Солдаты Вавилона, стр. 102

– Наверное, надо как-то попрощаться, – сказал Микк.

– Давай, – сказал Ноэль.

Они обнялись.

– Думаю, этого достаточно, – сказал Ноэль.

– Мы, наверное, уже не увидимся никогда, – сказал Микк.

– Ну и что? – сказал Ноэль. – Только ли мы?

– Ты прав. Ладно, счастливо добраться. И… а, ты все сам знаешь.

– Тебе тоже – счастливо добраться.

Микк, стараясь не оглядываться, запрыгнул в кабину, пристегнулся и дал газ. Самолет быстро разбежался и легко оторвался от асфальта. Набрав немного высоты, Микк заложил вираж и прошел над местом своего взлета. Ноэль, не поднимая головы, топал по шоссе. Идти ему еще оставалось часа два. Столько же, сколько Микку лететь.

Море появилось впереди – сверкающей полосой. А справа, страшно далеко, там, откуда они прилетели, висела темно-синяя, почти черная туча, висела низко и тяжело. Он оглянулся: Флора спала. Спала, почти повиснув на привязном ремне. Хорошо, подумал он, не надо ей этого видеть…

Море уже было внизу, синее, в белых черточках коротких волн. Самолет ощутимо подбрасывало. Ветер начинал тянуть в адскую топку. А может быть, и без всякого людского вмешательства ему было положено дуть именно так. И вдруг в море, в глубине, под этой острой рябью – он увидел лицо. Свое лицо. Огромное свое лицо. Оно медленно всплывало к поверхности… коснулось ее… и исчезло. Это было так отчетливо и так невозможно, что Пашка отшатнулся от окна. Самолетик – со стрекозу размером – удалялся неторопливо и солидно. И внезапно исчез – на фоне темных, отражающих свет круговых окон. Пашка долго ждал, когда он появится снова – но самолетик не появился. Тогда он вернулся к Дим Димычу.

Дим Димыч был почти плох. Эта новая рана добавилась к недавней контузии, от которой он даже не начал оправляться. Зачем его взяли такого? С десяток парней можно было найти, которые… Ха! А зачем взяли меня, Таньку, Марью Петровну? Все было не просто так…

– Пав… щи… воды… – невнятно – челюсти не разжимались – сказал Дим Димыч, но Пашка его понял.

Конечно, такое здание не может быть без водопровода, это ясно – но есть ли вода в трубах? Все это пахнет то ли разрухой, то ли эвакуацией. А если вода есть – в чем ее нести? Намочу рубаху, подумал он. Выйдя, он постоял, пытаясь логически решить, где может здесь быть туалет – и вдруг раздался крик – и автоматная очередь!

Кричала Танька.

На бегу передергивая затвор своего самопала, Пашка понесся на звук. Каким-то восьмым чувством – сломанными ребрами – он угадывал двери. Позади нервно частил Дим Димыч.

Еще очередь. И еще.