Осколки великой мечты, стр. 39

Не подозрительный. Убийца.

…А дома, не дав ей даже снять пальто и поздороваться с приехавшим Васечкой, Иван впервые ударил ее. Не в шутку, как делал частенько для более горячего секса, а по-настоящему.

– Гуляешь, сука? – по-медвежьи заревел он.

Она почувствовала на губах противную соленую кровь. Горло перехватило от обиды. За что он так?

Ведь Катя сказала: за ней присматривали. Присматривали – Ивановы холуи, кому же еще? Ведь видели, что она была с подругой. И после концерта сразу поехала домой.

А Иван наступал на нее, кричал, задыхаясь от гнева:

– Знаю я твои концерты с подружками!

Ника расслышала торопливый шорох любопытных шагов. Горничная спешила послушать барскую разборку. Не дай бог, и Васечка услышит…

Она внимательно смотрела на Ивана. Он – шутит? Хочет, чтобы сегодня секс вышел особенно яростным?

Но Баргузинову было явно не до секса.

– Подстилка! Дрянь! Шалава трехкопеечная!

Ну уж хватит! Она отступила на шаг и бросила зло:

– Уходи, Иван.

– Так-так, – зловеще протянул он. – Ты хорошо подумала?

Идиот, что он хочет услышать?

– Считай, что да. Да, хорошо! Подумала и решила: ты мне – на-до-ел! Надоел – хуже горькой редьки!.. Достал со своими допросами! Жлоб!..

Скотина он! Ей так хотелось рассказать ему о человеке со сцены, попросить совета, помощи, участия… А Иван опять – со своими разборками!

Баргузинов неожиданно замолчал, сник. Сказал тихо – ему, такому громоздкому, не шла эта покорность:

– Мне правда уйти?

– Да, – твердо сказала она.

«Сейчас опять заорет. Или ударит…» Она приготовилась отвечать или уворачиваться от оплеухи.

Но Иван просто развернулся и вышел. Вышел… Тихо, даже дверью не хлопнув.

Завел во дворе свой джип, с пробуксовкой выехал за ворота. Дал газу.

Со второго этажа сбежал по лестнице Васечка.

– Сынуля… миленький… Вернулся…

Она машинально гладила его по курчавой голове, глотала слезы… Вот тебе и воскресенье получилось…

Вот тебе и «Формула победы»…

2

Глубоко за полночь Ника спустилась в библиотеку.

В доме царила тишина. Спал Василек. Спали слуги. Только еле слышно, сами собой, похрустывали ступени деревянной лестницы.

Ника зажгла настольную лампу. Включила компьютер.

В нижнем ящике письменного стола вперемешку валялись компьютерные диски – в них явно рылся Васечка. А тут имелись не только последние версии «Quake» и «The unreal tournament», но и баргузиновские «Камасутра» и «Техника современного секса». «Сколько раз говорила ему, придурку, – в сердцах подумала Ника о гражданском муже, – чтоб он прятал свою сексуху от ребенка!..»

Ничего, она с этим покончит. Уже, можно сказать, покончила.

В груде «сидиромов» Ника отыскала диск с базой данных ГИБДД. Баргузинов, помнится, купил его на «Горбушке». Сказал – на всякий случай.

Вот случай и наступил.

Ника поставила диск. Запустила программу.

Выбрала опцию «поиск по номеру».

Номер «мерса», в котором укатил убийца родителей, она помнила хорошо. Да и немудрено запомнить: за такую блатную комбинацию гаишникам при регистрации по двести баксов приплачивают. Б999ББ 99RUS. Пять девяток. Каре с джокером…

И «Мерседес», и его номер, и весь вид убийцы свидетельствовали о том, что он принадлежал к «новорусскому» сословию. И то, что он своим богатством кичился.

Через пару секунд «гаишная» программа выдала результат:

Соломатин Олег Петрович. Адрес: Москва, Чистопрудный бульвар, дом 46, квартира 2.

Соломатин… Соломатин… Ника откинулась в кожаном кресле. Где-то она определенно встречала эту фамилию. И не просто «где-то». Она встречала ее в связи с «Нахимовым». Правильно. Она ее видела именно в списке пассажиров (или команды) несчастного теплохода…

Ника вышла из «гаишной» программы. Перешла на диск «С». На нем выбрала запароленную директорию, названную на всякий случай нейтрально: «А – Н». Здесь она хранила все, что ей удалось собрать по поводу катастрофы «Нахимова».

Ника набрала свой пароль. Вошла в директорию. Выбрала файл crew list [2]. В нем хранился полный список экипажа и пассажиров, что вышли в море в последний рейс «Нахимова». Для полноты картины в нем и она сама, Вероника Николаевна Веселова, значилась под номером 762. И мама, Надежда Андреевна Веселова, – номер 761. И папа, Николай Дмитриевич Веселов, – номер 760.

В компьютерном списке у фамилий мамочки и папочки стояли две пометки: «П» и «О». Что означало: «погибли» и «опознаны». «П» и «О»… За этими двумя пометками скрывалась вся искореженная молодость Вероники…

Ника стала листать на экране список. И быстро остановилась на нужной фамилии.

Боже мой, вот же он!

Номер 846. Соломатин Олег Петрович.

А рядом с этой фамилией – три пометки.

Совсем другие, нежели возле имен ее родителей: «Ж», «Отв» и «Н».

Первая означала: «жив».

Вторая – «ответил».

Значит, этот человек отвечал ей на письмо – тогда, в девяносто втором году. До ее исчезновения, когда она проводила почтовый поиск негодяя!

Третья пометка возле фамилии Соломатина, «Н», гласила: «невиновен». Невиновен?!

Ника вскочила с кресла. Неужели она что-то напутала?

Она бросилась к книжным полкам. Одна из книжных секций была задернута шторками. За ними в несколько рядов помещались железные, всегда тщательно запираемые ящики. Там хранилась вся ее бумажная картотека по «Нахимову».

Из тайника, расположенного на книжной полке за вторым томом «Графа Монте-Кристо», Ника извлекла ключ. Открыла второй из ящиков, помеченный, как в библиотеке, двумя буквами «К – П».

Выдвинула его. Начала лихорадочно искать среди аккуратных подписанных папок нужную фамилию.

Вот она!

Ника схватила папку, на которой значилось: «Соломатин О. П.». Отбежала к столу, к свету настольной лампы – отчего-то ей не пришло в голову включить люстру.

Раскрыла папку. Вот – есть даже фотография! Фотография Соломатина. Но что это?

С фото на нее смотрел совсем другой человек. Он ни капельки не походил на виденного ею сегодня в консерватории Соломатина. Того человека, чье лицо она видела в ту кошмарную ночь четырнадцать лет назад на глади Цемесской бухты. Того, кто убил ее родителей. О нет! На фото был изображен совсем иной, посторонний мужчина!

Ника вытащила из папки письмо, некогда пришедшее ей от Соломатина. Письмо она тщательно, по всем правилам делопроизводства, оприходовала. «Вх. № 846» – под этим номером Соломатин значился в судовой роли. Ниже пометка: «от 19.08.92». Значит, это письмо от него она получила 19 августа 1992 года.

Письмо было отпечатано на машинке. Ника принялась просматривать его. Строчки прыгали перед глазами.

По правому?! Он был в воде по правому борту?! Но и она сама, и ее родители находились в воде со стороны левого борта тонущего теплохода! И убийца, настоящий Соломатин, был там же!.. Значит, произошла ошибка?..

«…Я видел, – Вероника продолжала читать письмо Соломатина, – что «Адмирал Нахимов» начинает сильно крениться на правый борт, в мою сторону… Я быстро поплыл от него, опасаясь, что меня может засосать в воронку при уходе теплохода в воду… Я хороший пловец, а море было теплым, поэтому я отплыл от «Адмирала Нахимова» на порядочное расстояние. Неподалеку от меня виднелись огни другого теплохода. Как я узнал впоследствии, им оказался протаранивший «Нахимов» сухогруз «Петр Васев». Я стал плыть к нему… В воде я разделся… Вскоре достиг сухогруза… С его борта мне скинули канат… Так как я являюсь неплохим спортсменом, то залез по нему на борт «Васева» – наверное, одним из самых первых из числа людей, потерпевших катастрофу… Вскоре ко мне стали присоединяться и другие пассажиры с потонувшего «Нахимова», которых поднимали при помощи канатов и веревочных лестниц. Других спасенных позже привезли на борт сухогруза на мотоботе. Нас, всех вместе, оказалось на «Васеве» человек около семидесяти…»