Быстрая и шустрая, стр. 70

Женя полночи выбирала себе болезнь – из тех, что начинаются остро, но быстро проходят.

Подозрение на аппендицит? Случился, дескать, приступ, но вырезать сразу не стали, решили понаблюдать. А аппендицит потом сам рассосался…. Нет, слишком сложно. Радикулит или почечная колика? Не совсем по возрасту… Аборт? Как-то неприлично. Флюс? Тоже нет. Зуб можно вылечить за час, – а потом, будь добра, являйся на работу.

М-да, от медицины толку мало. Особенно, если имеешь дело со всевидящим оком Дубова.

Что может еще случиться? Затопление квартиры? Несолидно. Угон «Оки»? Еще глупей… «Ока» – это ее двухнедельная зарплата. Заяви в милицию и спокойно сиди в «Глобусе». Зарабатывай на новую машину.

Женя принялась вспоминать: под какими предлогами отпрашивались с работы ее коллеги?

И в памяти тут же услужливо всплыли слова Бритвина: «Смотри, Женя, со своим факультетом связи не теряй. Пригодится. Наш Дубов любит, когда сотрудники занимаются наукой. Сидят в жюри рекламных конкурсов. Выступают на семинарах. Пишут статьи для «Практики рекламы»…

– И вы тоже пишете статьи? – помнится, усмехнулась она.

– Я студентам дипломы рецензирую, – признался Бритвин и отчего-то смутился.

Тогда Женя подумала: «Нет уж, от меня Дубов этого не дождется!»

Она любила рекламу, но совсем не жаловала многочисленные околорекламные мероприятия. Тоска на этих тусовках – смертная. Демонстрация собственных достижений и модных нарядов, а по сути – потеря времени. А научные статьи писать еще скучнее, чем тусоваться. Библиотеки – после пяти лет зубрежки! – нагоняли на нее тоску.

Но раз это нужно для дела…

Женя полезла на шкаф.

Со старой работы она привезла пачку профильных журналов. Тогда Женя планировала вечерами повышать квалификацию. Но в «Глобусе» ей оказалось не до журналов, и они благополучно перекочевали на шкаф.

В «Лаборатории рекламы» она быстро нашла анонс: «МГУ им. М.В. Ломоносова, факультет журналистики. Кафедра рекламы и паблик рилэйшнз 28 февраля проводит студенческую конференцию на тему „Символы и архетипы в современной рекламе“. Желающие принять участие могут обращаться к старшему преподавателю, к. ф. н. Конюхову К.А.».

28 февраля!.. Как раз сегодня! А организатора конференции Константина Андреевича Конюхова Женя великолепно знала. Она писала под его руководством диплом. Завтра утром она обязательно позвонит ему. Костя – свой парень. Если что, он ее прикроет…

В девять утра Женя уже топталась возле сберкассы на Ташкентской улице.

Малышка «Ока» сегодня не подвела. Завелась с полоборота безо всяких прикуриваний. «Молодец, машинка. Понимает, что она мне сегодня нужна», – благодарно подумала Женя.

До сберкассы она добралась без приключений и вовремя. Припарковала «Оку» чуть в стороне.

Сквозь густые февральские тучи с трудом пробивался рассвет. Утро выдалось таким сонным и хмурым, что сберкассовские тетечки отворять дверь не спешили. Заглянув в незавешенные стекла, она увидела, что они неспешно балуются чайком. Ей ужасно хотелось постучать в дверь, поскандалить. Заявить, что открытие сберкассы задерживается уже на десять минут. Женя давно заметила, что московские мини-скандальчики порой помогают ей сбросить напряжение. А сейчас напряжение было таким, что она с трудом боролась с нервной дрожью. Но она сдержалась и встала в стороне от кучки пенсионеров, жмущихся у двери. Сегодня она – проситель , а значит, воевать со столичным сервисом ей никак нельзя.

Наконец, спустя пятнадцать минут после официального открытия, Женя попала в сберкассу. Выбрала кассиршу с самым приятным лицом. Подошла к ее окошку, сказала взволнованно:

– Мне нужно закрыть валютный вклад… Десять тысяч. Нет, деньги не заказывала. Но понимаете… я автошколу только что закончила. Вчера первый раз сама выехала… На «Оке»… Ну, и… и врезалась в джип. А там – бандиты… Они требуют деньги. Срочно. Говорят, что сожгут квартиру.

Женя выдавила пару слезинок.

Кажется, ее речь прозвучала убедительно – Женю принялась утешать вся сберкасса. Она слушала участливые слова и чувствовала себя последней сволочью.

Получив бобровские десять тысяч долларов (лимит, выданный сберкассе на целый день), Женя ринулась прочь. Запрыгнула в безопасный оазис своей «Белки». Половина десятого. Самое время исполнить еще одно непростое дело – задним числом отпроситься с работы.

Женя набрала прямой телефон Дубова.

– Олег Петрович, доброе утро. Это Марченко.

Хилый Босс, кажется, хорошо выспался. Растрогав Женю чуть не до слез, он ответствовал вполне человеческим голосом:

– Привет, Женя. Ты откуда?

– Я на факультете. Ну, в МГУ. У нас тут студенческая конференция – по символам и архетипам в рекламе. Меня попросили поучаствовать…

Она поглубже вдохнула и, зажмурившись, спросила:

– Вы не возражаете?

Дубов молчал. Женя с опаской слушала шорохи телефонного эфира. Наконец, он недовольно проговорил:

– А заранее ты предупредить не могла?

Она заторопилась:

– Да мне самой только вчера вечером сказали… У меня ж автоответчика дома нет, а рабочего телефона на кафедре не знают… Но если вы против, я могу приехать. Через час буду в «Глобусе».

– Ты выступать-то на конференции будешь? – требовательно спросил шеф.

– Да. Конечно, да, – вдохновенно соврала Женя.

– Ну ладно, оставайся, – неохотно разрешил он. – Только в следующий раз предупреждай меня заранее.

«Хорошо бы следующего раза не было», – подумала она, кладя трубку.

Теперь ее путь лежал в переулки Лубянки.

Вчера она просмотрела газету «Экстра М», раздел «регистрация фирм». Сразу отбросила те организации, что давали модульную рекламу и обещали «твердые гарантии». И остановилась на самой несолидной из всех контор – никаких тебе модулей, одно слово в разделе строчных объявлений. И единственный телефон.

Искомая фирма оказалась столь же непритязательной, как и ее реклама. Контора занимала единственную комнату в особнячке, явно предназначенном к сносу. Затоптанный пол, половина дверей заколочена. В лабиринтах пустых коридоров Женя с трудом нашла «офис 324». Обшарпанная дверь явно диссонировала с гордой бумажной вывеской: «Любая фирма – за час!»