Трое с площади Карронад, стр. 15
– Просто гуляю. Смотрю вокруг, – объяснял Славка.
Он не обманывал. Он просто не касался подробностей, чтобы не волновать маму.
Схитрил Славка и сегодня. Накануне объявили, что не будет первого урока, но он вышел пораньше. Ему хотелось пойти в школу длинной дорогой, через гору, на склоне которой стоял на гранитном уступе зелёный «Т-34» – памятник погибшим танкистам. У танка Славка уже бывал, но выше не поднимался. Что там?
Было нежаркое утро с очень синим небом и маленькими жёлтыми облаками. Славка стал поднимать по кремнистой тропинке. Хотя и круто шла дорога, но шагать было легко. Славка ничуть не запыхался, когда добрался до верха.
Слева была стройка с башенным краном и клетчатым каркасом большого дома. Далеко впереди – привычно-белая улица с зелёными калитками. А прямо перед Славкой лежала поляна с густой высохшей травой. Трава была серая, высокая – Славке по пояс. Немного похожая на бурьян, только с колючками на редких листьях.
Прикрывая портфелем колени, Славка двинулся через траву. И только сейчас заметил удивительную вещь: на ломких стеблях тут и там висели раковины улиток. Они были пустые и лёгкие. Кое-где они приклеились так густо, что стучали друг о друга, как маленькие кастаньеты.
Славка сорвал несколько самых крупных и сунул в карман.
Скоро трава стала ниже. Теперь это была свежая трава с мелкими цветами. Какие-то очень крупные кузнечики запрыгали перед Славкой. Он загляделся на них и почти наткнулся на низкую каменную стенку.
Стенка была чуть выше Славкиных колен, а длиной в несколько шагов. По краям её стояли квадратные башенки – Славке до пояса. В их верхние площадки были вмурованы чёрные ядра, а посреди стенки на широком выступе лежала чугунная плита с выпуклыми буквами и цифрами:
Батарея Вhдhнскаго 1854-1855
Славка тронул коленками стенку и погладил плиту. Пористый камень был холодный и влажный, он впитал в себя прохладу ночи. А чугун уже нагрелся от солнца.
Славке понравился этот памятник. Запрятанный в траве, побитый кое-где осколками более поздней суровой войны, но всё равно прочный. Очень простой и крепкий. Он таким и должен быть, потому что здесь в давние времена стояла батарея. Не пускала в город врага. И, конечно, держалась до конца. Здесь всегда держались до конца все бастионы, редуты и равелины.
Славка смущённо оглянулся, дёрнул с земли похожий на мелкую ромашку цветок, положил его на плиту.
Потом он присел на холодные камни.
И вдруг он увидел улитку. Живую! С рожками и крошечными блестящими глазками. Она тащила вверх по стенке свой спиральный домик. Славка видел улиток раньше только в книжках и мультфильмах. Он присел на корточки и стал разглядывать это маленькое чудо. А потом спохватился! Артёмка-то ничего не видит! Сколько можно держать в темноте беднягу? Кругом пусто, никто не станет смеяться, что пятиклассник возится с тряпичным зайцем.
Славка торопливо вытянул Артёмку из-под учебников, взял за уши.
– Смотри вокруг!
И сам выпрямился, оглянулся. Он до сих пор смотрел только перед собой, а теперь глянул по сторонам. И просто задохнулся от неожиданной радости. Утренний Город лежал вокруг, как громадный праздник, как лучшая на свете морская сказка. Две узкие синие бухты врезались в улицы и обнимали центр Города.
Они, как две исполинские руки, хотели обнять и холм, на котором стоял Славка. И самого Славку.
Это сам Город протягивал к Славке руки, звал его.
Звали сверкающие от солнца белые дома, похожие на громадные теплоходы. Звали белые теплоходы у причалов, похожие, на многоэтажные дома. Звали замершие в бухтах грозно-синие крейсеры и эсминцы. Звала зелёная громада Кургана, жёлтый равелин у выхода из Большой бухты, путаница старых переулков…
Город принимал Славку!
Славка хотел качнуться навстречу и оробел.
«Правда? – спросил он у Города. – Но я ведь ещё… Я всего неделю… Разве я уже твой?»
Город празднично сверкал и смеялся:
«Не бойся Славка Семибратов! У меня тысячи мальчишек! Будет ещё один!» «Но я… может быть, я ещё не такой уж… Не такой как тебе на до…»
Город распахивал руки. Он принимал Славку такого, как есть. С младенческой кисточкой на темени, с припухшей царапиной на ноге, с тряпичным другом Артёмкой. Со всякими боязливыми мыслями и с невыученным уроком по ботанике. Со всеми обидами и надеждами.
«Значит, я твой? – сказал Славка. – Ладно, я буду… Я иду!»
На другом краю поляны, за поворотом каменного забора, Славка увидел лестницу, о которой не знал раньше. Она шла рядом со стеной, тоже опускавшейся по склону. Лестница была обыкновенная, а стена – старинная, сложенная из такого же серовато-жёлтого камня, как береговые равелины. В ней темнели бойницы, украшенные вверху тяжёлыми карнизами. В точности такие, как в оборонительной башне на Кургане.
Что сейчас за стеной? Склады какие-нибудь или мастерские. Но раньше здесь наверняка была крепость…
Лестница привела к маленькой Орудийной бухте, где у пирсов ждали народ пассажирские катера. Пассажиров было мало, и катера обиженно подвывали сиренами.
Славка обошёл бухту и зашагал вдоль набережной. Мимо театра с высокой колоннадой, мимо запертых киосков и фонтана, опутанного ветками раскидистой ивы, мимо Дворца пионеров с белыми горнистами над высоким фасадом… У маленького кинотеатра с названием «Прибрежный» он спустился к самой воде.
Никого здесь не было.
На каменной плите лежали многопудовые адмиралтейские якоря – в память о погибших моряках с восставшего в 1905 году крейсера.
Славка опять вытащил Артёмку. Макнул с берега лапами и ушами, чтобы Артёмка почуял, что такое солёная вода. Сказал:
– Погляди на море при солнечном свете.
Поглядеть было на что. На рейде весело рыскали моторки, деловито суетились буксиры. Неторопливо шёл вдаль набережной серый катер под флагом вспомогательного флота и с синим вымпелом брандвахты. Выползал из бухты теплоход «Шота Руставели» с чёрным острым корпусом и сахарно-белыми надстройками. Только серо-синие боевые корабли были неподвижны. Жизнь этих стальных громад была таинственна и скрыта от посторонних глаз. Они стояли как возникшие над водой крепости: недаром над их форштевнями полоскали красные, с большими звёздами флаги – такие же, какие принято поднимать над береговыми крепостями…
Над кораблями, над морем неутомимо носились чайки…
Море вдали было очень синее, а у берега тёмно-зёленое. Оно шевелило у камней водоросли. Громадные камни едва виднелись над водой. Они лежали там и тут, недалеко от гранитных ступеней.
У самого большого и самого дальнего камня Славка заметил белое пятнышко. Там бился на мелкой волне игрушечный кораблик.
На мачте не было флагов Новэмбэр Чарли, но и так любой мог понять, что яхточка попала в беду.
Гибнущие корабли надо спасать если они даже совсем крошечные.
До парусника было метров двадцать. Доплыть – раз плюнуть. Но Славка твёрдо обещал маме, что не будет купаться в одиночку. Можно, конечно, успокоить совесть тем, что спасательная экспедиция – не купание, но лучше сначала попробовать другой способ.
Славка отправил Артёмку в портфель и торопливо разулся. Камни обросли скользкой зеленью. Время от времени их заливала
волна, и тогда вода становилась белесой и непрозрачной от миллионов крошечных пузырьков. Славка балансировал и несколько раз вставал на четвереньки.
«Ка-а-ак булькнусь, – думал Славка. – Вот тогда будет спасательная операция…» Но думал, впрочем, без особого страха.
Некоторые камни были совсем скрыты, и он пробирался по колено в воде. Царапину сильно щипало от морского рассола. Иногда приходилось прыгать с одного скользкого уступа на другой. Было жутковато и весело.
Наконец Славка добрался. Встал коленями на мокрый каменный скос, дотянулся до маленькой мачты.
Яхточка оказалась сделанной грубо, но правильно: с большим плоским фальшкилем, с намертво закреплённым прямым рулём, с туго натянутыми проволочными вантами. Лёгонький корпус был вырезан из пенопласта.