Малой кровью, стр. 71
Бросим-ка мы на это дело старика Абалмасова, хватит ему ковчеги строить…
В конце концов, нужно как-то разруливать правовую коллизию: ведь в результате тех беспричинных нападений погибли люди, погибли марцалы, ранена девушка-эрхшшаа… и Кешка, он какой-то пришибленный стал, хотя вроде бы всё правильно понял… Кого судить будем, кого сажать? Селиванова, который хоть и гад, но сам не свой от содеянного? С ним вообще история непонятная, тёмная: женщина, которую он во всём винит: опоила, мол, – куда-то пропала бесследно, как и не была, капли, которыми она его якобы опоила, он потерял… следак хороший дело ведёт, может, и найдёт концы. Нашёл же он мой бумажник…
Ага. Похоже-таки, что «тэта-чип» занёс на Землю, сам того не подозревая, старина Мафусаил. Место сходится, а время первоначально рассчитали неправильно – потому что много лет чип распространялся исключительно среди австралийских аборигенов, с белыми почти не контактировавших. Получился этакий резервуар. Только в двадцатых-тридцатых «тэта-чип» просочился во внешний мир. И – началось…
Старичок, конечно, интересный. Понять бы только, где у него кончается мания величия и начинается жгучая истина… Интересно, к чему его присудят? В Калифорнии после восьмидесяти пяти в тюрьму не сажают. Ладно, в любом случае Бэр имеет на него виды.
Вот это, про визиблы из аттракционов… это спрятать. Этого никто не должен знать ещё долго. Суки… денег, что ли, пожалели? А потом, когда уже вся Земля была в вашем распоряжении?
Не понимаю…
Нет, понимаю, конечно. Сказать трудно.
Говори.
…Тех, кому приносят кровавые жертвы, любят сильнее…
Да.
Разберёмся. Но ещё не сейчас. И, если повезёт, разберёмся по-тихому. Без резни.
Тем более – а вдруг нам эту информацию специально подкинули? Соорудили правдоподобную дезу…
В общем – не пороть горячку.
Так. А это что?
Не понял. Ещё раз…
Всё равно не понял. Медленнее.
…Нарушение причинно-следственных связей многих сюжетных событий… многократное повторение образной последовательности… необъяснимый разрыв смысловых линий… дисперсия… (Что такое дисперсия? Ведь знал же…) чрезвычайно напряжённый транспонентный потенциал… позволяют сделать вывод, что мы уже вступили в зону предвестия пространственно-временного катаклизма, аналогичного…
Этого нам не хватало для полноты счастья.
Автор: Дмитрий С. Ким. Такое сочетание мне уже где-то попадалось… Кимов, конечно, огромное количество…
Пометил: пригласить побеседовать. На завтра… в двадцать два. Нормально.
Тихонько приоткрылась дверь «диванной», и попой вперёд на четвереньках выполз Кешка. В зубах его была верёвочка, привязанная к ножке перевёрнутого стола. Он кряхтел, но волок.
– Эт-то что такое? – привстал Адам.
Кеша бросил верёвочку, вскочил, вытянулся по стойке смирно. Отдал честь.
– Корнет Липовецкий отрабатывает действия по спасению пострадавших, сэр!
Недавно он посмотрел подряд несколько старых американских фильмов про флот. Ещё про тот, который плавал.
– Понял, сынок, – поддержал игру Адам. – И каковы успехи?
– Ниже среднего, сэр!
– Отчего же?
– Сильный, но лёгкий, сэр!
– Ты ужинал?
– Никак нет, сэр! Отрабатывал действия по спасению пострадавших, сэр!
– Понятно, понятно… Откуда же тогда возьмётся вес? Два ужина.
– Но, сэр…
– Три ужина.
Кеша чуть откинул голову.
– Это приказ, сэр?
– Да. Это приказ.
– Так точно, сэр! Три ужина, сэр!
– Отставить. Два ужина, корнет. Кстати, почему корнет?
– В честь духового музыкального инструмента, сэр!
– Но ведь у тебя же горн?
– Звания «горн» не существует, сэр!
– Понял… А не ввести ли нам его? Я могу хоть сейчас издать указ… – он потянулся к бумаге.
– Нет необходимости, сэр! Кстати, не хотите ли послушать, как я играю, сэр?
– А маме ты звонил?
– Так точно, сэр! Полчаса назад, сэр! Она вот-вот придёт, сэр!
– Тогда труби.
– Есть, сэр!
Кеша ускакал обратно в диванную. Адам откинулся в кресле, помассировал виски. А ведь на сегодня хватит, сказал он себе. Это психоз. Ты точно знаешь, что для дела всё равно, здесь ты или дома… такую работу не жопой делают, а мозгом. Мозг же должен переключаться… мысли в нём должны быть, мысли, а не чёрт знает что.
Появился Кеша со своим надраенным сияющим горном.
– Подожди, – поднял палец Адам.
Лампочка на интеркоме мигнула два раза. Условный сигнал.
– А ну-ка, маэстро, урежьте встречный марш!
ЭПИЛОГ
Прооперировали Стриженова уже на Земле. Рука вроде бы приросла, но ещё не двигалась и ничего не чувствовала. Да вы не переживайте так, говорили ему врачи, нервы – они же прорастают на миллиметр за день. Сорок сантиметров – полтора года…
Он это знал и до того, Урванцев просветил, и не переживал, а просто нервничал. Потому что привык, что тело слушается. А тут – таскаешь невнятную колоду.
Перемены на Земле его поразили. Можно было сесть во что-то наподобие самолёта и через два часа выйти в Нью-Йорке. За небольшие – за просто смешные деньги. Никаких виз, формальная таможня… Он слетал в Нью-Йорк, потом в Кению – посмотреть на слонов. Потом в Австралию. Так сказать, повторный визит…
Ко входу в Туннель его не подпустили, тормознули уже километрах в десяти. Да он и не собирался приближаться. Просто надо было убедиться, что с этой хотя бы стороны всё в порядке. С той – ещё всё могло быть, тиронцы – они тяжёлые, их трудно раскачать, но ещё труднее потом остановить…
Потом ему стало неинтересно ездить. Тем более, что везде пялились: кирпичного цвета лысый череп и рука на чёрной косынке. Экзот.
Он купил домик под Питером – сразу с машиной и обстановкой – и целыми днями лежал на диване, читая. Ему приносили газеты, и однажды из газеты он узнал, что существует такая специальная организация, которая занимается поиском людей, когда-либо похищенных имперцами. Поскольку с Империей худо-бедно, но действует договор, то судьбу хотя бы некоторых из них удаётся выяснить. Центральный офис организации был в Лондоне, а один из филиалов – в Москве.
Стриженов поехал в Москву на машине, убеждаясь по дороге, что глубинка почти не переменилась. Зато Москву он не узнал абсолютно – но и это неузнавание тоже было ожидаемым.
Машину пришлось оставить чуть ли не у Кольцевой. Офис был на Чистых Прудах, в старом доме. На улице было холодно, шёл дождь, он вошёл, отряхиваясь, и обратился к женщине, сидящей за столом прямо у входа:
– Простите, где бы мне здесь…
Она подняла голову.
Это была Мыша.
Награждали в Кремле, уже в ноябре. Звезду Героя ему и ещё семерым (знакомым и не очень) офицерам Легиона вручил президент, а потом настал черёд наград от Императора. Орден «Честь и свобода» – голубой сапфир в чёткой стальной оправе… Вручал не сам император, а кто-то вроде наместника – крупный седоватый парень с хорошим лицом и страшно усталыми глазами.
– Император просил лично вас особо поблагодарить за спасение его товарища, – сказал наместник.
– Служу Отечеству! – Стриженов отдал честь кивком головы, повернулся и встал в строй, краем глаза косясь на Мышу – она была в чёрном платье в первом ряду. Весь этот месяц они настолько не расставались, что даже во сне он часто вскакивал – убедиться, что Мыша здесь, вот она, рядом, никуда не делась…
Когда ему сообщили о предстоящем вручении наград, он хотел вспылить и отказаться. Или вообще устроить публичный скандал. Но потом что-то щёлкнуло внутри… Война – путь обмана, а полноценный обман можно оплатить только кровью. Я не просил оставлять меня в живых. Ребята, я получу эти ордена. Потому что они – ваши.
Ему дали слово. Он подошёл к микрофону и так и сказал: я получаю эти награды за тех, кто погиб – вдали от дома. И буду носить их в память о тех, кто погиб. Ребята, я всегда помню вас. Вас всех.