Боксер Билли, стр. 19

В самое недавнее время я круто изменил свои намерения относительно мисс Хардинг. Сперва я желал получить ее деньги, как и остальные, – в этом я должен сознаться. Теперь я этого не желаю. Я намерен воспользоваться первой возможностью вернуть мисс Хардинг в цивилизованный порт невредимой и не потребую в награду ни гроша.

Почему произошла во мне такая перемена, – это уж мое личное дело. По всей вероятности, вы бы не поверили искренности моих мотивов, если бы я их открыл вам. Я говорю вам все это только потому, что вы обвинили меня в двойной игре, а я не хочу, чтобы человек, который спас мне жизнь, рискуя своей, имел малейшее основание подозревать меня в нечестности по отношению к нему. В течение многих лет я был довольно–таки плохим человеком, Байрн, но, черт возьми, я еще не в конец испорчен!

Байрн некоторое время молчал. Он тоже недавно пришел к заключению, что и он быть может не совсем испорчен, и в нем даже зародилось смутное желание какимнибудь образом это проявить. Поэтому он был готов признать в Терье то, что он чувствовал сам.

– Ладно, – сказал он наконец, – я готов верить вам, пока не узнаю другое.

– Спасибо, – вежливо ответил Терье. – А теперь мы вместе примемся искать мисс Хардинг. Но откуда, черт побери, начать поиски?

– Ну, конечно, оттуда, где мы видели ее в последний раз, – ответил Билли. – С вершины этих скал.

– Тогда мы ничего не можем сделать до утра, – печально сказал француз.

– Пожалуй, что так… а утром нам наверняка на чешут спины те, внизу. И Билли указал пальцем по направлению к бухте.

– Я думаю, – продолжал Терье, – что недурно было бы потратить теперь часок на то, чтобы вооружиться дубинами и камнями. Позиция здесь прекрасная; мы легко сможем отразить нападение снизу. Если мы подготовимся, мы сможем удержаться здесь, пока не разыщем где–нибудь следов мисс Хардинг.

Маленький отряд немедленно принялся за работу: все срезали себе крепкие дубины и начали собирать валявшиеся обломки гранита и складывать их в кучу. Терье воздвиг даже невысокий бруствер поперек тропинки, по которой должен был взобраться неприятель.

Закончив свои приготовления, они убедились, что три человека легко могли отстоять позицию против десятикратного числа противников.

Затем они улеглись спать, поставив Бланко и Дивайна караульными. Было решено, что эти двое и Костлявый Сойер останутся утром на вершине скалы для защиты позиции, в то время как остальные отправятся на поиски следов Барбары Хардинг.

Едва только показались на востоке первые проблески утренней зари, как Дивайн, который был в это время на часах, разбудил Терье. Через минуту все проснулись и поделили запасы провизии, припрятанные в расщелине.

Отсутствие воды остро чувствовалось, но источник был слишком далек и им не хотелось терять драгоценное время; те, которые собирались углубиться в джунгли в поисках Барбары Хардинг, надеялись найти воду гденибудь внутри страны, а для тех, кто оставался охранять вершину, Костлявый Сойер должен был принести воды из источника.

Наскоро позавтракав бисквитами и напихав ими карманы, Терье и трое матросов отправились в путь.

Они пошли сперва по тропинке, ведущей к источнику, стараясь установить место, где Барбара Хардинг перестала следовать за ними. В тот день, когда девушка была похищена с «Лотоса», на ней были мягкие туфли из лосины, без каблуков, и они почти не оставляли следов на хорошо утоптанной почве.

Но Терье все же установил один слабый отпечаток ноги. Он виднелся в двухстах футах от того места, где они вступили на дорожку после восхождения на скалы. Значит, до этого места она наверное шла с ними.

Матросы рассыпались теперь по обе стороны тропинки – Терье и Красный Сандерс по одну сторону, Байрн и Вильсон по другую. Иногда Терье возвращался на дорогу, чтобы искать, не найдется ли еще следов.

Отряд прошел таким способом с полумилю, когда внезапно раздалось подавленное восклицание Байрна.

– Сюда! – закричал он. – Тут Миллер и швед, и как же их страшно разделали!

Остальные поспешили на голос и в ужасе остановились перед обезглавленными туловищами обоих матросов.

– Mon dien! – воскликнул француз, прибегая к родному языку, как он это всегда делал в минуты волнения. – Mais c'est atroce!

– Кто же это сработал? – спросил Красный Сан дерс, подозрительно глядя на Байрна.

– Охотники за черепами, – ответил Терье. – Боже! Какая страшная судьба ожидает эту несчастную девушку! Билли Байрн весь побледнел.

– Вы думаете, что они и с нее сняли башку? – прошептал он испуганно. что–то странное зашевелилось в его груди, когда он высказал это предположение. Он не старался анализировать своего чувства, но во всяком случае мысль, что женщину, которую он так ненавидел, постигла ужасная смерть, – не вызвала в нем никакой радости.

– Боюсь, что нет, – проговорил Терье таким голосом, в котором никто не признал бы голоса сурового и властного штурмана «Полумесяца».

– Боитесь, что нет? – недоумевающе повторил Билли.

– Ради нее, я надеюсь, что они это сделали, – сказал Терье. – Для такой, как она, это было бы гораздо менее страшной судьбой, чем та участь, которая ее ждет.

– Вы думаете… – начал было Билли и запнулся, потому что внезапно понял то, о чем думал Терье.

Билли Байрну не было причины питать особые рыцарские чувства по отношению к женщинам. Такие чувства воспитываются с детства и обычно сохраняются даже после того, как мужчина убеждается, что женщины, с которыми сталкивает его судьба, мало похожи на женский идеал их отроческих лет…

Мать Билли, сварливая и сквернословящая баба, в пьяном виде была настоящим демоном, а пьяной она бывала всегда, как только всякими правдами и неправдами раздобывала себе денег. Билли не помнил, чтобы она Когда–нибудь приласкала его или просто ласково поговорила с ним. Едва вышедши из пеленок, он научился ее ненавидеть с такой силой, с какой обычно маленькие дети любят своих матерей.

Когда он подрос, он стал защищаться от грубых нападений женщин так, как он защищался бы против мужчин. Если женщина била его, он тоже ее бил. Единственное, что можно сказать в его пользу, – что он никогда не бил женщин первый.

Над женским целомудрием он смеялся, в существование чистых девушек не верил. Он судил всех женщин по той, которую он так хорошо знал, – по своей пьяной и опустившейся матери. И, ненавидя ее, он научился ненавидеть и всех женщин…

Барбару Хардинг он невзлюбил вдвойне: она была не просто женщина, а женщина того класса, который он презирал.

Тем более странно и необъяснимо было, почему мысль о возможной судьбе девушки произвела на него такое действие. Билли чувствовал безотчетную ярость против людей, которые увели Барбару. Однако внешне он ничем не проявил бури, клокотавшей в его груди. – Мы девку найдем, – сказал он только Терье. Обычно Билли во все горло повествовал о том, что ожидает объект его гнева, пророча ему всякие ужасы. Теперь он оставался молчалив и удивительно спокоен. Только твердо сжатые челюсти и стальной блеск серых глаз свидетельствовали о его непреклонной решимости.

Терье, который напряженно обследовал почву вокруг убитых матросов, подозвал к себе остальных.

– Вот след, – сказал он наконец. – Если он всю до рогу будет так же ясно виден, как здесь, то мы скоро их настигнем. Идемте!

Он не успел закончить фразы, как Билли бросился вперед через джунгли по следам самураев.

– Как вы думаете, что это за люди? – опасливо спросил Красный Сандерс.

– Малайские охотники за черепами, – в этом почти нет сомнения, – ответил ему Терье.

Сандерс содрогнулся. Название не предвещало ничего хорошего. Он удержал Вильсона за руку.

XI

ЗАЩИТА СКАЛЫ

– Вперед! – воскликнул Терье и бросился вслед за Билли, который уже скрылся из виду в густом лесу.

Красный Сандерс и Вильсон сделали несколько шагов вслед за Терье. Как раз в эту минуту француз повернулся, чтобы посмотреть, следуют ли они за ним, и успокоенный пошел дальше. Вскоре поворот тропинки скрыл их от его глаз. Тогда Красный Сандерс остановился.