Обладатель великой нелепости, стр. 14
– Нет, не хочу, – внезапно обрадовался Герман. – Я болен… и ужасно устал. Хочу быстрее оказаться в постели.
– Я могла бы вам принести… – не сдавалась Лиза.
– Нет, я уже все купил, – отрезал Герман и похлопал по Большому «МАСТЕРУ», словно демонстрируя, что скупил половину аптеки.
«Господи, ее даже не смущает, что я все время стою к ней спиной!»
– А может…
Но Герман, наконец, решительно толкнул дверь вперед.
– Извините… – он ступил на свою территорию и, не оборачиваясь, захлопнул дверь.
Лиза что-то еще говорила, однако Герман ее уже не слушал.
Он оставил «МАСТЕРА» под вешалкой в прихожей, а сам, не разуваясь, прошел в кухню и тяжело опустился на табурет. В голове шумело. И он даже знал, почему.
Я болен… Я ужасно болен…
Глава 6
Герман сомневается
В постель Герман ложиться не собирался, хотя его состояние явно ухудшалось. Оказавшись на кухне, он вспомнил, что с самого утра (а сейчас было около половины четвертого после полудня) ничего не ел, если не считать пары глотков подстывшего кофе и остатка бутерброда, которые он закинул в желудок еще утром в машине. Герман открыл холодильник, пробежал взглядом по полкам, соображая, что приготовить на обед, и обнаружил, что совершенно не голоден.
Он захлопнул холодильник и почувствовал, как к нему возвращается ощущение странной легкости, испытанное сегодня утром на обочине дороги.
Герман присел на табурет, опершись локтями о стол, и закрыл глаза. На какую-то секунду ему действительно захотелось оказаться в постели, но… Мог ли он позволить себе это сейчас?
Через несколько минут состояние, когда кажется, что Земля решила поиграть со своим притяжением, прошло; во рту у него снова появился неприятный привкус.
Он подошел к коридорному зеркалу и высунул язык. По краям языка образовался толстый слой грязно-серого налета; Герман провел пальцем, и он размазался, как паста. Его едва не стошнило прямо на пол. Он быстро прошел в ванную и усиленно начал вычищать рот зубной щеткой.
А потом его все равно вырвало… Основательно. Хотя он практически ничего не ел с самого утра. Он с угрюмым удивлением рассматривал в унитазе вращающиеся на поверхности воды сгустки, которые напоминали свернувшуюся кровь. Что-то подобное он выковыривал из дырки в десне, когда ему вырвали зуб – Герман поддевал маленькие скользкие шарики языком и выплевывал в умывальник. Тогда ему было пятнадцать или шестнадцать. В первый момент, когда Гера ощутил в кровоточившем отверстии что-то скользкое и упругое, он испугался, подумав, что врач, рвавший зуб, перестарался и оторвал от десны кусочек мяса. Действие новокаина тогда еще полностью не закончилось, и он мог проверить это только на ощупь. Он достал первый сгусток и некоторое время растерянно смотрел на него, не зная как поступить. А потом неожиданно нащупал языком еще один… Когда появился следующий, он все понял.
Сейчас эти странные сгустки напомнили Герману ту историю с вырванным зубом. Только эти были гораздо крупнее и… зеленоватого оттенка.
Выглядело это крайне отвратительно.
Герман нажал на рычаг спуска воды, и она смыла этот кошмарный натюрморт. Туалетную комнату заполнил тяжелый неприятный запах.
Интересно, что показал бы анализ? – подумал Герман, слушая, как журчит вода в наполняющемся баке унитаза.
АНАЛИЗ!
Он быстро перешел в гостиную и снял трубку телефона. Номер телефона Герман запомнил на всю жизнь.
Итак, сегодня суббота, вторая половина дня, но оставалась некоторая доля вероятности, что пункт анонимной проверки крови на СПИД еще мог работать. Сейчас он был уже почти уверен, что его состояние никакого отношения к вирусу ВИЧ не имеет. Что бы там ни окопалось в его организме, тест ошибочно (трижды!) принимал это за СПИД. Но, когда он проходил тест, это еще вело себя тихо – теперь же, когда оно «проснулось», результат мог измениться.
Герман почувствовал всколыхнувшуюся надежду – если это не ВИЧ, то, возможно, его болезнь излечима! Однако сразу же вспомнились зеленоватые сгустки в унитазе, и надежду вытеснил страх.
Здесь твое Убежище, только тут ты в безопасности…
Он помедлил еще несколько секунд, затем опять снял трубку телефона и набрал первую цифру.
«Но ты не подумал вот еще о чем, – это был голос Независимого Эксперта, – твой вирус может действительно оказаться каким-нибудь ВИЧ-мутантом. И пусть даже этот анонимный тест его «не узнает» – что от этого изменится? Кроме того, – допустим, это совершенно иной вирус, – какая гарантия, что и он не является смертельным?»
Старина Эксперт умел поддержать в трудную минуту.
Герман опустил трубку телефона на рычаг и поднялся.
Так что ему делать?
Допустим, его организм разрушает один из страшных мутантов ВИЧ, но вероятность этого была очень мала. Знаменитый вирус, как Герману было известно, воздействовал, прежде всего, на иммунную систему. В его же случае…
«А может, он ускоряет процессы старения организма? – именно этот вариант мутанта? Что ты на это скажешь?»
Герман задумался. Нет, это было не просто старение, достаточно было посмотреть в зеркало, чтобы понять.
Это было… была… какая-то другая…
ХВОРЬ
Слово само всплыло в голове. Как зимний утопленник в начале весны.
Герман сделал несколько шагов к окну; в этот момент отчаянно захотелось увидеть хоть кого-нибудь.
На площадке перед домом около дюжины мальчишек из средних классов гоняли в футбол на одни ворота; под деревьями, исполнявшими роль ворот, маленькой горой возвышались сложенные портфели и сумки. Малорослому худенькому вратарю доставались подзатыльники от игроков обеих команд, когда грязный старый мяч залетал в ворота.
Герман отвернулся от окна и снова подошел к телефону.
Он хочет знать – вот и все. Просто знать…
На другом конце провода долго не снимали трубку, и Герман уже решил, что сегодня пункт работал только до обеда. Но на восьмом или девятом гудке ему ответили. Пункт работал. Еще Герман узнал, что он будет открыт до семи вечера, потом возобновит анализы только в понедельник; однако последнее Германа мало интересовало. Во-первых, он собирался получить результаты теста еще до закрытия сегодня; во-вторых, понедельник находился в невообразимо далеком будущем, как в романе Уэллса.
Герман сразу начал собираться.
Когда он взялся за ручку входной двери, то неожиданно сообразил, что затея не так уж легко выполнима, как думалось вначале: пункт находился довольно далеко от его дома, а «BMW» остался на стоянке. Возвращаться за ним Герман опасался, чтобы лишний раз не сталкиваться с Севой или каким-нибудь другим сторожем. Значит, придется добираться своим ходом – двумя видами общественного транспорта – и если ему снова станет плохо…
Герман внимательно прислушался к своему нынешнему состоянию. Хотя это, конечно, еще ничего не означало, – достаточно было вспомнить, сколько неожиданностей вирус успел выкинуть только за последние четырнадцать часов.
Однако сейчас ничего подозрительного Герман не ощутил и решил рискнуть.
Он вышел на лестничную площадку и секунд десять постоял, прежде чем закрыть дверь, чтобы успеть шмыгнуть назад, если кто-то из соседей окажется поблизости. Особенно Герман не хотел встречаться второй раз за день с Лизой; побеседовать, стоя к ней спиной, вряд ли бы снова удалось.
Все было тихо; какое-то движение происходило только шестью–семью этажами выше. Но это его не беспокоило, главное, чтобы никто не заметил его выходящим из квартиры. Сейчас, в больших темных очках и с пышной седой шевелюрой на голове, его могли узнать только близко знавшие Германа люди.
Он избежал нежелательных встреч не только при выходе из дому, но и по дороге к остановке трамвая.
До пункта, где проводился анонимный тест, Герман добрался без особых приключений. Если не считать одного момента, который его неприятно поразил.