звонка, гадала, кто звонит.
На связи оказалась Анна-Ванна. Не здороваясь, не называя Нику по имени, она произнесла:
– Завтра. В полдень. Квартира, офис, дача, магазины, склады.
И тут же положила трубку.
Ника задумчиво вернула в сумочку оба мобильных телефона.
Евгений Петрович оторвался от документов и весело посоветовал:
– Вы бы хоть разные модели покупали. Или разные звонки ставили.
– Глюпый женьщин, – самокритично отозвалась о себе Ника в грузинском стиле.
Она махнула официанту и попросила принести кофе.
Теперь ей предстояло самое главное: объяснить телевизионщику, что она не смогла добыть оригиналы. И уговорить поверить ей: «факсовая копия» – не фальшивка. Документы действительно существуют.
– Вы знаете… – произнесла она, ловя взгляд Кислова. – С оригиналами – заминка.
Он не дал ей договорить:
– Уже не нужны.
И снизошел до пояснений:
– Я рискнул. Мои люди уже проверили. Сегодня. Позвонили. Б… и всем остальным. Попросили прокомментировать. По их реакции поняли, что попали не в бровь, а в глаз. Мы уже готовим материал. Он пройдет завтра… Только один вопрос. Не для записи. У кого эти документы лежат?
Ника собрала все силы, чтобы произнести ненавистную фамилию. Даже одно ее упоминание причиняло боль…
Только открыла рот, как Евгений Петрович остановил ее взмахом руки.
– Постойте. Попробую угадать. Это Соломатин?
Ника растерянно посмотрела на него:
– Откуда… откуда вы знаете?
Кислов снисходительно хмыкнул:
– Если вы лезете в политику, солнышко, вам надо бы знать: у кого на кого лежит компромат. Или – может лежать. Это же элементарно!
Ника взяла себя в руки и улыбнулась:
– Зачем же вы тогда требовали оригиналы?
Его взгляд беззастенчиво скользил по ее фигуре. Остановился на Никиной груди, обтянутой тонкой водолазкой.
– А я проверял тебя, Ника, – сказал он. – Хотел убедиться, что ты не блефуешь.
Второй раз повторенное «ты» свидетельствовало, что его фамильярность – не оговорка.
– Убедился? – резко и тоже на «ты» спросила Ника.
Он неожиданно поднялся из-за стола. Уже стоя, сказал:
– Был рад пообщаться. Надеюсь, еще увидимся.
Поцеловал ей руку и быстро удалился. Спереди и сзади семенило по охраннику.
Ника с минуту смотрела ему вслед. Странный он, этот Кислов. Но общаться с ним – в общем, приятно. И, прямо скажем, – выгодно. Получить ни за что десять тысяч долларов, а взамен оплатить стодолларовый счет в ресторане – отличная сделка!
Она подозвала официанта.
– Будьте добры, счет.
Молодой человек подобострастно молвил:
– Все уже оплачено. Сейчас я принесу сдачу.
– Оставь себе, – отмахнулась от него Ника.
Официант благодарно закивал, прижав руки к груди, из чего Ника заключила, что чаевые оказались приличными. Ну и Кислов! Молодец мужик! Даже счет незаметно успел оплатить!
Жалко только, что сына своего он забросил…
Домой Ника явилась только в двенадцатом часу ночи. Усталая, разбитая и почему-то голодная, несмотря на все изыски «тифлисской» кухни. Но настроение зашкаливало далеко в плюс. В крови, как шампанское, бурлили пузырьки адреналина. Большая игра. Идет большая игра. И она ведет эту игру!
Васечка не спал, ждал ее. Заслышав шум мотора, выбежал в одном свитере во двор, бросился ей на шею. Они вместе поставили машину в подземный гараж, поднялись на второй этаж, в гостиную.
Уселись рядом на диване. Ника сама заварила чай.
– Что в школе? – поинтересовалась Ника.
– Прикинь, мам, я сегодня Димку Кислова уел, – похвастался Василек. – Они с папаней утром тоже на баксы опояски клеили, представляешь?! Димыч просто в шоке, что папаша попросил его помочь. Папик-то раньше его просто не замечал. Это ты с ним поговорила, да? Но дело не в этом. Знаешь что? У Кисловых-то мафия – какая-то тухлая! У тебя – круче. Димка говорит, у них всего десять штук было. А у нас – пятьдесят!
Ника только головой покачала. Ох уж эти школьнички из элитарных гимназий! Нашли чем друг перед другом хвастаться! Чьи предки больше мафии платят… Да и мы, родители, хороши… Пора отправлять сына снова за границу, пока Россия его не испортила…
Она улыбнулась ему, потрепала по кудряшкам:
– Я тут поговорила со своей мафией… И знаешь что – братки согласились… Получить с меня на триста долларов меньше, чтобы…
– Купить мне сноуборд!!! – завопил сын.
8
Ника спала крепко, без снов. И проснулась легко, без обычной утренней вялости. Валяться в постели и ждать, пока принесут кофе, терпения не было. Она прыжком, как в детстве, вскочила с кровати. Накинула пеньюар. Спустилась в кухню. Горничная, дремавшая над чашкой чая, виновато встала при ее появлении:
– А я не слышала звонка…
– Все в порядке, – успокоила ее Ника. – Принесите завтрак в гостиную. Никто не звонил?
Горничная удивленно взглянула на часы. В Никином доме существовал давно заведенный порядок: по выходным раньше одиннадцати Колесову не беспокоили. А сейчас только половина десятого.
Ника прошла в гостиную. Зачем-то проверила, есть ли гудок в домашнем телефонном аппарате. Удостоверилась, что работают все три ее мобильника – старый и два новых: купленный вчера и тот, что дала Анна-Ванна.
Пощелкала каналами: в телевизионном ящике ничего не происходило. Пролистала газеты, отметила, что в ее гороскопе на следующую неделю сплошные «баксы на крылышках», то бишь «улучшение материального положения».
«Интересно, интересно, – скептически подумала она. – На той неделе истекает отсрочка, что мне дал шантажист. Куда ж полетят «баксы на крылышках»? От меня – к нему?»