Перекресток, стр. 6
ЭХО СТАРЫХ ЛЕГЕНД
ТРОЕ
"Бессоница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины…"
Увы, Елена бросила Париса,
Не покидая Спарты. Менелай,
Косматый и нелепый с похмела,
Провел гостей до пристани. Триера
Качалась на волнах. Был день багров.
Корабль не без помощи багров
Отчалил.
Что за странная манера:
Брак сохранять? Елена не права.
И с кем теперь велите воевать?
Ну, я уже не буду про Гомера…
Кассандра вышла замуж. У неё
Уютный дом и милый палисадник.
Муж ласково бормочет: "Мой Кассандрик,
Свари обед и постирай бельё!"
На ложе из сосны и палисандра
Он любит по ночам свою Кассандру,
Но любит, как умеет – без затей,
Желая прибавления детей,
Которых у него и так без меры.
Ну, здесь совсем уж глупо про Гомера…
У Андромахи вырос взрослый сын –
Астианакс иль что-то в этом роде,
А Гектор признан гением в народе
И произведен в генеральский чин.
В хрустальной вазе расцветают маки,
В духовке поспевают пирожки,
И ночью, быстрокрылы и легки,
Кружатся сны над телом Андромахи,
Танцуя менуэт и хабанеру…
Привет многострадальному Гомеру!
Закат Эллады счастьем обожжен
Над тихой жизнью трех счастливых жен.
Любовь благословенна, быт устроен, –
Чего еще желать? Паденья Трои?
Приам с народом навсегда едины?
Разверзнитесь, пустые небеса!
«Бессоница. Гомер. Тугие паруса…»
И список кораблей – как жизнь – до середины.
МАЛЫЙ НАРОДЕЦ
Это мы –
Ночным туманом
Тихо шарим по карманам
Зазевавшейся души.
Есть ли стертые гроши?
Это мы –
Благою вестью
Подбираемся к невесте,
Приближая срок родин.
Ты не с нами? Ты – один.
Это мы –
Листвой осенней
Догораем в воскресенье,
Размечтавшись о весне.
В понедельник – первый снег.
Это мы –
Без тени смысла,
Как пустое коромысло,
Упадем на плечи тьмы.
Не узнали? Это мы.
ЭВРИДИКА
Наклонись, луна, над горбатым Стиксом,
Над безумием черной воды,
Заходи, весна, на часок проститься –
Тяжело умирать молодым.
Заходи, весна,
Посиди часок,
Прозвучи, струна,
Охлади висок.
Мне бы с кручи вниз,
Да обрыв высок.
Здесь ни мирных нив, ни войны трофеев,
Здесь лениво цветет асфодель,
И летит во мгле птичий клин Орфеев,
Отражаясь в стоячей воде.
Ах, куда ни кинь,
Всюду птичий клин,
Будто мне зрачки
Бритвой рассекли.
Берегли меня,
Не уберегли.
Вот и день прошел, вот и век, и больше –
Время сбора камней и теней…
Оглянись на нас, безымянный боже,
Оглянись и оставь в тишине.
Оглянись в ответ,
Там, где ты, там свет,
Там, где мы, в траве
Не оставлен след.
Мне немного лет,
Я была – и нет.
ОРФЕЙ
Нет, Эвридика, не приду.
Не плачь.
Не жди.
Поспели яблоки в саду,
Идут дожди.
Запахла осенью трава,
Сулит беду,
Болит с похмелья голова.
Нет, не приду.
За Ахероном – тишина,
Теней полет,
За Ахероном не струна –
Судьба поет,
Там каждый день нелеп, как тень,
Как жизнь в бреду,
Как та, что греет мне постель…
Нет.
Не приду.
А наверху сплошной бардак,
Все как всегда:
Судьба – паскуда, кровь – вода,
Дерьмо – еда,
На бой толпу ведут вожди –
Гори в аду!..
Не помни.
Не люби.
Не жди.
Я не приду.
Я стал другим, оглох, ослеп,
Пришел мой срок,
Я выстрою чудесный склеп
Из звонких строк,
Ты в нем увязнешь навсегда –
Оса в меду.
Ни ты сюда, ни я туда…
Нет.
Не приду.
Зачем я сел?
Зачем я встал?
За что плачу?
Я исписался, я устал,
Я не хочу!
Не верь! не жди! не надо! пас!
Я – мертв! Я – не…
Орфей, зачем ты в сотый раз
Идешь за ней?!
СЕСТРЫ
Клитемнестра тоже ждала Микенца,
Только все гордыня и нрав упрямый,
Ночью – плач в подушку, а днем – коленца
И ходьба вприсядку над волчьей ямой.
Ах, он, значит, Трою берет годами!
Ах, он у Ахилла подстилку отнял!
А у нас весна побрела садами,
А у нас любовник, один как сотня…
Он там шлемом блещет и выей крепок,
Мы здесь к шлему – рожки, а к вые – ножик,
Он там богоравный, прям с Зевса слепок,
Ну а мы в постели детишек множим.
Что? Вернулся барин? Несите вина! –
И велите, ванну чтоб наливали…
Да, у Клитемнестры была кузина.
Рохля, мужнин хвост.
Пенелопой звали.