Бандит из Чертова Каньона, стр. 22

— Но, на мой взгляд, кое-что докажет, если ограбления возобновятся после его ухода с должности, — возразил бригадир.

— Может быть. Но я все равно не поверю ничему, пока не увижу собственными глазами.

— Тьфу ты! Проблема в том, Ди, что ты слишком мягко к нему относишься и тебе плевать даже на то, что у тебя крадут золото, если это делает он.

Диана встала во весь рост.

— Я больше не намерена обсуждать это, — отрезала она. — Спокойной ночи!

Он злобно схватил свою шляпу и загрохотал башмаками, выходя. У дверей он бросил на нее прощальный гневный взгляд и, прежде чем выйти в ночь, сказал:

— Ты просто не решаешься сделать это! Ты боишься!

Когда он ушел, она вновь села за фортепиано, но уже не могла сосредоточиться на музыке. Она кусала губы, то ли от гнева, то ли от накатившего на нее чувства вины или страха. Что-то сдавило ей сердце. Но после краткого всплеска эмоций девушка попыталась объективно взвесить все за и против. Умение рассуждать всегда было ее сильной стороной. Напугана ли она? Действительно ли боится сделать то, что предложил ей Колби? Она легла в постель, но сон не шел, и Диана продолжала допрашивать себя.

Хол Колби тем временем ворвался в спальный корпус. Он так хлопнул дверью, что внезапный сквозняк почти загасил единственную лампу. Лампа освещала стол из нескольких ящиков, за которым играли в покер Бык, Техасец Пит, Короткий Бен и еще один парень по прозвищу Айдахо.

— Ставлю десять долларов, — мягко сказал Айдахо, когда лампа вновь зажглась, испустив тонкую струйку черной копоти.

— Что ж, я ставлю всю мою кучу, — отозвался Бык, подталкивая несколько столбиков серебра к центру стола.

— Сколько здесь? — спросил Айдахо.

Бык стал считать.

— Вот твои десять. Еще десять, пятьдесят, двадцать пять… В общей сложности девяносто шесть, — подвел он итог. — Ставлю девяносто шесть долларов, Айдахо.

— У меня нет девяноста шести долларов, — проворчал Айдахо. — У меня всего восемь сверх тех десяти.

— У тебя есть седло, не так ли? — мягко спросил Бык.

— И рубаха, — добавил Техасец Пит.

— Мое седло стоит триста пятьдесят долларов, если оно вообще чего-то стоит, — обиженно заявил Айдахо.

— Никто и не говорил, что оно чего-то стоит, — вставил Короткий Бен.

— Я включаю его в счет и приглашаю тебя сыграть, — объявил Бык. — Твоя рубаха мне не интересна — она вся в дырах.

— Но что поставишь ты? — спросил Айдахо. — Я ничего не вижу.

— Подожди секунду, — Бык встал и шагнул к своей койке, где некоторое время рылся в походной сумке. Возвратившись к столу, он бросил поверх своего серебра небольшой мешочек оленьей кожи.

— Здесь пятьсот долларов золотым песком, — сообщил он. — Если ты выиграешь, завтра утром в офисе мы отсыплем то, что тебе причитается.

Хол Колби наблюдал все с большим интересом.

Остальные хранили молчание. Техасец Пит недоуменно нахмурился.

— Давайте посмотрим, — предложил Айдахо.

Бык развязал мешочек, и на ладонь ему пролилась струйка желтых крупиц.

— Устраивает? — спросил он. Айдахо кивнул. — Тогда показывай, что там у тебя.

Широко улыбаясь, Айдахо выложил на стол четырех королей.

— Четыре туза, — спокойно сказал Бык и сгреб все, что лежало на столе помимо карт.

— Ты не собираешься повышать ставки? — спросил Короткий Бен.

— Я же сказал, что мне не интересна его рубаха, — сказал Бык. — Не нужно мне и твое седло, парень. Только денежки. Парням вроде тебя вредно иметь много денег. А седло оставь себе.

— Я, наверное, иду спать, — Короткий Бен зевнул и встал.

— Не лучше ли вам всем пойти спать и дать такую же возможность остальным?! — взъярился бригадир. — С этими вашими чертовыми играми и песнями парни не высыпаются, а потом ничего не соображают по утрам. Что, вы еще не расползаетесь?

— Расползаемся! Расползаемся! — воскликнул Техасец Пит. — Выползаем! Ползем, как гремучие змеи по пустыне! Ей-богу, вот он, следующий куплет!

Глава 9

ЛИЛИАН МЭНИЛ

— Вы посылали за мной, мисс? — спросил Бык, входя в офис на следующее утро. Шляпу он держал в руках, непристегнутые краги свободно болтались на бедрах. Два больших револьвера немного выдавались вперед, больше, чем обычно, бросаясь в глаза. После эпизода со старшим Уэйнрайтом было ясно, что они всегда готовы к мгновенному применению. Черный шелковый платок ниспадал на синюю рубашку, которая обтягивала мощную грудную клетку. Черные волосы были зачесаны назад и завязаны ремешком в стиле XVIII века.

От покрытых серебром шпор до шляпной тульи это был типичный образец ковбоя тех дней. В его одежде и экипировке не было ничего, не обусловленного утилитарными соображениями. Разумеется, кое-какие украшения присутствовали, но были явно вторичны по отношению к прямым нуждам его профессии. Ничто не было заношено или потерто, но каждая вещь была использована до той степени, когда делается неотъемлемой частью своего хозяина. Ничто не сидело на нем неловко или неудобно. Даже тяжелые револьверы, казалось, гармонично вписались в общий ансамбль и стали естественной частью облика.

Развернувшись в кресле, девушка вдруг почувствовала, что у нее буквально пересохло в горле и слова застряли в нем — настолько жалким и незначительным показалось ей все, что она хотела сказать, при виде человека, который, как она знала, любил ее. Она заранее раскаивалась в том, что собиралась сделать. Но после чудовищной бессонной ночи, полной мучительных размышлений, она уже не сомневалась, что обязана решиться на это.

— Да, Бык, я посылала за тобой. Ты, наверное, слышал, что вчера снова был ограблен дилижанс. Мак еще долгое время вряд ли будет способен приступить к работе, а тот парень, что ехал вчера, уволился — сказал, что еще не настолько устал от жизни, чтобы кончить ее самоубийством. Мне нужен кто-то для охраны перевозимого золота.

— Да, мэм, — Бык чуть склонил голову.

— Я совсем не призываю тебя лезть в бутылку. Пусть лучше я потеряю все золото, чем ты будешь ранен.

— Я не буду ранен, мисс.

— Так ты не против заняться этим? — переспросила она.

— Я ковбой, — сказал он. — Но не откажусь и от работы охранника — только для вас. Я обещал вам однажды, мисс, что сделаю для вас все что угодно — и я не просто языком молол.

— Однако ты делаешь не все, о чем я просила тебя, Бык, — улыбнулась она.

— Чего же я не сделал?

— Ты продолжаешь называть меня «мисс», а мне это не нравится. Ты ведь мне больше, чем брат, Бык, а «мисс» звучит слишком официально.

Какая-то болезненная гримаса исказила его темное лицо. Все же, вероятно, именно женщине принадлежит патент на открытие огня!

— Не требуйте от меня слишком многого, мисс, — тихо произнес он, поворачиваясь к двери. — Полагаю, я должен отправиться на прииск сегодня же, не так ли?

— Да, сегодня, — согласилась она, и он вышел.

Долгое время Диана Хендерс находилась во власти беспокойства. Ей стоило больших психологических затруднений назначить Быка на должность охранника, ибо это означало молчаливое согласие с подозрениями Колби. Боль на лице Быка, которую Диана успела заметить, задела ее — как и его прощальные слова, как и отказ называть ее по имени. Девушка тщетно гадала: была ли эта боль порождена обидой и безответной любовью — или угрызениями совести от сознания своей вины и предательства?

Как раз в то утро Хол Колби рассказал ей о мешочке с золотом, который Бык демонстрировал накануне ночью во время игры в покер. Это тоже встревожило ее, так как более, чем что бы то ни было, подкрепляло догадки обывателей в его отношении. А она уже видела, что с объективной точки зрения эти догадки выглядят далеко не беспочвенными.